Люди должны помнить, знать и отдавать себе отчет в том, что в истории всех народов бывают, казалось бы, малозаметные события и явления, которые постепенно приобретают очень серьезное и важное значение, приводя к катастрофическим последствиям. 100 лет назад таким событием стал расстрел царской семьи Романовых, ознаменовавший начало страшных перемен в сознании и реальной жизни России, Европы, всего мира.
Памятник великой скорби и великого преступления
В 1970-х гг. я работал директором издательства «Искусство». Однажды (кажется, это было в 1974–1975 гг.) меня вызвали в ЦК КПСС и попросили поехать в Свердловск, чтобы познакомиться с работой учреждений культуры города и области. Наша делегация состояла всего из двух человек, ее руководителем был ответственный сотрудник отдела культуры ЦК КПСС Михаил Алексеевич Грибанов, а я должен был поехать как специалист по культуре. И вот мы полетели в Свердловск, встретились с руководством области, которую возглавлял тогда Борис Николаевич Ельцин, первый секретарь Свердловского обкома КПСС. Мы предложили местному руководству свой план ознакомления с работой различных организаций города и области в сфере культуры. И вместе с тем, поскольку, как известно, здесь, в Ипатьевском особняке, была расстреляна семья Романовых и ряд людей из их ближайшего окружения, мы хотели бы посетить это место. На что один из секретарей обкома сказал следующее: Борис Николаевич Ельцин не приветствует посещение этого особняка, который стал рассадником различных антисоветски настроенных сил и людей. И вообще он считает, что этот дом надо давно взорвать.
Мы, конечно, очень удивились таким словам, но настояли на своем, заметив, что нам это необходимо. Они понимали, что делегация из ЦК КПСС – это серьезная вещь, по существу – проверка работы партийной организации, других организаций по вопросам культуры. И не только культуры, но и идеологии.

Особняк Ипатьева мы посетили до ознакомления с музеями. Этот дом – мощный, приземистый, сложенный из какого-то особого кирпича, – был как будто недавно построен, выглядел добротным, сделанным не на несколько лет или даже десятилетий, а на несколько веков. Нас проводили вниз по ступеням в подвал, где была расстреляна семья, в продолговатую комнату, может быть, метров 10 в длину и три в ширину. И мы сразу обратили внимание на то, что стена, противоположная входу, испещрена следами от выстрелов. Конечно, времени прошло много, и все там поблекло, посерело, но стена оставалась довольно светлой, и на этом светлом фоне были четко видны темные следы пуль, которыми почти в упор расстреливали семью. Нас охватило непередаваемое никакими словами щемящее, давящее, удушающее чувство невероятной боли. Я как будто воочию представил: вот отец, император Николай II, мать, его супруга Александра Федоровна, дети; и их, абсолютно безоружных людей, зверски лишили жизни.
Сколько мы там стояли и молчали, я не помню – минуту, пять, десять – трудно сказать. Было состояние, ни с чем не сравнимое. Мы стояли, ни слова не говоря, и перед глазами проносились портреты, фотографии, которые я впервые увидел еще в раннем детстве на стене в большой комнате нашего деревенского дома. А годы спустя я видел эти фотографии на обратной стороне крышки сундуков, которые везли с собой крестьяне, сосланные (а иногда и сами бежавшие от репрессий) из нашего села и других сел и деревень в Среднюю Азию. А позднее я видел хронику коронации – удивительные, прекрасные лица, блестящие одежды, все такое просветленное, одухотворенное, изысканное. А теперь – эта страшная, чудовищная сцена, которую мы, конечно, не видели, но поневоле представляли, глядя на следы от пуль в стене.

После этого мы стали посещать различные музеи, прежде всего Исторический музей Свердловска. Нас интересовал не только сам музей с его выставленными экспонатами, но еще в большей мере его фонды, запасники, а также его работа среди населения, то, насколько люди тянутся к историческим знаниям, к своей истории. Чем больше мы знакомились с музеем, тем больше складывалось неблагоприятное впечатление. Экспонаты были как-то хаотично разбросаны на деревянных полках, практически везде, в том числе на экспонатах, лежал слой пыли. Я обратился к руководству музея с вопросом: мы посетили Ипатьевский особняк, есть ли у вас какие-то документы, связанные с царской семьей? Нам ответили, что есть, причем подлинные. Нас подвели к стеллажам. На досках были свалены какие-то бумаги и документы, тоже под слоем пыли. «Вот, например, дневник Николая II». Я обомлел: «Да вы что? Это подлинник?» Я взял дневник и стал листать. Говорю: «Слушайте, как же так? Валяется дневник императора Николая II – наряду с разными бумагами. В таком виде. Это же бесценный документ! Неужели вы этого не понимаете?»
Там были альбомы, фотографии царской семьи, Распутина – с интересными, очень резкими надписями на обороте, сделанными рукой самого Распутина: «Собака (дальше такой-то вельможа) – не сделал ничего».
Я говорю руководителям музея: «Немедленно все привести в порядок! Прямо с сегодняшнего дня выделяйте сотрудников, и пусть они все это описывают, регистрируют, создают из этих и подобных документов особый фонд, связанный с семьей Романовых».

Были в Свердловские и другие невероятные вещи. Просыпаемся мы рано утром, часов в шесть, и слышим внизу, под окнами гостиницы, какой-то шум. Открываем окно – стоит толпа: кричат, ругаются, оказывается, распивают водку. И я тогда вспомнил, что Ельцин несколько раз входил в ЦК с записками об увеличении для Свердловской области лимита на водку и другие спиртные напитки в 2–3 раза.
Когда мы беседовали со вторым, третьим секретарями, они как-то разговорились: «В субботу–воскресенье нам некогда особенно отдыхать. Ельцин собирает всех на даче, заставляет выпивать вместе с ним». – «Да разве это обязательно?» – «Обязательно. Я, – говорит один, – как-то не явился, так за мной приехали и привезли. Причем было сказано, что если еще раз это повторится, то мне будет плохо».
Вернувшись в Москву, мы написали о всех своих замечаниях по хранению экспонатов свердловского музея, выразили мнение, что дневник Николая II необходимо издать, хотя бы малым тиражом. Видимо, это возымело какое-то действие, потому что через некоторое время дневник и некоторые фотографии царской семьи действительно были изданы.
Но позже стало известно, что Ельцин, который неоднократно писал письма в ЦК с просьбой разрешить ликвидацию Ипатьевского особняка, все-таки добился своего и получил разрешение, и дом был снесен. Он бы просуществовал еще сотни лет – и это был бы один из самых выдающихся памятников великого преступления и великой скорби.

От монархии к олигархии
Теперь, собственно, о самом факте расстрела царской семьи. Здесь возникает несколько серьезных проблем. Почти во всех странах были царские, королевские, императорские семьи. И конечно, случались самые разные, в том числе трагические, вещи, например, когда члены одной семьи враждовали между собой в попытках захватить власть. Это было в Великобритании и Франции, Испании и Италии, да и в России – достаточно вспомнить Петра I и его сестру царевну Софью.
Но при всем этом царские семьи – в отличие от современных так называемых демократий – все-таки заботились о том, чтобы поддерживать уровень жизни народа, потому что чувствовали личную ответственность, ответственность своей семьи, всего рода за вверенное государство, за своих верноподданных.
Если говорить о последующих властителях, представителях демократических институтов власти, то они, как правило, ни за что не отвечали и не отвечают и, кажется, даже не представляют, что нужно отвечать за свои действия – политические, экономические, какие угодно. Неслучайно в Древней Греции демократия считалась одной из самых худших форм правления. А олигархия – самой худшей, презренной, самой дурной системой власти. Но сегодня она существует и процветает во всех развитых странах мира – в Соединенных Штатах, Европе, России. То есть мировой политический порядок деградировал от монархии и аристократии до так называемой демократии, и самое страшное – до олигархии. И конечно, никакой ответственности за жизнь народа никто из олигархов никогда не чувствовал. Все высшие ценности – Истина, Добро, Красота, Милосердие, Любовь – заменили одним – деньгами. Деньги – вот главная и единственная ценность олигархического строя.

Источник разрушения советской власти
Конечно, Россия была не первой страной, которая расправилась с правящей династией. Мы помним Французскую революцию, восстания в Англии, Нидерландах, в других европейских странах – там казнили королей, королев, рубили им головы. Но в России не было никакой необходимости в такого рода расправе, потому что Николай II пошел на все уступки, отказался абсолютно от всего, чтобы избежать кровавых столкновений, революции, гражданской войны, всякого насилия, стал обычным гражданином, отцом обычной семьи. Вел себя безропотно: его повезли в Сибирь – он поехал, даже не пытался с кем-то договориться, куда-то бежать, чтобы спасти себя и семью. И тем не менее царскую семью казнили.
О чем это говорит? Это говорит о том, что новая власть была замешана не на римском праве, не на заповедях Евангелия, не на древних законах иудаизма, буддизма или других мировых религий. Она выросла на насилии, не признающем никаких заповедей и никаких законов, а значит – никакого права и никакой морали.
Все эти годы после командировки в Свердловск я не раз возвращался в мыслях к трагедии в Ипатьевском особняке, обдумывая расстрел, и понял, что гибель семьи – это еще и источник разрушения самой советской власти и всего того, что с ней связано – в том числе положительного. Потому что сам этот жестокий акт знаменовал собой начало новых страшных перемен, изменений в сознании, в реальной жизни России. И не только России, но и Европы, и всего мира.

Кто бы мог подумать, что могучее советское государство просуществует всего 70 с небольшим лет? Но, оказывается, в расстреле царской семьи, как в зародыше, содержалось будущее уничтожение, распад Советского Союза и даже распад России, который чуть было не случился. Жульничество, бандитизм, бандитский капитализм – все было заложено в акте безнаказанного насилия. Разве кто-то понес наказание за расстрел царской семьи? А вот если бы Ленин дал указание расследовать, наказать за преступление – может быть, все сложилось бы иначе? Но никто пальцем не пошевелил. И было ясно, что это аукнется, только еще более сильными и зверскими формами в жизни государства и общества. И это, к великому сожалению, все сбывается.
У богоотступников короткий век
Еще один важный момент. Николай II, его супруга, дети, вообще весь род Романовых – были глубоко религиозными людьми. Говорят, что судьбу Николаю II предсказал через свое письмо еще преподобный Серафим Саровский. Таким образом, Николай II якобы знал о том, что случится с династией и с Россией. Но именно христианская вера не позволила ему применить силу, насилие против тех, кто выступал против царя и самодержавия.
Мог ли Николай II cпасти свою семью? Конечно. У него были родственники в Великобритании, в Германии, с ними можно было договориться о спасении семьи на каких-то условиях. Но он не сделал этого. Напротив, покорился Промыслу Божию. Случай, может быть, и мистический, но, по-моему, здесь прослеживается именно глубочайшая религиозность этой семьи и, конечно, самого Николая II. Сам Спаситель Иисус Христос Своими жизнью и смертью показал, что значит любить врагов, молиться за палачей. Первые русские святые Борис и Глеб так же со смирением приняли смерть от брата.
Конечно, за годы советской власти много было сделано и хорошего в области образования, здравоохранения и пр. Но главное – православие, заповеди Иисуса Христа, Его учение в полном объеме – были утрачены, отвергнуты вместе с храмами, которые взрывали, и священнослужителями, которых расстреливали. И было ясно, что такое государство и такое общество долго существовать не могут. Я всегда вспоминаю в связи с этим своего дедушку Андриана Романова, который говорил, что у богохульников, богоотступников очень короткий век.
От семьи царя – к семье народов
В семье Николая II были настоящие идеальные отношения между родителями, между родителями и детьми, между детьми. Все было на виду, и если бы хоть где-то что-то оказалось не так – тут же бы разнесли на весь мир. Но все было свято. И поэтому расстрел царской семьи есть преступление в самых разных аспектах и направлениях. Это всеохватывающий античеловеческий акт, злодеяние, которое сметало основы всего права – внутреннего, внешнего, а также нравственность, все ценности, в том числе главную из них – любовь. Что значит расстрелять невинных людей? Это означает вообще не иметь никакого понятия о любви, дружбе, милосердии. Потому что в противном случае такой расстрел был бы просто невозможен: у солдата рука бы не поднялась выстрелить, как это нередко бывало, когда заставляли убивать мирных жителей – военные люди оставляли оружие и уходили. А здесь спокойно расстреляли. И это, в свою очередь, стало основой для дальнейших преступлений, еще более чудовищных. Потому что речь шла уже не об одной семье, а о семье народов – народов всего мира.

Осмыслить этот акт и в историческом, и в нравственном, и в политическом, и в религиозном, и в семейном планах – просто необходимо. И тогда, может быть, люди начнут понимать, что нельзя просто так смотреть на подобные вещи, что необходимо контролировать действия политиков – только тогда, может быть, человечество выживет. А иначе – конец. Потому что сейчас в любой момент, в любую минуту может разразиться третья мировая термоядерная война.
Необходимо как можно быстрее завершить расследование, связанное с подлинностью останков членов царской семьи, чтобы навсегда решить этот столь болезненный и важный для России вопрос.
История повторяется, если из нее не делают выводов
Расстрел царской семьи необходимо обсуждать очень серьезно, давая трезвую оценку этому акту. В противном случае разногласия могут привести к расколу в обществе.
Многие справедливо считают, что император Николай II не должен был и не имел никакого права отрекаться от престола – и по роду своему, и как человек, освященный Церковью. Конечно, в противном случае было бы великое кровопролитие. Но случилось еще большее кровопролитие.
С другой стороны, для царя нужны верноподданные, а когда верноподданных нет, то нет и царя. Но и здесь было немало роковых ошибок. Кто предал императора? Ближайшее окружение. А кто ближайшее окружение формировал? Во многом он сам. Потому что, как писал тот же Макиавелли, все, что делает государь, – это государственное дело, не личное. Также и подбор советников, то есть ближайшего окружения – это государственное дело. И он должен был понимать, что не просто берет себе лакеев, а выбирает людей, которые будут вершить дела государства.
И все-таки никто не имеет права лишать человека жизни – только Бог. Неслучайно выдающиеся представители разных народов всегда выступали против смертной казни, ибо ошибки после исполнения приговора исправить невозможно.
Таким образом, вопрос о расстреле царской семьи имеет важное значение в современной жизни России и других стран и народов, а также и для будущего. Историю следует хорошо знать, делать правильные выводы, чтобы избегать ошибок в последующем. Если уроки истории игнорируют, она, как правило, повторяется, и часто в более зловещих и трагических масштабах.
Константин Долгов
Справка:
Константин Михайлович Долгов – заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН