Завершаем публикацию фрагментов дневника Алексея Михайловича Петропавловского о его путешествии в 1852 г. в родной город Кашин из Санкт-Петербурга. Рукопись дневника А.М. Петропавловского хранится в Кашинском краеведческом музее. Автор родился в 1808 г. в Кашине, окончил Тверскую духовную семинарию и Московский университет, служил чиновником в Санкт-Петербурге. Записки А.М. Петропавловского выпущены отдельным изданием в 2011 г.
Калязинской монастырь
В Калязин мы приехали часу в девятом пополудни. На другой день, 6 июля, в воскресенье, отправились большой компанией через Волгу в Калязинский монастырь при звучном, громком благовесте на высочайшей колокольне большого монастырского колокола. К воротам монастыря подходили улицей, где недавно был величайший пожар и где в то время строились новые деревянные дома.
Монастырское богослужение было весьма чинное в соборной церкви. На ектениях молились и о здоровье архимандрита Гедеона по случаю его болезни (в записках А.М. Петропавловского ошибочно указан архимандрит Гедеон вместо тяжело больного в то время архимандрита Феофана, умершего через три месяца после описываемых событий. – Ред.). Пение было стройное, гармоническое (созвучное) и приятное. Певчие, по-видимому, светские, одеты были, как монастырские служки, опрятно, в черных тонкого сукна полукафтанах и опоясаны широкими также черного цвета лакированными ремнями. В глазах молодого белокурого регента весьма приятной наружности выражалось особенное воодушевление во время пения литургии. Он делал темп не камертоном, как у прочих певчих, а рукой. Церковь была полна народу.
После обедни мы служили молебен пред мощами Макария Калязинского чудотворца, открыто здесь почивающими. И для моей молитвы здесь было необыкновенное место: я молился на том самом месте, где некогда в юном малолетстве с младенческой простотой молился благоговейно под наблюдением батюшки Михаила Матвеевича и в особенности покойной матушки Ксении Васильевны. В то время они водили меня, несмотря на мое малолетство, пешком из Кашина в Калязин, большею частию во время Успенского поста.
Служащие монахи за молебны денег не берут в руки, но всякий молящийся, по усердию своему и по своим средствам, кладет деньги в поставленную тут запертую и запечатанную кружку. После молебна, приложившись к святым мощам угодника Божия и не зная монастырские порядки, я хотел было деньги за молебен отдать в руки служащему иеромонаху, но он молча указал мне на кружку, куда я и положил свои деньги.
Затем помолился я перед гробницей угодника Божиего Серапиона (митрополит Сарский и Подонский, монах Калязина монастыря; †1652. – Ред.), мощи которого под спудом покоятся внизу галереи, служащей папертью как для собора, так и для двух сопредельных ему церквей. В конце этой галереи висит карта, на которой изображена родословная Кожиных, из рода коего происходит Макарий Чудотворец. Не успел я рассмотреть всей родословной, как начали уже запирать церковь, и потому оставивши занятие это, отправился я вместе с прочими домой.
Минеральные воды в Кашине
8 июля, во вторник утром, пошли мы на минеральные воды, которые находятся на правом берегу речки Маслятки недалеко от впадения в реку Кашинку. С незапамятных времен известна целебная сила Кашинских минеральных вод, но до сих пор не обращено на них должного внимания, не сделано химического разложения составных ее частей и не определены роды болезней, от которых можно ими пользоваться. Около 1810 года, а может быть, и ранее, устроено было несколько квадратных колодцев до двух аршин. Над этими колодцами возвышались строения в виде беседок садовых, а вблизи, на левом берегу Маслятки, построен был большой деревянный дом, вероятно с той целью, чтоб доставить удобное помещение приезжающим лечиться на воды. Об устройстве в таком виде минеральных вод я помню с детства. Неизгладимое осталось у меня впечатление, произведенное внутренним видом беседки с чуланчиками над разными колодцами, видом самых колодцев и приятным, трепетным журчанием бегущей и переливающейся из колодца в колодец воды. Все это казалось мне в то время каким-то непонятным, сверхъестественным чудом.
Построенный в то время дом и до сих пор существует, хотя в ветхом состоянии, как я видел его в 1852 году, но куда девались строения над колодцами и самые колодцы, о том ничего не знаю. Надобно полагать, что с 1812 года, когда было не до гулянья по случаю набега французов на Москву, строения минеральных вод, оставленные без надзора, пришли в совершенное запустение, так что теперь следов их не видно. Теперь на месте минеральных вод устроен недавно один только колодец длиною и шириною около сажени. Вода в нем местами покрыта ржавчиной, но совершенно прозрачна, и на дне глубиною около аршина бьют в нескольких местах ключи, обнаруживаемые движущимися маленькими столбиками, состоящими из мелких частиц земли серого и преимущественно белого цвета, похожего на известь или творог, смешанный с песком.
Осмотревши колодец, мы напились из него минеральной воды и даже умылись из каскада, который падает из колодца чрез отверстие в одном его углу, обращенном к Маслятке.
Виды Кашина с Никольской горы
Подойдя к краю Никольского оврага крутого берега реки Кашинки, который называется местными жителями Никольской горой, и выбравши удобное место, сел, чтобы с этой точки полюбоваться городом.
Река здесь имеет более 15 сажен ширины и во многих местах покрыта травой и тростником, который удобно растет по причине стоячей воды, запертой плотиною Сретенской мельницы. Впрочем, вода здесь очень чиста и прозрачна, а между тростниками гуляет крупная рыба в безопасности от ловли неводами. За рекой расстилается низменная Болотская часть города с возвышающейся в средине ее церковью, которая называется Рождеством на болоте. Часть эта застроена хорошими домами, преимущественно каменными, красивой архитектуры. Далее виден гостиный двор, еще далее – земляной вал, за которым красуются купола с золочеными крестами и главами соборов Успенского и Воскресенского. Если взглянуть налево, то ближе всех стоит Никольская церковь, главный пункт особенной части города, Перетрясовым называемой. Несколько далее – церковь Флора и Лавра, еще далее – монастырь Клобуков, а в самой дали – церковь Петра и Павла, составляющая центр части города, Загородьем называемой.
Исторические сведения и предания о кашинских монастырях
Если в правую сторону взглянуть, то здесь можно видеть Дмитровский монастырь, Знаменье, Власия, Иерусалим, Сретенский девичий монастырь и прочие части города, застроенные домами и церквами, которых, несмотря на незначительное число жителей Кашина (около 6 тыс. человек), очень много настроено. Именно: 2 мужских монастыря, 1 женский, 2 собора, 22 приходских церкви и 2 церкви кладбищенские. Женский монастырь – Сретенский – заслуживает особенного внимания по своей древности. К нему принадлежали в прежние времена многие деревни, утверждаемые впоследствии за монастырем от великих князей и царей грамотами, из которых сохранились некоторые. Древнейшая из них, относящаяся ко времени между 1437 и 1461 годами, дана Тверским великим князем Борисом Александровичем. По преданиям, рассказывают, что монастырь женский прежде построен был в кремле и обнесен деревянной оградой, в котором соборною церковью был нынешний Успенский собор, только не каменный, а деревянный, как и все бывшие в древности строения.
В этом монастыре будто бы жила великая княгиня Анна благоверная, святые мощи которой почивают ныне в Кашинском Воскресенском соборе. Да иначе и быть не могло: судя по обычаю древних русских князей, которые считали необходимостью умирать в ангельском, т.е. монашеском, чине и постригались даже в схиму, а для исполнения такого обыкновения необходимы были монастыри.
Анна, великая княгиня благоверная, дочь князя Дмитрия Борисовича из поколения князей суздальских, бывшая в супружестве за великим князем Михаилом Ярославичем Тверским, как видно из местных записок, долгое время жила (должно быть во вдовстве) в Кашине с меньшим сыном своим князем Василием Михайловичем, которому Кашин с городом Скнятиным достался, по разделу отца его в 1319 году. Великая княгиня Анна благоверная, в Кашине преставилась в 1338 году 2 октября, почти за 100 лет до основания Клобукова монастыря, а мощи ее обретены 21 июля 1581 года. Впоследствии женский монастырь перенесен, должно быть после уже междуцарствия и набегов литовских, на то место, где он ныне находится под именем Сретенским.
По преданиям, в Кашине было два монастыря: один мужской, а другой женской. Первый назывался Свято-Духовским и стоял в южной стороне кремля близ вала, который, как я помню, существовал между двумя изгибами Кашинки и на склоне, в сторону кремля, в юго-западной части которого стояла часовня с образом сошествия Святого Духа. В средине этого вала были ворота, от которых в юго-восточную сторону, чрез глубочайший овраг, был сделан мост не на сваях, как ныне обыкновенно делают, а на толстейших сосновых бревнах, крест-накрест с самого низу оврага наложенных. Вал, часовню и мост я помню; но ворот в валу я уже не застал в моем детстве, а на место их вал прорыт был для езды. Умные люди постарались для красоты города срыть этот вал в 1818 и 1819 годах, и землею этого вала сделали насыпь посредине оврага для езды по ней вместо бывшего моста, позабыв святость древности, которую чтит и сохраняет всякой, мало-мальски образованный человек.
Другой монастырь был женской и стоял близ Красной горы (тоже длинный вал), где ныне находится небольшой пруд и городской сад. По преданию, этот пруд был в монастыре, и сестры этого монастыря во время одного литовского набега, или, как местные жители выражаются, когда паны воевали, сидели день и ночь вокруг этого пруда, для того чтоб им броситься в этот пруд и утопиться, если б неприятель ворвался в монастырь. Ворвались ли буйные поляки в этот монастырь и утопились ли монахини в пруде или ничего подобного не было, неизвестно, а весьма было бы любопытно отлить всю воду из пруда и освидетельствовать нет ли на дне его человеческих костей, которых я видел очень много близ Свято-Духовского вала, когда его срывали. На некоторых черепах человеческих, как теперь вижу, сохранились даже волосы. Сретенский монастырь состоит в настоящее время во 2-м классе, и после отобрания от него деревень с потребными к ним землями отпускается на содержание его из казны по 1174 р. 90 к. в год. Штатом определено в нем быть 26 монахиням и 94 белицам.
Из сведений, которых я коснулся о монастырях, извлек я следующее заключение. В то время, когда жили владетельные, удельные князья в Кашине (без сомнения, в деревянных домах), по духу того времени и по образу их жизни, необходимы были монастыри. Поэтому основано в то время в Кашине два монастыря: один женский на том месте, где теперь стоит в кремле Успенский собор и в другой стороне кремля, юго-восточной, основан был мужской Свято-Духовский монастырь.
По прошествии тревожных времен междуцарствия, по миновании ужасов буйных грабительских набегов литовцев и поляков и по водворении во всем государстве Русском тишины и безопасности с восшествием на престол дома Романовых в лице Михаила Федоровича 20 мая 1613 года, миновалась надобность для Кашина в земляных укреплениях; по причине тесноты в кремле и опасности от пожаров, как для частных домов, так и для общественных зданий, церквей и монастырей, которые без всякого исключения все были деревянные. Город начал расселяться в разные стороны, и вместе с тем были перенесены монастыри: женский Сретенский – в юго-восточную сторону от Кашина, на берег реки Кашинки, где с давнего времени принадлежала ему слободка Иерусалимская, а Свято-Духовский мужской монастырь – на то место, где он и теперь существует, также на берегу реки Кашинки, в северо-восточной стороне от кремля, под наименованием Дмитровского.
По преданиям, пожары были страшные в Кашине. И от древности не осталось ничего, что бы свидетельствовало о существовании прежде в Кашине каменных строений: почти все каменные церкви построены не ранее XVII и XVIII столетий, то есть со времени воцарения благословенного дома Романовых. А всех частных лиц каменные дома, в настоящее время существующие, и присутственные здания построены уже по линиям кварталов Высочайше утвержденного в 1777 году плана городу Кашину, в котором производились до того времени постройки домов, где и как кому вздумалось. Следы таких строений означены на плане пунктирными линиями, покрытыми кармином. Даже и я помню этот хаос, существовавший еще в начале моего малолетства, и как будто бы теперь вижу близ Макарьевской церкви деревянные домики, без всяких фасадов построенные, стоят тесно, сжавшись один с другим; улицы кривые, изломанные и тесные так, что с трудом две телеги крестьянские могли только разъехаться, а переулки всевозможных кривых и ломаных линий так были узки, что чрез них пешеходы только могли ходить и притом не в грязную, а сухую погоду; о каменных мостовых никому и в голову не приходило.
Алексей Петропавловский