Физическому, психологическому и духовному развитию детей младшего школьного возраста, первой детской исповеди, а также отношениям с первым школьным учителем посвящена очередная беседа из цикла «От зачатия до гроба» кандидата педагогических наук, руководителя Педагогического кабинета МДА игумена Киприана (Ященко).
Венчается на обучение
О. Киприан: Первый приход ребенка в школу, 1 сентября первоклассника – как правило, один из красивейших дней в жизни человека, иногда более яркий, чем свадьба. Действительно, вчерашнего малыша приводят и венчают на обучение, на некую самостоятельность. У многих детей впечатления об этом дне остаются на всю жизнь: как они вошли в некий город, где много детей, где учатся и учат. И там есть профессиональные дяди и тети, которые знают больше, чем их родители.
В Европе во многих странах дети идут в школу с пяти лет. У нас тоже экспериментировали в этом отношении, но в конце концов решили, что в пять лет ребенок еще не созрел для того, чтобы целенаправленно заниматься учебной деятельностью, что это не соответствует его возрастным особенностям. Большинство детей все-таки еще пребывают в игре, и пересаживать их за парту преждевременно и опасно – физиологически они еще не готовы к этому.
К семи годам у ребенка, как правило, выпавшие передние зубы, но скоро появятся постоянные. Он уже становится «зубастым» человеком. Скелет, кости, двигательные навыки, сила, ловкость, координация – все бурно развивается. От этого дети любят разные лихачества: поездить без рук на велосипеде, постоять на одной ножке, посоревноваться – кто кого поборет.
Бурный рост в этот период жизни является причиной того, что дети моторны, им надо побегать на перемене. Если вам в перерыв достаточно попить чаю, то ребенку требуется пробежаться «крестным ходом» вокруг школы.
А психологически у детей очень бурно развивается мышление. Ребеночек становится действительно довольно умным существом.
Горе от ума
Теперь ребенок уже размышляет, думает о том, что говорит. У него возникает такое важное свойство, как рефлексия. Человек может посмотреть сам на себя со стороны, увидеть, что он делает плохо, а что хорошо. Он в состоянии рассказать об этом на исповеди, покаяться.
Мы знаем евангельское изречение, когда Спаситель говорит: «Будьте как дети» («Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:1–9). Почему? Они непосредственны – и в молитве, и в жизни, все у них неразделимо. А здесь возникает обязательное умственное делание. Какой ведущий вид деятельности у детей в начальной школе?
Слушатели: Учеба.
О. Киприан: Да, учеба. До свидания, игры! Дети, конечно, еще бегают с куклами и машинками, но это уже остатки прежнего. Что такое учеба? Это некий процесс, в результате которого из одной головы знания перетекают в другую, передается традиция. Человек принимает опыт человечества как некое обобщение.
У нас был такой великий психолог, педагог, теоретик образования – академик Василий Васильевич Давыдов (1930–1998). К чему ни прикоснется – все начинало сиять удивительными красками! Его главный труд так и называется: «Виды обобщения в обучении». То есть обучение – это всегда некое обобщение реальной действительности. Есть первый уровень обобщения, второй, третий и т.д. На каком уровне обобщения мы ведем обучение, это вопрос, который стоит перед каждым педагогом: насколько обобщенно, абстрактно или, наоборот, конкретно рассказывать о том или ином предмете или явлении.
Раньше мы с вами говорили о том, что человек переживает в своей жизни три рождения (рождение в мир тленный, Крещение как рождение для жизни в Церкви, смерть как рождение в жизнь вечную). Так вот, некоторые духовные люди и психологи считают, что в младшей школе происходит еще одно рождение и – одновременно – смерть человека. Умирает непосредственность. А рождается совершенно иной человек, все действия которого опосредованы умом, с новым жизненным статусом, вожделенным для него. Раньше он был замкнут на свою семью, теперь же вышел в общество. Он – не просто ребенок, а ученик.
Задача христианского воспитания – помочь детям ощутить близость Бога в их жизни
Школа все больше захватывает жизнь ребенка, дисциплина здесь более требовательная, чем в детском саду или дома. Конфликты в школе возникают и решаются без участия родителей, мнение и поведение товарищей может сильно отличаться от того, что принято в семье. Ребенку все чаще приходится решать самому, что хорошо, а что плохо.
Иногда это провоцирует некую поведенческую шизофрению, идет раздвоение личности: в школе ребенок один, дома другой, а в храме бывает и третий. В церкви – благоговейный мальчик, девочка, а в школе вообще трудно удержать.
Рефлексию дети направляют в том числе на родителей, на их недостатки. Возникает момент, когда авторитет папы или мамы падает: всякий раз идет сравнение с тем, что сказал учитель.
Учитель, перед именем твоим…
О. Киприан: Какой должна быть позиция родителей по отношению к учителю? Бороться с ним или соглашаться?
Слушатели: Сотрудничать.
О. Киприан: На каких условиях? Если учитель идеальный или не идеальный, но нормальный, скажем так, – да, сотрудничать. Но сейчас в школы пришла уже целая плеяда педагогов «оторви и брось».
Несколько лет назад в 4-х классах в школах ввели предмет ОРКСЭ, у детей появилась возможность изучать Основы православной культуры. Если говорить образно, Сам Бог пришел к детям через этот предмет. Правда, я знаю, как один преподаватель литературы всю православную культуру изучил за четыре урока: «А больше там говорить не о чем, давайте все оставшееся время (а это еще 30 уроков) посвятим литературе». Вот позиция неверующего учителя литературы. Он не знал, что говорить, но, правда, и не мучил детей. Занялся тем, что умел.
А ребенок – как пластилин, причем, когда он приходит в школу, отношение к учителю у него некритичное – как к высшему авторитету. Сама личность учителя занимает в обучении очень важное место, ребенок начинает ей подражать…
Предположим, вы, родитель, отправили своего ребенка в школу, а там ему учитель морочит голову. Все ли можно терпеть от этого педагога, молясь за него (ведь надо за учителя молиться!)? Или выхватывать шашку и защищать ребенка, пока его не испортили? Как вы думаете, где этот водораздел?
Слушатели: Можно дома корректировать учителя: «Вот это не совсем так…»
О. Киприан: Так вы развенчаете ореол непогрешимости педагога. Если все время корректировать, ребенок в конце концов и сам скажет учителю: «Да ладно, Мария Ивановна, родители у меня говорят, что все это неправильно».
Слушатели: Не надо все время противоречить учителю, но иногда можно.
О. Киприан: А где эта граница, линия фронта, где вы действительно должны биться с учителем или забирать ребенка из школы?
Слушатели: Когда он говорит какие-то безнравственные вещи. Или высказывается против веры.
О. Киприан: Думаю, что вы правильно формулируете. Какие-то научные теории, ошибки (сегодня – одна теория, завтра другая) – все это не так страшно. А вот если дело касается личной веры ребенка, звучит богохульство, отрицание Бога, если в человека сеется сомнение, я думаю, с этим уже мириться нельзя. Потому что ваша главная обязанность – передать христианскую традицию ребенку. Господь спросит с вас за это на Страшном суде.
У меня недавно на духовной беседе был один школьник, алтарник, который с малых лет в храме, родители у него – верующие. А у ребенка пропала вера. Пришел, спрашивает: «Батюшка, что мне делать? Я бы хотел, а не верю. Раньше верил, а теперь перестал. Ничего не могу поделать, – говорит, – через не могу хожу в храм, алтарничаю, но никакой радости не испытываю, меня тошнит, я все время думаю, как бы отсюда смыться и поделать уроки, не терять впустую время». Видите, какое нападение. У человека отшибли веру. Мы посмотрели, у него круг друзей – верующие. Он ни с кем ни в какие компании не вступает, очень чистый, хороший парнишка. Взялись с ним молиться. Договорились, что через месяц он придет – посмотрим, что у нас с ним получится.
Действительно, есть большая опасность отбить веру у ребенка в начальных классах. Поэтому я советую: прежде чем отдавать ребенка в школу, сходите, посмотрите в глаза учителю. Он верующий или неверующий? Какой он вообще – приятный, добрый? В младших классах отдавать надо не в школу, а учителю.
Что касается программы, то в абсолютном большинстве школ по-прежнему дают такую мировоззренческую картину, что все мы произошли от обезьяны, а Бога нет. При этом министр образования считает, что большая ошибка – это введение в школах курса ОРКСЭ, православной культуры. И это не случайно: по сути дела, в образовательное пространство вошло совсем другое мировоззрение, противоположное тому, что несут гуманитарные, естественно-научные дисциплины.
Знаете, был случай: учительница говорит: «Дети, давайте скажем дружно: «Бога нет». А один ученик молчит. «Ты, – спрашивает, – что молчишь?» Он отвечает: «Если Бога нет, зачем же это произносить? А если Он все-таки есть, то за это придется потом отвечать».
На самом деле знания научные и библейские не противоречат друг другу ни в чем. Думаю, через какое-то время будет развиваться интересный процесс соотнесения Библии с естественно-научными предметами, историей, литературой. Сейчас уже пишут учебники на основе православного мировоззрения. Наместник Сретенского монастыря владыка Тихон (Шевкунов) взялся этим заниматься.
Я обычно родителям советую: «Сходите в школу и поговорите с учительницей, может быть, с каким-то вопиющим атеистом-предметником, чтобы они как-то помягче давали спорные мировоззренческие моменты, не травмировали ребенка, не оскорбляли чувства верующего». Иногда эти переговоры, если люди адекватные, приносят пользу.
У нас есть такие продвинутые учителя, которые, например, изучают происхождение человека и по Дарвину, и по Священному Писанию. Ребенок должен знать и ту и другую версии. Такой подход, думаю, более или менее безобидный, он не касается личной веры ребенка.
Слушатель: Батюшка, мне кажется, что дети православные, которые заканчивают воскресные школы (я по своему ребенку сужу), как-то снисходительно смотрят на все эти учения об обезьянах. Они говорят: «Мы знаем, что есть Бог, а они пусть себе говорят». Они серьезно не воспринимают, что там в учебнике написано.
О. Киприан: Это, кстати, показатель укорененной веры, когда человек не колеблется: знания – знаниями, а убеждения – это другое. Можно так и говорить с ребенком: знаешь, наука сейчас не очень совершенная, она тоже относительна, ошибаться может, а вместе с наукой и сам учитель. Но мы тем самым, видите, копаем яму под авторитет учителя. И он также может относиться к этому довольно критично.
Первая исповедь
В младшем школьном возрасте дети обычно впервые приходят на исповедь.
В идеале родители должны как-то подготовить ребенка к таинству, накануне задать ему вопросы, как Господь Бог – Адаму: а не делал ли ты этого? А как ты считаешь – грех это или не грех? А по совести ли ты поступил?
Но конечно, здесь много перегибов. Дети приходят на первую, вторую исповедь и пишут корявым почерком такие грехи, как, например, мшелоимство. Или еще хуже, когда крепким хорошим почерком мамы или папы составлен полный отчет о проделанных грехах за неделю.
Конечно, общий принцип – чтобы свобода воли ребенка не нарушалась. Но хорошо бы родителям организовать покаянные беседы с детьми, ключевыми словами наметить будущую исповедь, чтобы потом можно было все обстоятельно рассказать. Очень важно ребенку определить свою личную вину, если это возможно. Грубейшая ошибка, которая встречается и у взрослых, и у детей, – это простое называние, перечень «проделанных грехов». А в чем моя личная вина – не говорится.
Подготовка к исповеди – это особый совместный труд. Если мы приучим ребеночка исповедоваться, это будет великое дело, задел на всю его жизнь, он сможет каяться, очищаться.
У некоторых ребят 7–10 лет потрясающе откровенная, чистая и полная исповедь. У меня одна девочка-третьеклассница, если ее не перебивать, – минут 20–30 может каяться. И это не какой-то компьютер, который выдает разные позиции, она действительно кается, переживает. Это, конечно, исключение, чаще у детей очень краткая исповедь, но некоторые способны к нравственной, духовной рефлексии. Они в состоянии анализировать поступки, им можно в этом плане помогать, подправлять.
Дети уже усваивают причинно-следственные связи. Один из важных вопросов в этом возрасте: а как ты думаешь? а почему так? Например, можно обсудить ветхозаветную историю исхода евреев из Египта или притчу о блудном сыне из Нового Завета, попытаться понять, каковы причины поступков старшего и младшего сыновей.
Все острее встает вопрос: что такое хорошо, а что такое плохо? Как это понять? Ответом должны быть рассказы из Священного Писания, особенно из Нового Завета, в которых присутствует момент выбора: умерщвление святого пророка Иоанна Крестителя, отречение святого апостола Петра и др. Из Ветхого Завета дети способны понять нравственный выбор в рассказе об Иоасафе, который предпочел чечевичную похлебку своему первородству. Во многих воскресных школах проверено: дети младшего школьного возраста могут усвоить практически всю Священную Историю – не интерпретации различные богословские, а фабульную, событийную канву. И это – очень хорошо, на таком фундаменте можно многое выстраивать, в том числе богословское образование.
В то же время маленькие еще дети часто тяготятся богослужениями из-за долгого бездействия, непонимания каких-то моментов службы. В некоторых храмах священники настолько как бы опускаются, что говорят: ну, пусть хоть что делают, лишь бы в храме. И они играют в машинки, в паровозики, туда-сюда ездят. Ухитрялись в футбол играть во время Херувимской.
Главной помощью здесь, думается, является все-таки привлечение детей к самому богослужению – пению в хоре, прислуживанию в алтаре, заботе о подсвечниках, подаче записок и т.д.
Молись, дитя…
В младшем школьном возрасте представление о Боге у детей часто довольно примитивное, рационалистичное. Они без труда признают существование Бога как Творца и Владыки мира, но им трудно почувствовать присутствие Божие в своей собственной личной жизни. Непосредственное детское, дошкольное восприятие мира утрачено. Теперь это маленький философ, рационалист. Ему все нужно доказывать: почему так? а что будет, если вот так?
Эта причинно-следственная связь, можно сказать, – стержень начального школьного возраста. На него нанизывается вся педагогика, воспитательная и дидактическая.
Задача христианского воспитания в этом возрасте – помочь детям ощутить близость Бога в их собственной личной жизни, углубить понимание молитвы как личного обращения к Богу. Кстати, сознательные дети начинают понимать, что не о всех своих желаниях можно просить Бога.
Необходимо внимательно разобрать с ребенком прошения молитвы Господней («Отче Наш»), притчи о мытаре (его молитву «Боже, милостив буди мне грешному») и фарисее, о блудном сыне. Важно объяснить смысл Таинств, которые дети, как правило, уже знают: Крещения, Причастия и Исповеди.
У младших школьников возникает рациональная подражательная способность. В этом возрасте очень полезны примеры из жизни русских святых, преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского, рассказы об их отношениях с родителями. Хорошо, если жития ложатся на сердце, если дети сами читают или же им читает житийную литературу кто-то из взрослых. Можно порекомендовать книги, изданные фондом «Покров», из серии «Искра Божия», где дан специальный пласт рассказов для детей, простых, коротких, образных, с примерами. Здесь очень важно, чтобы у ребенка возник идеал, которому захотелось подражать.
Дети этого возраста хорошо знакомы с правилами поведения – как в домашней жизни, так и в школе – младшие школьники признают их обязательность. Причем понятие о справедливости у ребят довольно примитивное, даже жесткое. Они все еще эгоцентричны, но в них уже просыпается способность признавать себя виноватыми, испытывать чувство раскаяния, сочувствие.
Среди девочек этого возраста много «законниц», очень исполнительных в любом деле. Подобного послушания в их жизни, может быть, никогда больше и не будет.
Дети легко усваивают, что есть законы и правила поведения, данные нам Богом. Интересует их и нормы поведения в храме, своего рода церковный этикет. Это детское понимание законности следует углублять, расширять – чтобы от внешнего они постепенно переходили к внутреннему – законам любви к Богу и к людям.
Начальное сознательное богословие
Если подводить итог: начальная школа – фактически возраст начального сознательного богословия, полноценной духовной жизни в храме. Человек уже сознательно исповедуется, причащается. Это возраст, в котором учебная деятельность является главной, и через это ребенок способен усвоить основные моменты Священного Писания.
Как часто бывает: человек учил в школе стихи Пушкина, и они остаются в памяти на всю жизнь. Он уже старый, умирает, а стихи, которые вызубрил в школе, помнит.
Семь–десять лет – это как раз тот возраст, когда ребеночку можно сказать: выучи, – и он выучит. У них память цепкая, ум предметно-образный, способный понять и запомнить притчи, события Нового, Ветхого Завета.
У меня были детишки в воскресной школе, которые выучивали главы Евангелия наизусть. Есть дети, с которыми вообще разговаривать очень трудно. Что у них ни спроси – они все знают: праздники, таинства, все основные события Священной Истории. Многие ребята, которым регулярно читают жития святых – перед сном, во время трапезы, вечером, схватывают их с первого раза и запоминают, и потом могут воспроизводить, как на магнитофоне, со всеми подробностями. И что важно, это «записывается» на всю жизнь. Вот сейчас попробуй скажи вам: выучите за Великий пост первую главу Евангелия от Марка. Вы будете жаловаться: отец Киприан требует несусветного.
На Руси по Псалтири учились грамоте
А в России были монастыри, которые не принимали даже в послушники, если человек не знал наизусть всю Псалтирь, если не выучивал наизусть хотя бы одно из Евангелий. Это была норма, потому что Священное Писание закладывалось с детских лет, человек учился читать по Псалтири.
Да и в наше время: помню, я приехал впервые на Афон и приобрел Большую Псалтирь, изданную на Святой Горе с комментариями святых отцов – крупными, аршинными буквами, все очень красиво – я с радостью ее читал. Ко мне на корабле подсел монах из русского монастыря, и мы разговорились. Он спрашивает:
– А что ты делаешь?
– Псалтирь читаю.
– А что ты, Псалтирь не знаешь, что ли?
– Нет, грешен, Господи.
Он на меня так посмотрел… Как на ущербного, недоразвитого человека, который не знает самого элементарного, «таблицы умножения».
И многие детки легко выучивают наизусть большие отрывки из Псалтири. И это хорошо, потому что всякое может быть: гонения, например. Все сожгут, а из сердца не вычеркнешь. Если он выучил слова Евангелия в этом возрасте, они могут остаться на скрижалях его сердца на всю жизнь.
Поэтому с этими детишками стоит повозиться.