Родителям – о детях. Советы дает протоиерей Владимир Воробьев
Дети на исповеди – явление радостное и в то же время очень трудное. Радостное потому, что у них, слава Богу, нет тяжелых грехов, нет еще таких сильных страстей. Детские проступки иногда больше вызывают улыбку: ребеночек подходит и кается, говорит, что он тяжко согрешил, маму не послушал, что-то сделал «не то». После ужасных исповедей взрослых ощущаешь чувство облегчения и радости, что есть еще чистые детские души, в которых в общем все хорошо.
Однако и здесь есть весьма серьезные проблемы, которые следует учитывать родителям.
Особенные трудности возникают с детьми, которые приходят в церковь из неверующих семей. Нужно их всему научить сначала. Часто оказывается, что подобный ребенок в своей семье совершенно одинок. В семье он не может ничего узнать, ему не у кого спросить. Потом, подрастая, он сам начинает учить своих родителей вере. Это бывает сейчас очень и очень часто. Когда ребенок приходит из церкви и говорит, что нужно поститься или молиться, бабушка или родители смотрят на него как на сумасшедшего. Как ребенок устоит перед взрослыми, перед авторитетом родителей? Только в том случае, если священник поддержит его, даст ему необходимый авторитет, если он внушит ему доверие, веру, ребенок может сказать: «Нет, вы не знаете, а вот батюшка лучше вас знает».
Более трудные проблемы, как ни странно, вдруг появляются в другом случае, когда речь идет о детях из верующих семей. Эти проблемы, возможно,– самое трудное и актуальное для нас, священников, и для вас – родителей.
Часто детям в верующих семьях, со временем надоедает то, что им предлагают, а чаще – навязывают родители. Привыкнув ко всему церковному как к чему-то обычному, неинтересному, но «нужному», дети начинают неосознанно отвергать все это. Они очень часто уже не видят в церковной жизни ничего светлого. Церковь для них – не дом молитвы. Такие дети легко находят недостатки у церковных людей, которые начинают казаться им ханжами, скучными моралистами. Такая направленность, в результате, делает их неспособными воспринимать благодать Божию. Участвуя в таинствах, даже в причащении Святых Христовых Таин, они ничего не переживают. Для них это – одно из обычных воскресных состояний. При этом церковь часто ими воспринимается как некий клуб, где можно встретиться и поговорить друг с другом. Они вынуждены дожидаться с нетерпением, когда же кончится служба, чтобы вместе побежать куда-то в окружающий мир, во всяком случае – не церковный. Таким «воцерковленным» детям нравится шалить в церкви, даже подсмеиваться над разными людьми, иногда даже над священниками. Но только не молиться. Если же они при этом занимаются в церковном хоре, то с еще большим удовольствием будут обсуждать певчих, их промахи и ошибки. В таком зубоскальстве у них может пройти вся литургия и вся всенощная.
Дальше – хуже. Они совершенно могут перестать чувствовать святость Евхаристического канона. Но и это им не помешает: когда вынесут Чашу, они спешат встать первыми, чтобы потом побежать из церкви. Могут лицемерно подойти к Чаше, причаститься, потом так же чинно отойти, но через три минуты уже все забыто и заняться тем, что интересно по-настоящему.
Легко научить детей «выглядеть» в церкви православными: постоянно ходить на службы, во время причастия к Чаше сначала пропустить младших, уступить место пожилым. Приятно видеть таких хороших воспитанных детей, которых даже одевают теперь «по-церковному». Но это не значит, что «верующие» дети живут духовной жизнью, что они по-настоящему молятся Богу, что они ищут общения с Богом.
Соответственно такому их образу жизни возникают и трудности на исповеди. Ребенок, который с малолетнего возраста (с семи лет обычно), приходит на исповедь, причащается очень часто. Скажем, в нашем храме дети причащаются на каждой литургии, на которую их приводят. Фактически получается раз в неделю, иногда чаще.
Исповедь для них сначала бывает очень интересной: они уже стали большими. И пятилетний ребенок хочет скорее начать исповедоваться. Первые его исповеди бывают серьезными. Он придет и скажет, что не слушает маму, что побил сестренку, что плохо сделал уроки или плохо помолился Богу. И скажет это все весьма умилительно, серьезно. Но очень скоро, буквально через месяц или два, окажется, что он к этому совершенно привык. И дальше пойдут целые годы, когда ребенок подходит к священнику и монотонно повторяет одно и то же: “Я не слушаюсь, я грублю, я ленюсь”. Таков короткий набор обычных детских грехов, весьма обобщенных. Он выпаливает их мгновенно, скороговоркой, священнику. Священник, который замучен исповедью свыше всякой меры, естественно, прощает и разрешает его за полминуты. В результате все превращается в некую формальность, которая ребенку больше вредит, чем помогает.
По прошествии нескольких лет такому «церковному» ребенку уже вообще непонятно, что он должен над собой как-то работать. Он не способен испытывать настоящего чувства покаяния. Священник, видя это, оказывается в очень трудном положении. Он не знает, как с этим бороться, что делать для того, чтобы ребенок пришел в себя.
Эта проблема является одной из самых трудных для духовника. Здесь нужно очень крепко подумать, чего же тут требуется достичь, к чему надо стремиться.
Нужно стремиться к тому, чтобы как можно дольше оттянуть начало исповеди для ребенка. Чем раньше мы начнем его исповедовать, тем это хуже для него.
Нужно помнить, что не зря Церковь детям не вменяет их грехи до семи лет (а раньше это было гораздо дольше). Дети не могут быть вполне ответственны за все. Тем более, что их грехи, как правило, не смертные. И лучше их допускать к причастию пока без исповеди, чем профанировать таинство покаяния, которое они не способны воспринять в силу маленького возраста по-настоящему.
Можно поисповедовать такого грешника один раз в семилетнем возрасте, а потом в восемь лет, и еще раз – в девять. И как можно дольше оттянуть начало регулярной частой исповеди, чтобы исповедь ни в коем случае не становилась привычным ритуалом для ребенка. Это не только мое мнение, это мнение многих опытных духовников.
Есть и другое очень важное ограничение. Может быть, таких детей, которые явным образом страдают привыканием к святыне, нужно ограничить и в таинстве причащения, тогда причащение для ребенка станет событием.
О своем личном опыте. Когда я был маленьким (было еще сталинское время), вопрос стоял так: если я буду ходить в церковь постоянно – меня обязательно увидят одноклассники, об этом сообщат в школу, и тогда, скорее всего, посадят моих родителей, а меня выгонят из школы. Я вырос в верующей семье, и мои родители были верующими с рождения, среди наших родственников почти все сидели в сталинских тюрьмах. Была реальная опасность ходить в церковь. И я помню каждый мой приход туда как великое событие. И, конечно, речи быть не могло о том, чтобы там шалить… Если хотите, я считанные разы в детстве ходил в церковь. Поэтому это был всегда огромный праздник. Я прекрасно помню, каким великим событием была для меня и первая исповедь. Потом вторая (наверное, через год). В общем за все свое детство я исповедовался и причащался всего несколько раз. Каждый раз это нужно было выстрадать. Причастие Святых Христовых Таин и во взрослом возрасте я переживаю как событие для себя великое. И никогда иначе не было. И, конечно, я благодарю Бога, что Господь не дал мне привыкнуть к святыне, привыкнуть к церкви, к церковной жизни.
Как это ни странно, условия гонений, которые помешали очень многим прийти в церковь, были более благоприятны для верующих. Сейчас не так. Меня мама приучила молиться с очень раннего возраста. Я помню, что всегда молился Богу каждый день утром и вечером. Я помню, что мама учила меня читать “Отче наш” и “Богородице Дево”, и я читал только эти молитвы почти до взрослого возраста. А потом еще “Верую” добавилось и несколько слов своих, когда я поминал близких, родных. Но обязательных теперь утренних молитв и вечерних – я не читал до довольно позднего времени: когда мне показалось, что моей молитвы недостаточно, захотелось посмотреть книги церковные, где нашел и стал читать их по собственному желанию.
Я знаю, что сейчас во многих семьях не так. Родители как можно раньше стараются заставить своих детей как можно больше вычитывать молитв. И отвращение к молитве возникает быстро.
Я знаю, как один замечательный старец писал по этому случаю уже большому ребенку: “Не нужно столько молитв тебе читать, читай только “Отче наш” и “Богородице Дево, радуйся”, а больше ничего не читай, больше ничего не нужно”.
Ребенок должен получать святое в таком объеме, в каком он способен вместить.
Мою мать воспитывали в верующей семье. И она учила меня так, как учили ее. А потом несколько поколений выпало из церковной жизни и обрели ее уже во взрослом возрасте. Они не знают, как воспитывать детей для церковной жизни, потому что их в детском возрасте никто в этом духе не воспитывал. Вот они и стараются детей воспитать так, как воспитывают взрослых. И это роковая ошибка, которая приводит к самым плачевным результатам.
Я прекрасно помню одну нашу знакомую, у которой было много детей. И помню, что она своих детей с самого детства водила в церковь. Но как? Она приводила детей обычно к моменту причастия, или совсем незадолго до причастия. Они входили в церковь, где должны были вести себя благоговейно: пройти на цыпочках, сложив ручки, причаститься – и сразу потихоньку из церкви уходить. Она не давала им в церкви сделать ни одного поворота головы, нельзя было ни одного слова сказать. Здесь святыня! Вот что она прививала своим детям. Все они выросли глубоко верующими людьми.
У нас теперь не так делается. У нас мамы ходят молиться Богу, они хотят простоять всю всенощную а детей некуда деть. Поэтому мамы приходят в церковь с детьми, здесь отпускают их, а сами молятся Богу. И дети пущены на самотек. Не приученные молиться, быть с Богом наедине, они бегают по храму, вокруг церкви, безобразничают, дерутся в самом храме. Такие дети легко вырастут атеистами, людьми безнравственными, потому что у них убито чувство святыни, благоговения у них нет. Они не знают, что это такое. Даже церковь, даже литургия, даже причастие Святых Христовых Таин – для них не святы. Как еще можно будет их потом поворотить к Церкви – неизвестно.
Вот поэтому, мне кажется, очень важно ограничивать детей в их посещении Церкви. И, может, в причащении, в исповеди. Нужно так повернуть сознание детей, чтобы они свою церковную жизнь заслужили. Если уж не выстрадали, то заслужили.
Очень часто бывает так: ребенок в церковь идти не хочет, но мама хватает его за руку и тянет за собой:
– Нет, пойдешь в церковь!
Он говорит:
– Я не хочу причащаться.
– Нет, ты будешь причащаться!
И вызывает этим уже полное отвращение и презрение к таинству. Ребенок начинает кощунствовать и богохульствовать прямо перед Чашей и бить мать руками и ногами и рваться от Чаши.
А должно быть как раз наоборот. Ребенок говорит:
– Я хочу причащаться!
А мать говорит:
– Нет, ты не будешь причащаться, ты не готов, ты плохо вел себя эту неделю.
Он говорит:
– Я хочу исповедоваться.
А она говорит:
– Нет, я тебе не позволяю, ты не можешь идти в церковь, ты должен это заслужить.
Бывает, детей берут из школы, чтобы они пошли на праздник церковный. И вроде бы это хорошо, и хочется, чтоб они приобщились к празднику и благодати Божией. Но опять же – это только тогда хорошо, когда ребенок заслужит, а не будет воспринимать как радостный повод дня прогула.
И священнику нужно брать на себя смелость, вопреки родителям, сказать о такого рода «воцерковленном» ребенке:
– Нет, пусть ваш ребенок в церковь пока не ходит.
Спокойно, не сердиться, не уговаривать, но сказать:
– Такие дети нам в церкви мешают. Пусть ваш ребенок приходит в церковь и причащается раз в несколько месяцев…
Ребенку нужно оставить суровые условия, чтобы он понял, что церковь – святыня, что она – труднодостижимая цель. Церковь может быть лишь великим, радостным, праздничным и трудным переживанием. Церковная жизнь и исповедь должны стать для ребенка вожделенными, чтобы ребенок общение со своим духовным отцом воспринимал как нечто очень-очень для него важное, поворотное, радостное и труднодостижимое.
Родителям очень часто приходится пережидать трудный переходный возраст своих детей. Особенно с мальчиками: они бывают невозможными шалопаями, с ними серьезно говорить просто невозможно. Нужно разумно ограничивать их пребывание в церкви и участие в таинствах.
А потом обязательно наступит время, когда можно будет сказать:
– Ну вот ты теперь большой, ты вырос, давай поговорим серьезно…
И сложится какая-то общая жизнь с церковью, с духовником, личные отношения на серьезном уровне, которые для подростка становятся очень ценными и определят всю будущую жизнь.
Протоиерей Владимир Воробьев
Из архива еженедельной газеты «Воскресная школа»
Справка
Протоиерей Владимир Воробьев (род. в 1941 г.) – ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного унеиверситета, настоятель храма Святителя Николая в Кузнецкой слободе в Москве, кандидат физико-математических наук, доктор богословия, профессор.