Литургия Великой Субботы
Раннее утро, тихое, свежее, весеннее утро. В воздухе замирают последние звуки колокола. Только что отошла утреня Великой Субботы. Начало ее – во мраке ночи; на заре светлого дня совершился торжественный ход погребения Христова; народ, наполнявший церкви, разошелся по домам – и посреди торжественной тишины началось торжественное ожидание праздника.
Ожидание. Кому незнакомо это чувство – перед всяким торжественным событием жизни, перед чаемою радостью, перед желанным свиданием! Кому не приходилось, вспоминая давно прошедшие дни жизненной радости, спрашивать себя, что отраднее отражается в памяти сердца – яркий ли свет совершившейся радости или тихий свет ее ожидания?
И счастлив тот, кому знакомо с юных лет, кому доступно и во всей жизни до конца чувство ожидания Светлого праздника! Знакомо оно тому, кто привык проходить чудную лестницу богослужений всего Великого поста и в особенности Страстной недели, которая по ступеням молитвенного, возвышенного созерцания возводит верующую душу на самую вершину спасительного таинства веры. И вот вершина недалеко: в полночь, с первым ударом колокола на Иване Великом, отзовется на него вся церковь чудным хором колоколов, и всякая грудь православная осенится крестным знамением.
Но теперь – все замолкло, все ждет – на пороге Воскресения. Заря его занимается. Тишина в воздухе, тишина в душе. Но душа еще просится – куда просится? В церковь, где предстоит ей пережить, перечувствовать чудную поэму воспоминания и созерцания, переступить порог и вступить торжественно и тихо в преддверие воскресной радости.
В полдень начинается литургия Великой Субботы. Кому знакома та единственная в году и все превосходящая таинственным своим составом служба, тот ждет ее каждый год радостным ожиданием. Вот, после первой ектении, на вечерне, – трепетное чувство объемлет душу, исполненную впечатлений страсти и кончины Христовой, когда раздается первая стихира первого гласа, первая песнь Воскресения: «Вечерния наша молитвы приими, святый Господи, и подаждь нам оставление грехов, яко Ты еси Един явлей в мире Воскресение». Одна за другою, эти стихиры, привычные слуху, возвышают чувство и отражаются в душе, точно слышишь их в первый раз, точно в первый раз заблистало в них торжественное обетование всемирного Воскресения умирающих и умерших. А когда изменяется глас с первого на шестой, с новым трепетом слышишь громогласные победные песни Церкви с олицетворением низверженного ада: «Днесь ад стеня вопиет – изнемогает смертная держава» – и в конце каждой потрясает душу припев: «Слава, Господи, Кресту Твоему и Воскресению Твоему».
Последняя величественная стихира изобразит таинственное знаменование субботы, ветхозаветного и новозаветного дня упокоения: «Днешний день тайно великий Моисей прообразоваше глаголя: и благослови Бог день седьмый, сия бо есть благословенная суббота, сей ест упокоения день, в он же почил от всех дел Своих Единородный Сын Божий». – Громкая «Всемирная слава» сменяется гимном: Свете тихий, который получает особенное значение в этот день, прославляя при свете вечернем тихое сияние славы Отца Небесного у гроба, из коего возникает Воскресение.
И вслед за последними звуками пения: «Сыне Божий, живот даяй, темже мир Тя славит», начинается чтение паремий, в которых проходит перед нами в образах и песнях вся история домостроительства Божия о спасении человека, от начала творения до Воскресения: жертвоприношение Исаака, учреждение Пасхи Господней, переход Израильтян через Черное море, история Ионы, воскрешение младенцев по молитвам Елисея и Илии в Сарепте Сидонской и у вдовы Соманитянки, наконец песнь трех отроков в пещи Вавилонской. А посреди этих образов слышатся торжественные речи пророков о Иерусалиме и Сионе. Кто привык с детства слышать в церкви паремии Великой Субботы и узнавать в них знакомые лица и образы Священной истории, простые и умилительные рассказы о скорбях и радостях человеческих, у того всякий раз отзываются в душе напечатлевшиеся в ней картины: об Ионе, храплющем на корабле и малодушествующем под тыквою, о младенце вдовы Соманитянки, как у него заболела голова и он умер на коленях у матери, как шел к ней Гиэзий с жезлом от пророка и со строгим наказом от него никого не приветствовать по дороге, – как на поле Деире со звуком мусикии, псалтири и самвики кланяется народ телу златому, которое поставил Навуходоносор царь, и три еврейских отрока обличают царя пред народом…
В тишине, посреди церкви раздаются слова чтеца, но дважды тишина эта прерывается громогласным повторением торжественных Библейских песнопений: отверзаются царские врата, и вслед за чтецом, повторяющим стих за стихом торжествующую песнь Мариамны по переходе чрез Черное море, хор громогласно восклицает: «Поим Господеви, славно бо прославися». Но на последней паремии Святая Церковь поставила самую торжественную песнь библейских сказаний, песнь трех отроков в пещи Вавилонской, песнь всей природы и всего человечества, в прославление Всевышнего Создателя Бога. Все светила небесные, все стихии, все твари, вся Церковь живых и усопших – все призываются славить Бога, и за каждым стихом славословия хор возглашает: Господа пойте и превозносите Его во веки!
Потрясающее душу впечатление этой песни стихает на чтении возвышенных слов апостола Павла об участии христианина в страданиях Христовых, по подобию смерти Его, и в Его Воскресении. И вы помышляйте себе мертвым убо быти греху, живым же Богови о Христе Иисусе Господе нашем.
И вот наступает опять минута торжественного созерцания. Вслед за чтением Апостола, перед Плащаницею, в виду Царя Христа, лежащего во гробе, чтец возглашает стих за стихом псаломский урок смертным царям, владыкам и судиям земли, всем властным, творящим неправду, доколе не явится Сам Царь правды исполнить пророческое слово о водворении правды на земле: Бог ста в сонм богов, посреде же боги рассудит. Доколе судите неправду и лица грешников приемлете? Судите сиру и убогу, смиренна и нища оправдайте. Измите нища и убога, из руки грешничи избавите его. Не познаша, ниже уразумеша, во тьме ходят. Да подвижатся вся основания земли. Аз рех: бози есте и сынове Вышняго вси. Вы же яко человецы умираете и яко един от князей падаете. И за каждым стихом слышится в пении хора, как вся тварь, страдающая и воздыхающая от неправды, зовет: Воскресни, Боже, суди земли, яко Ты наследиши во всех языцех!
Настала минута тишины в храме. Посреди ее выступает из алтаря через всю церковь перед Плащаницу шествие диакона с Евангелием. Идет он, по подобию Ангела Божия, вестника Воскресения, весь в белом облачении, на которое к этой минуте все священнослужители сменили прежнее черное, – ибо возглашается уже великое, совершившееся в вечер субботний, свитающи во едину от суббот, – когда прииде Мария Магдалина и другая Мария видети гроб. И когда читает диакон это Евангелие, – вся церковь точно в первый раз слышит весть Воскресения, и когда посреди глубокой тишины, в уши народа, желанием души ловящего каждый звук святой повести, раздаются слова: и се Иисус срете их, глаголя: радуйтеся, все точно слышат от Него Самого в первый раз это живительное слово…
На этом служении литургия оглашенных как бы сливается с литургией верных в один состав, ибо уже в самой первой части ее слышится песнь крещения: Елицы во Христа крестистеся, и в первые века христианства к этой минуте выступал в храм из крестильни сонм приявших святое Крещение в белых одеждах, присоединяясь к собранию верных.
Душа переполнена торжественными ощущениями: посреди их возникает таинственная песнь Великой Субботы: «Да молчит всякая плоть человеча». Таинственное объемлет душу в преддверии величайшего праздника и держит ее в мире и тишине светлого ожидания, до самой полуночи…
К.П. Победоносцев