Какое государство ныне мы строим? Что из идеологии, политических и социально-экономических реформ, проводимых председателем Совета министров Российской империи Петром Столыпиным, мы можем использовать сегодня? Рассказывает заместитель председателя Общественного совета при Министерстве культуры РФ, президент Фонда изучения наследия П.А. Столыпина Павел Пожигайло.
– Павел Анатольевич, что составляло успех реформ Петра Столыпина?
– Каждый человек, созданный по образу и подобию Божию, наделен правом творчества. Такое православное отношение к личности было и у П.А. Столыпина. Вера в безграничный потенциал человека давала сильным и трезвым людям возможность для творческого самовыражения. Он был монархистом, но делал все, чтобы человек обрел свободу творчества. Собственно, это и сделало реформы успешными.
На пике реформ Столыпина рождаемость превышала смертность на 3,5 млн человек в год, за весь период реформ страна приросла почти на 30 млн человек. Россия занимала предпоследнее место по употреблению алкоголя. На Алтае появилось 2 тыс. населенных пунктов. При этом строилось множество храмов. То есть частная собственность и творческий индивидуализм не переходили в либеральную крайность, когда люди отрекаются от царя и от Бога, как это произошло, например, во Франции. В этом, я считаю, исключительность Столыпина как премьер-министра России.
– Что из реформ Столыпина в экономическом плане сегодня применимо для нашего государства?
– Я считаю, что сегодня в России провальная кадровая политика. У Столыпина министры и губернаторы были «пятерочниками», а «четыре с плюсом» – не проходили. Прибавим сюда еще честность, порядочность, притом что он сам был честен и порядочен. У власти были масштабные личности, с колоссальной трудоспособностью. При Столыпине осуществлялась очень точная, филигранная кадровая политика.
Сейчас, к сожалению, много управленцев с аттестатами «троечников». Я знаком со многими из них. Сотни их управленческих ошибок складываются в общий интеграл, в итоге мы не можем производить элементарные вещи. Нужно менять кадровую политику, в первую очередь на региональном уровне. Есть регионы, которые профилируются на угле, металле или сельском хозяйстве. Туда надо назначать губернаторов, имеющих профессиональный опыт в соответствии с таким профилем, но при этом они должны еще иметь и опыт госслужбы или депутатский опыт, а еще лучше и то и другое. Сергей Митин – губернатор Новгородской области – побывал замминистра экономического развития, замминистра сельского хозяйства. Регионам необходимы такие губернаторы: поработавшие в правительстве, имеющие политический опыт. Должна быть последовательность назначений.
Ведь Столыпин, до того как он стал премьер-министром, был министром внутренних дел, до этого – заместителем министра внутренних дел, до этого – губернатором Саратовской области, еще ранее – губернатором Гродненской области, до этого – предводителем дворянства в Ковно, а прежде всего – любимым учеником Менделеева в Императорском университете Санкт-Петербурга. У него за плечами было великолепное образование, владение несколькими языками и большой путь, в конечном итоге позволивший ему масштабно, системно и эффективно мыслить на пространствах огромного государства. И принимать верные управленческие решения.
В 1990-е гг. в Таджикистане я выращивал хлопок, когда там шла война. На моем предприятии трудилось 4 тыс. человек. Хлопок продавали в Турцию, Италию, Россию и другие страны. В 2000 г. я пытался донести: отмените пошлины на ткани и хлопок из Средней Азии в Россию. Тогда мы имели бы конкурентное преимущество перед Китаем, и 43 ивановских фабрики, на которых работало 50 тыс. человек, не закрылись бы. Причем это были мастера своего дела, которых теперь уже нет, и людей придется обучать заново. Нет же, решено было вступать в ВТО и тем самым угробить свою легкую промышленность. Хотя и в ВТО вступили только через 12 лет. Кто-то же за это должен ответить?
При Сталине начальником Генштаба был бывший царский генерал Шапошников, премьер-министром – Воскресенский, огромное количество учителей гимназий перекочевало из царской России в советскую. Даже большевики понимали, что без профессионалов – никуда.
Именно на профессионалов и делал ставку Столыпин, выводя их на разные этажи государственного управления. Он говорил, что, если мы дадим дорогу сотне тысяч сильных и трезвых, они помогут огромному количеству слабых и пьяных. И сегодня мы не можем писать законы для слабых и пьяных, потому что они и себя не спасут, и Россию загубят.
У нас в федеральном законодательстве прописано все так, что самодостаточный, творческий человек ограничен в реализации своих способностей. При Столыпине был крестьянский банк, крестьянин мог взять деньги и переехать из густонаселенных районов на неосвоенные плодородные земли Сибири. Был 5%-ный кредит, который списывался, если крестьянин эффективно работал на земле. Деньги шли через банки, земля была в залоге у банка, при получении банком достаточного количества средств от продажи урожая он списывал такому хозяину часть процентов, давал больше земли. А те люди, которые разорялись и чья земля отходила банку, шли на промышленные предприятия, работавшие там же, на Урале. Все было продумано. Таким образом, все люди по Божию Промыслу вставали на свои места и на 100% реализовывали свои таланты. Была выстроена органичная модель государства, где человек мог трудиться в рамках своих внутренних возможностей, в согласии со своей верой и с политикой государства.
Столыпин заглушил в зародыше бесовщину Ставрогина и Верховенского. А государю, когда реформы Столыпина уже заработали, окружение внушало: «Ну зачем нам этот жесткий, неудобный человек?»
Да, был вынесен 3741 смертный приговор преступникам, которые бросали бомбы, убивали ни в чем не повинных людей. Но в исполнение из них было приведено около 800. И нельзя забывать: закон о военно-полевых судах был издан в условиях революционного террора в Российской империи, когда за 1901–1907 гг. в результате террористических актов погибло более 9 тыс. человек, в основном высших должностных лиц государства. Это число смертных приговоров ничтожно в сравнении с 10 млн погибших во время Гражданской войны. И при Иване Грозном такие меры принимались, и в Великую Отечественную войну бросали батальон на верную смерть, чтобы спасти дивизию. Невозможно было сохранить и батальон, и дивизию.
Этот выбор и сейчас актуален, как и при Столыпине: либо 30 млн прироста населения и спокойствие страны, либо революционная смута и обнищание народа.
– Возможна ли сегодня симфония государства и Церкви?
– Мы не совсем понимаем, какое государство мы строим. В Российской империи был царь – помазанник Божий и была Церковь, к сожалению, без Патриарха. Кстати, в 1909 г. Николай II предлагал себя на место Патриарха. Митрополит Антоний Храповицкий писал в своих воспоминаниях, что на одном из заседаний Синода Государь объявил, что готов ввести Патриаршество, и предложил свою кандидатуру, царица же готова была уйти в монастырь. Когда члены Синода ответили молчанием, Государь сказал: «Я снимаю свое предложение». И вышел. А ведь, возможно, тогда решалась судьба России.
Был премьер-министр, была свободная экономика. Если бы еще появился Патриарх, возможно, и смогли бы сохранить ту симфонию государства и Церкви, которая была при царе Алексее Михайловиче и Патриархе Никоне. Свобода творчества в рамках православной веры и отеческого послушания в семье, в государстве и в Церкви – может, это был бы шанс спасти Российскую империю. Но его упустили. В 1918 г. убили Государя. Это похоже на то, как Раскольников убил старуху. И Россия пошла на каторгу. Господь ведь посылал нашему народу и Достоевского, который предупреждал о грядущей революции, и Столыпина, много сделавшего, чтобы ее предотвратить. Но и белые, и красные предали Государя, захотели жить без Бога. Пожалуйста!
Меня волнует другое. В 1991-м мы должны были осмыслить революцию через покаяние. Устройство государства – это вопрос веры в Бога, а не создание каких-то социальных благ. В этой связи мы должны покаяться за то, что сделали все, чтобы отказаться от Бога и привести на эшафот царскую семью. Пора было, как блудному сыну, вернуться к Отцу. Но мы из одной крайности – коммунистическо-социалистической – бросились в другую – либеральную. И надели образ Лужина из «Преступления и наказания».
– Вы сказали, что сегодня провальная кадровая политика. Наверное, корень этой проблемы уходит в образование? Почему сегодня не слышно таких учителей, каким был Рачинский, которого поддерживал Победоносцев и сами государи Александр III и Николай II?
– С образованием у нас катастрофа. Система образования, набор дисциплин и критерии обучения рассчитаны на 30% КПД, сознательно рассчитаны теми людьми, которые формировали идеологию России в 1990-е гг.
Я с глубоким уважением отношусь к внешней политике Путина, молюсь за него. И весь народ должен за него молиться, а не так рассуждать: «Вот придет какой-то царь и всех нас спасет, а я вот посмотрю – спасет он или нет».
Во внешней политике В.В. Путин сейчас спасает страну. А во внутренней политике многое зависит от нас самих. Наш Президент смог выступить против ювенальной юстиции, против легализации однополых браков и прочей бесовщины, которая идёт к нам с запада. Только за это спасибо ему.
Но проблема в другом. Принятая в 1990-х гг. Конституция нас полностью ограничивает в решении многих вопросов. Я один из участников разработки стратегии культурной политики России. Но она упирается в Конституцию, где написано, что она защищает права любого гражданина на творчество и поддерживает свободу творческого выражения. А как же быть с этими голыми пионерками, богомоловскими «Братьями Карамазовыми», Pussy Riot, спектаклем «Дети Розенталя»? Почему сняли с должности Бориса Мездрича – директора Новосибирского театра оперы и балет? Потому что если сейчас не пресечь такие провокации против православных, мы можем получить то, что было перед революцией – антиеврейские выступления и межнациональная напряженность. Об этом и президент Федерации еврейских общин России Александр Борода сказал. Я вообще считаю, что Союз русского народа не менее большевиков повинен в катастрофе начала XX в. В то же время попытки подражания Западу ни к чему хорошему нас не приведут. На Западе сегодня строится Вавилон со всеми его законами. Но мы не должны слепо следовать его примеру.
Ценностные основы Российской Конституции абсолютно не соответствуют ценностным основам Российского государства, ни в христианском, ни в мусульманском, ни в иудейском религиозном сознании. Поэтому действия Марата Гельмана и Pussy Riot вызывают у нас негодование, и если мы не будем отвечать им, стране это принесет большие страдания. Поэтому надо отделять позицию Мездрича или Ерофеева от позиции Александра Бороды или Зиновия Когана. Люди, допускающие такую вседозволенность в своем творчестве, в синагогу не ходят.
– Вы считаете, что Столыпин и его сподвижники погибли, Государь пошел на крест, потому что в нашем народе ослабла вера. Как сегодня укрепить связь между государством и Церковью?
– Церковь должна внимательно относиться к возможному лицемерию ее членов, чрезмерному тяготению к форме в ущерб содержанию, к опасности отдалиться от народа.
Сегодня стоит вопрос: какова должна быть модель государства, которая бы соответствовала исторической России, базирующейся на Православии и традиционных ценностях других конфессий?
В 1990–2000 гг. мы начали строить протестантское государство, но сегодня, благодаря Владимиру Путину, у нас есть шанс вернуться на свою историческую православную стезю.
В.В. Путин пусть не помазанник Божий, по своим стратегическим задачам он своего рода – царь, например, так же, как и Сталин, ибо и тот и другой – охранители государства, охранители от революций. Ведь революция пожирает своих детей, потому что это самодостаточная ценность, основанная на абсолютном богоборчестве.
Для симфонии власти необходим триумвират – президент, патриарх, премьер-министр. Президент – это человек, отвечающий за жизнь страны, олицетворяющий эту страну и народ, способный держать Россию перед всем миром, как Царь Иван Грозный, приняв грамоты от всех вселенских Патриархов, дать возможность другим странам присоединиться к России. Хотя бы ментально и нравственно. Патриарх – духовный лидер, он охранитель духовности и нравственности общества. Премьер-министр же отвечает за социальное и экономическое благополучие страны. Такой мне видится симфония власти.
– Какое значение вы придаете книге «Домострой», являвшейся в царской России с середины XVI в. одной из основных в устроении семьи и государства?
– Считаю, если бы сегодня была возможность переписать Российскую Конституцию, основой ее должен был бы стать «Домострой». Кто знаком с ним, понимает, что речь идет не о Кабанихе или Салтычихе, как в советское время представляли эту книгу. Речь идет об очень серьезном документе, который органически выстраивает модель иерархии семьи, общества и государства. Иерархия сначала формируется в семье – отношения супругов, родителей, детей. Далее – отношения между многими семьями в государстве. И соотношение с властью этих семей, составляющих народ. Поэтому с богословской и философской точек зрения «Домострой» – идеальная модель в метафизическом построении всех важных отношений в государстве. «Домострой» формирует семью, в которой только и возможно счастье человеческое, а если муж или жена изменяют друг другу или если у них есть планирование семьи, счастья уже не может быть. Посмотрите, как заканчивают жизнь многие наши звезды эстрады и кино: больные, забытые, бездетные. На что они променяли свою жизнь? Вы хотите повторить их путь? Многие аспекты из «Домостроя» можно было бы переложить в Конституцию. И рано или поздно, надеюсь, это произойдет.
Беседу вела Ирина Ушакова
Дорогие читатели!
Ждем ваших откликов на наши материалы. Задавайте вопросы, ответы на которые вы хотели бы услышать от священников, писателей, историков, политиков. Присылайте для публикации в нашем журнале свои истории из домашних архивов: о духовных подвигах, гражданском служении и военной славе ваших предков.
Пишите нам по эл. адресу: izdatdom@p27772-hostde5.fornex.org