Дневник Николая Петровича Черенина в полном объеме выпущен отдельным изданием в 2011 г. в книжной серии «Из фондов Кашинского краеведческого музея» под названием «Дневник лишенца. Кашин в 1930–1931 гг.» Публикуем некоторые фрагменты дневника, а также предисловие к книге А.П. Маловой с сокращениями.
Пятница, 31 января 1930 г.
Сегодня, в день восьмой годовщины смерти мамы, я ходил к обедне в Воскресенский собор. Богомольцев было немного, около 40 человек. Служил отец Димитрий Молчанов (брат его в процессе о «Кашинском прорыве» приговорен к расстрелу). Ходят слухи, что президиум соборной общины намеревается ликвидировать аренду соборного храма. С другой стороны, в местных сферах идет настойчивая агитация за принудительное закрытие сверху собора, который почему-то считается «контрреволюционным гнездом». Ввиду такого положения мы в последнее время занялись собиранием исторического и статистического материала, относящегося к Кашинскому Воскресенскому собору.
В старом храме Сретенского монастыря производились работы по смыванию золота с икон и иконостасов закрытых церквей. Вечером 25 января при запертых дверях в храме возник пожар, обгорели хоры и другие части. Приехавшие пожарные затушили огонь, не дав ему выбиться наружу. Говорят, что часть намытого золота исчезла.
Незадолго до вскрытия мощей Анны Кашинской внутренность Воскресенского собора осматривала комиссии вместе с приехавшим из центра техником с целью выяснения пригодности собора под театр. Техник нашел, что массивные каменные столбы, поддерживающие соборные своды, делают помещение непригодным для театрального зала. Он будто бы дал такой совет: покуда соборная община существует и платит все налоги и сборы, оставьте ее в покое, если же ускорить закрытие собора, то доходов этих не будет и помещение собора останется не использованным.
Вторник, 18 февраля 1930 г.
Отец Сергий Сретенский (настоятель Введенского храма в Кашине) по обвинению в том, что: 1) прочитал с амвона с крестом в руке извещение о налоге на храм в Борисоглебском погосте (Калязинский уезд) и убеждал прихожан собираться и вносить деньги, иначе храм закроют; 2) говорил там же, в Борисоглебском погосте, в проповеди о необходимости учить детей закону Божию, тогда как в советском государстве знание закона Божьего не нужно, обвинен по статье 123 УУ и приговорен к штрафу в 2000 р. и выслан на 5 мес. Он будет апеллировать и, вероятно, получит снижение наказания.
Хорхорин А.М. (купец. – Ред.) за спекуляцию продовольственными продуктами приговорен к лишению свободы и высылке. На днях из числа кашинцев, осужденных в последнее время, высланы в разные места Архангельской губернии Сутугин А.А., Лебедевых (двое), Корольков, Хорхорин Дм. Мих. и его дочь, Хорхорин Ал. М.
Недавно управление Кашинской милиции прекратило выдачу видов на жительство. Эта временная мера вызывает тревогу среди местного населения и порождает фантастические слухи о том, что весной горожане-лишенцы будут выселяться из своих домов и высылаться из пределов округа или даже области.
В церковной политике неожиданно обнаружилось изменение в правую сторону: церковным общинам разрешена продажа в храмах восковых свечей без уплаты торговых налогов и сборов. Также говорят об отмене налогов на строения и ренты с храмов.
Страховые сборы с церквей за 1929–30 г., извещения о которых рассылались на днях, оказались увеличенными против прошлого года от 5 до 20 раз. Так, с Воскресенского собора теперь назначено 2400 р. (прош. год – 240 р.). При этом извещения рассылаются даже общинам закрытых храмов, в извещении напечатано примечание, что закрытие храма и сдача ключей от него без расторжения арендного договора не освобождают общину от платежа налогов.
Воскресенье, 9 марта 1930 г.
Коллективизация крестьянских хозяйств за последнее время шла оживленно и довольно быстро. Широкая агитация и известная энергия и настойчивость, слабая осведомленность крестьян о сущности и особенностях коллективного хозяйства, взгляд на эту коллективизацию как на нечто обязательное, случаи административного и иного давления на противников коллективизации, – все это влияло на переход от единоличного хозяйства к колхозам. Под Кашином некоторые деревни (Страшково, Четвертево, Пестриково, Новая, Петрова и др.) поголовно перешли в колхозы; другие упорно остаются при старой системе единоличного хозяйства. Замечено, что женщины почти везде противятся образованию колхозов. Зато «беднота» агитирует и напирает на преимущества коллективного хозяйства. За последние дни передают, что участились случаи отказа крестьян, уже записавшихся в колхозы… Среди крестьян идет оживленное обсуждение и спор «за» и «против» коллективизации. Даже в городе, в рынке, на очередях, где только сойдутся несколько человек крестьян, всего чаще можно услышать разговор о колхозах, тракторах и т.п. предметах.
Согласно лозунгу, данному из центра, – уничтожение кулака как класса, одновременно с коллективизацией крестьянских хозяйств идет «раскулачивание» зажиточных крестьян: у них отбирают: дома, скот, семена и часто и домашнюю движимость. Трагические и комические элементы часто переплетаются между собою. Я слышал о такой истории. Село Белеутово на Волге упорно противилось переходу в колхоз. Среди комсомола и бедноты пошел слух, что против колхозов агитирует священник П.П. Воскресенский. Эти слухи дошли и до него. Опасаясь репрессий, отец Петр Воскресенский решил скрыться. Ликвидировав свое имущество и переодевшись в партикулярное платье, он уже покинул село Белеутово, но был арестован и отправлен в г. Калязин. В одной из деревень, лежавших на пути, он с целью самоубийства бросился в колодец. Извлеченный оттуда живым, мокрый и с переломанной конечностью он был отправлен в Калязин, где помещен в больницу.
В связи с колебаниями колхозной кампании приезжал в свою родную деревню (Верхняя Троица) на Масленице М.И. Калинин. Там будто бы его одолели депутации крестьян и преимущественно крестьянок, жалующихся на то, что их принуждают идти в колхозы. В Кашине М.И. Калинин не останавливался. Видевшие его на станции обратили внимание, на то, что его сопровождала многочисленная охрана (в партикулярном платье) и музыканты.
На Масленице никакой рыбы и даже снятков в продаже не было. Лишь в железнодорожном кооперативе отпускали селедок (не очень свежих) по 1 кг на человека, что вызвало образование длинного хвоста покупателей и большую тесноту и давку при входе в магазин.
Кооперативные лавки и магазины все более и более пустеют.
Кампания по сдаче утиль-сырья идет оживленно. На некоторые сорта, например, тряпье, отрепки, конский волос и др. выдается премия в виде отпуска мануфактуры и конфет.
Я несколько дней занимался сдачей бутылок, пузырьков, меди, железа и выручил из этого добра около 5-ти рублей.
Конец Масленицы провел так. Ежедневно бывал в рынке и пил чай (а иногда и закусывал) в столовой Горпо. В субботу вечером стоял всенощную в соборе. В прощеное воскресенье после обеда ходил гулять за Сретенский монастырь. Гулянья и катанья на Московской улице не было. В рынке в субботу и в воскресенье было немного нарядной молодежи, но ничего напоминающего прежнее дореволюционное время не было.
В субботу 1 марта отец Сергий Сретенский служил у Введенья прощальную обедню… В этот же день он выехал по железной дороге до Архангельска (за свой счет), а там – в Онегу поедет, говорят, на собаках.
2 марта ожидала отправления на север по постановлению ГПУ игумения Сретенского монастыря (Анфиса – Анна Тимофеевна Кулачкова. – Ред.), несколько монахинь, два священника (о. Михаил и о. Николай) Сретенского монастыря и диакон.
По примеру прошлых лет на 1-й неделе Великого поста я говел. К церковным службам ходил в собор и к Вознесенью (с пропуском). В последнем храме исповедовался и причащался Святых Таин. В храме было холодно и зябли руки и ноги. В субботу 8 марта утреня началась в 5 ч. утра, потом – часы, правило, обедня, причащение, все кончилось в 8.30. Причастников было около сотни. Выслушивая чтение правила, я думал, что, может быть, последний раз исполняю этот долг христианина при нормальных условиях.
Кризис храмового хозяйства, тяжелое обложение священнослужителей, сложность организации церковных общин по декрету 1929 г. (постановление ВЦИК «О религиозных организациях». – Ред.), препятствия, чинимые при этом (милиция не разрешает общие собрания) – все это может привести к полному закрытию храмов в Кашине.
На Сретенской мельнице я видел белые крестьянские бидоны (под масло или керосин), сделанные, по-видимому, из бывших икон: видны следы головы (в митре) какого-нибудь святителя, крест и верхушка посоха, которые он держит в руках.
Воскресенье, 16 марта 1930 г.
Соборная община в начале марта получила извещение, что с нее причитается на полученные отчисления в профсоюз по страхованию бывших певчих церковного хора за время 7 лет, всего около 1,5 тысяч рублей.
В коллективизации здешних крестьян произошла заминка: когда выяснилось, что вхождение в колхоз не имеет принудительного характера, а должно происходить добровольно, многие крестьяне и даже целые деревни (Новая деревня, Берницы и др.) стали выписываться из колхозов.
По слухам, за Красным Холмом возникли на этой почве беспорядки среди корел. Будто бы посланы команды с пулеметами. Мимо Калязина, говорят, прошел воинский поезд.
Здесь прошел слух, что много народу (до 50 вагонов) везут в Вологду, высылаются будто бы кулаки и лишенцы. Одна женщина рассказывала слышанное ей в поезде, что значительная партия таких высылаемых была помещена в Вологде в одну из церквей (мужчины, женщины и дети вместе). О них, по-видимому, забыли: церковь не топили, продовольствия не присылалось… Среди заключенных были случаи рождения и смерти… Чтобы обратить внимание на свое бедственное положение, заключенные в церкви зажгли деревянную решетку.
После обложения священников подоходным налогом с очень высокими ставками кашинский благочинный М.К. Соколов ездил в Москву, где обращался и к митрополиту Сергию Нижегородскому и в налоговые инстанции. Там, говорят, находили размер обложения чрезмерным и советовали подавать жалобы как в Кашине по установленному порядку, так и в Москве (священник Михаил Константинович Соколов в апреле 1937 г. был арестован и расстрелян в том же году 17 сентября. – Ред.).
В чайную-столовую Горпо с начала марта не допускаются лишенцы, т.е. им не отпускается ни чаю, ни кушаний. Мясные блюда изо дня в день чередуются с вегетарианскими. Рыбы никакой. Приезжие из Москвы говорили, что там отпускается конина при отсутствии рыбы и других сортов мяса. Масло и молоко – детям младших возрастов.
В начале марта торговля кооператива «Инвалид» переместилась из бывшей большаковской лавки в каменную соборную часовню (между Макарьевским и Спасским храмами).
Крестьянская коллективизация в окрестностях Кашина продолжает идти на убыль: образовавшиеся колхозы распадаются, а новых не образуется. Даже колхоз в селении Верхняя Троица, на родине М.И. Калинина, и тот распался. Мне рассказывал очевидец, что туда приезжала группа артистов из Москвы, ставили спектакль в Народном доме и выступали в защиту колхозов. Местные крестьяне спектакль глядели и слушали, а на агитационные речи артистов решительно отвечали: «Не хотим идти в колхоз».
Понедельник, 21 апреля 1930 г.
Настроение публики становится неустойчивым и тревожным. Чего-то ждут со дня на день. В противовес христианской Пасхе кашинские безбожники задумали устроить в ночь на 20 апреля противопасхальный карнавал с музыкой, факелами, фейерверком и т.д. Об этом было расклеено объявление с призывами принять участие в этом карнавале и с советом запасаться факелами и фейерверками. За несколько дней до 20 апреля (день Пасхи), говорят, была получена новая директива: избегать всяких конфликтов на религиозной почве, и карнавал был отменен и заменен собранием в закрытом помещении вечером 19 апреля.
На Пасхе воры обокрали городской музей, помещающийся над библиотекой (бывший дом Манухина Д.И.). Говорят, похищены ценные вещи из золота, серебра и драгоценных камней (по отделу церковной археологии). Предполагают, что воры проникли с балкона ночью.
За последнее время разбирается ограда Иерусалимского храма: вероятно, отправляют в Кимры на стройки. В рынке я слышал такой каламбур: «Прежде из кирпичей делали ограды, а теперь наоборот – из оград делают кирпич».
* * *
О Николае Петровиче Черенине (1865–1933)
В Кашинском краеведческом музее хранится комплекс документов купца и общественного деятеля Н.П. Черенина: его доклады, статьи, фотографии, брошюры, три дневника. Изучение этих документов позволяет выявить его заметный вклад в развитие книжного дела России, почерпнуть много исторических сведений.
Последний его дневник написан на закате жизни, в 1930–1931 гг., в годы «великого перелома» в стране Советов. Дневник интересен тем, что написан героем не «своего времени», т.е. бывшим купцом, расцвет жизни и дела которого приходился на период до 1917 г. В описываемый период он – «лишенец», человек, лишенный многих прав и, прежде всего, права заниматься делом своей жизни – книготорговлей.
Учился Николай Петрович в Кашинском уездном училище, с 11 лет торговал мануфактурой в лавке отца, Петра Михайловича Черенина, но «сидение в лавке» не приносило юноше удовлетворения. Все больше он задумывался о смысле жизни и искал ответа в книгах, читал их даже за прилавком, когда не было покупателей. По некоторым проблемам современности Н.П. Черенин и сам писал очерки (к примеру, о значении личности), публиковал статьи. Так в журнале «Будильник» №50 за 1890 г. была напечатана его статья о браке и семье, где он отмечал деморализацию понятий семьи и брака в провинциальном обществе конца XIX в.
В 1893–1895 гг. Николай Петрович уезжает в Москву, где служит бухгалтером. В Москве он заработал свой первоначальный капитал и продолжил самообразование. Он посещал лекции в Политехническом и Историческом музеях, заседания юридического и психологического обществ.
В 1897 г. Н.П. Черенин открыл книжную торговлю в Кашине. Кроме дешевых «народных» и детских книг у Черенина можно было купить научно-популярные издания, учебные пособия, писчебумажные товары. По признанию самого Черенина, он относился к книготорговле «как к общеполезному культурному делу».
Сам Николай Петрович вел активную общественную жизнь: состоял в обществе приказчиков, в обществе взаимного страхования от огня, в 1902–1914 гг. являлся гласным Кашинской городской думы, выборщиком от кашинского населения во II и III Государственную думу. Он являлся постоянным корреспондентом газет «Угличанин», «Северный край» (Ярославль) и других изданий.
После Октябрьской революции книжная торговля Черенина была национализирована, но он пытался найти применение себе в новых условиях и поначалу это отчасти удавалось. Но в ноябре 1921 г. был арестован по обвинению в антисоветской агитации и контрреволюционной деятельности, дело было прекращено по амнистии.
В 1920-е гг. Черенин торговал вразнос книгами, состоял представителем ГИЗа в Кашине по распространению печатных изданий, участвовал в работе кашинского Общества взаимного кредита.
В 1930 г. Николай Петрович Черенин – достаточно еще активный человек. Но прежний привычный мир все больше рушится: новые «хозяева жизни» разбирают храмы, колокола сдают в утиль, глумятся над святыми мощами, арестовывают и ссылают священников и его знакомых. Книготорговля, развитием которой занимался Н.П. Черенин, практически прекращена. Одинокий больной человек теперь раскрашивает открытки, клеит конверты, сдает утиль и продает ягоды с огорода, чтобы как-то выжить.
Не имея уже возможности быть активным участником событий, Николай Петрович все же пытается как-то анализировать ситуацию, делает вырезки из газет, записывает подробно выступления на собраниях, следит за международной обстановкой. В трагедии одного «маленького человека» видна трагедия всей страны. Особый трагизм судьбы этого человека, как и многих просвещенных людей того времени, в том, что своей деятельностью он способствовал социальным изменениям, жертвой которых сам же и стал.
Несомненно, Николай Петрович Черенин был заметной фигурой в общественной жизни Верхневолжья в конце XIX – первой трети XX вв. Он многое сделал для просвещения людей и оставил ценное документальное наследие. В его дневнике запечатлена одна из самых трагичных страниц нашей истории, когда ломался не просто многовековой уклад жизни, ломались души и судьбы людей. Плоды «великих преобразований» мы пожинаем до сих пор.
Анна Малова, научный сотрудник Кашинского краеведческого музея