На 11 апреля 1919 года, на пятницу перед Лазаревой Субботой, исполкомом Сергиева Посада было назначено вскрытие мощей Преподобного Сергия Радонежского.
Гонение на религию и на Церковь, воздвигнутое большевиками после их прихода к власти в ноябре 1917 г., вскоре достигло и Лавры. Через год после революции она была «национализирована», и все ее здания и имущество поступили в ведение особой, утверждавшейся Наркомпросом, комиссии по охране Лавры. Ее возглавляли партийные комиссары, в ее состав входили, главным образом, искусствоведы и художники, первым ее ученым секретарем был известный ученый и священник отец Павел Флоренский. Охрана Лавры была возложена на особый отряд из монахов Лавры числом около 40 человек. С февраля-марта 1919 г. некоторые корпуса Лавры стали заселяться курсантами Военной электротехнической академии и школы при ней, разместившихся в зданиях Московской духовной академии с осени 1917 г., значительно потеснивших саму академию, а весной 1919 г. окончательно ее вытеснивших.
Вскрытие мощей преподобного Сергия было назначено на 11 апреля 1919 г., это была пятница перед Лазаревой Субботой. В исполкоме было решено вскрытие мощей произвести поздно вечером, когда оканчивались все службы и в Троицком храме не должно было быть молящихся. Мотивировали это тем, что якобы не хотели прерывать богослужений, но на самом деле исполком опасался народного возмущения. На этот случай была мобилизована рота помещавшихся в Лавре курсантов. Были выставлены посты у колокольни и Духовского собора, у всех ворот и даже на стенах, так как опасались набатного звона. Кроме этого, были отобраны ключи от всех церквей и колоколен Сергиева Посада и вокруг них были выставлены караулы из красноармейцев и чекистов с подсумками боевых патронов, чтобы, если произойдет волнение, стрелять в народ.
К пяти часам вечера в Сергиевский исполком были вызваны некоторые крестьяне из волостных сходов, церковные старосты из соседних приходов, из Вифанского скита – иеромонах Порфирий, из Гефсиманского скита – иеромонах Ионафан. Цель вызова не была заранее объявлена, говорили лишь, что «по срочному делу», но большинство догадывалось о предстоящем вскрытии мощей. Созывая представителей волостных сходов, приходов и скитов, исполком преследовал двоякую цель: во-первых, создать видимость демократичности процедуры вскрытия, во-вторых, иметь пред собственными глазами, в окружении курсантов, наиболее действенное и авторитетное духовенство и верующих мирян.
К шести часам вечера Святые и Успенские ворота были закрыты, а богомольцев удалили из Лавры через Певческие ворота в южной стене. Но едва пронеслась весть, что ворота в Лавре запирают, чтобы вскрывать мощи Преподобного Сергия, как множество людей со всех концов города кинулись на площадь. Вся площадь скоро была запружена народом, многие стремились прорваться в Лавру. Предлагали вооружиться кольями и бревнами, чтобы выломать деревянные Успенские ворота, но они были под охраной. Когда ворота приоткрыли, чтобы проехали грузовики с электрооборудованием и киноаппаратурой для съемки, люди бросились на цепи красноармейцев. Произошла давка. Лошади, поднявшись на дыбы, ржали, кричали женщины, военные стреляли в воздух. Заслон смять не удалось, и ворота опять закрылись. Из толпы в сторону исполкома слышались угрозы и брань, в красноармейцев бросали комья тающего грязного снега. Некоторые, отчаявшись, кричали: «Стреляйте в нас, ироды!» В это время в Лавру протискивались сквозь толпу члены Сергиевского исполкома.
В актовом зале Академии был назначен сбор всех, кто должен был присутствовать на вскрытии мощей. Когда зал был полон народа, вошли члены исполкома и наместник архимандрит Кронид. Председатель исполкома Оскар Ванханен (1888–1942) сделал заявление, что сейчас должно произойти вскрытие мощей преподобного Сергия и лучше всего это произвести самому духовенству, так как советская власть желает только проверить нетленность мощей, но не хочет затрагивать религиозные чувства верующих.
Наместник Лавры отец Кронид, опершись на посох, отвечал тихо, но твердо. Он сказал, что никто никогда не стремился свидетельствовать истинность мощей Преподобного Сергия, потому что свидетельством их истинности с самого времени открытия были чудеса: «И я, и отец Иона были свидетелями самых разнообразных чудес от гроба Преподобного. Ровно восемь лет тому назад в эту самую Лазареву Пятницу ко гробу приползла женщина, которая не могла ходить, отслужили молебен, и вдруг по всему храму прошел треск, как бы от ломающихся человеческих костей. Женщина встала и пошла из храма совершенно здоровая».
На слова наместника исполкомовцы отвечали насмешками: «Опять эти сказки! Да что он, запугать нас, что ли, хочет?»
Председатель исполкома О. Ванханен вновь обратился к отцу Крониду: «Но вы не отказываетесь, конечно, сами вскрывать мощи?»
– Сам не могу, – ответил наместник. – Вскрывать мощи будет иеромонах Иона, благочинный Лавры.
– Однако чем мотивируете вы свой отказ?
Отец Кронид с минуту молчал, а потом тяжело произнес:
– По нравственному чувству не могу… Страшусь…
– Но как же отец Иона? Он не страшится? – бестактно допытывался неугомонный председатель.
– Отец Иона должен исполнить мой приказ за послушание, – ответил отец Кронид.
Наместник первый подал руку председателю исполкома, давая понять, что больше нечего обсуждать, и покинул зал Академии.
Ко времени вскрытия мощей преподобного Сергия Троицкий собор был заполнен так, что невозможно было двинуться. Вся братия во главе с наместником отцом Кронидом разместилась на солее. Представитель Наркомата юстиции М. Галкин, председатель исполкома О. Ванханен и приглашенные ими для подписания протокола представители заняли место у самой раки. С двух сторон раки поставили кинематографические аппараты и юпитеры – все действие вскрытия мощей снималось. В 8 часов 20 минут вечера, после приказа председателя исполкома О. Ванханена, наместник отец Кронид благословил уставное каждение раки, которое совершили два иеродиакона в темно-синих стихарях. Затем к раке подошел иеромонах Иона, пал ниц, совершил три поясных поклона Преподобному Сергию и поклонился отцу наместнику. Братия начала петь величание Преподобному Сергию, но О. Ванханен грубо прервал их. В остальном вскрытие мощей происходило спокойно. Снимать покровы помогал игумен Анания.
Из воспоминаний священника Павла Флоренского:
«Особенно памятно мне вскрытие мощей Преподобного Сергия, произведенное в <1919> году. Я вошел в Троицкий собор уже позднею ночью, значительно позже, после того, как было произведено вскрытие. В соборе стоял едкий дым от магниевых вспышек, при которых производилась фотографическая съемка. Но несмотря на этот сильно пахнущий воздух, порою какими-то дуновениями приносило от раки на несколько саженей расстояния волны неизъяснимо приятного благоухания, которое перебивало все прочие запахи. Это благоухание охватывало величественной радостью, в которой невозможно было провести границу между собственно духовным удовлетворением и чувством приятного. Прикладываясь к мощам, я убедился, что благоухание исходило именно из раки и было тут несравненно сильнее, чем в стороне. С чем сравнить его – затрудняюсь, так оно тонко и своеобразно. Могу только сказать, что в нем совершенно отсутствовали элементы слащавости или липкости, более или менее свойственные всякому запаху земного происхождения. Если приурочивать запахи к стихиям, то этот был воздушно-огневой природы. Отдаленное сходство можно, пожалуй, находить в нем с запахом настоящей горной фиалки, но тоньше и подвижнее его; еще точнее можно представить себе это благоухание раки Преподобного Сергия, если припомнить приносимый издали теплым ветром аромат цветущей виноградной лозы».
4 октября все храмы Лавры были изъяты из ведения монастыря и были переданы «трудящемуся и эксплуатируемому народу» в лице наскоро сколоченных приходских советов, а ровно через месяц, в ночь на 4 ноября почти все монахи под конвоем были отведены в Гефсиманский скит. Из них и тамошних насельников чуть позднее были организованы там и в пустыни Святого Параклита трудовые монашеские артели, просуществовавшие до 1925–1929 гг., когда они были ликвидированы, а монахи разогнаны или репрессированы.
Все храмы Лавры 4 ноября 1919 г. были опечатаны, и только Троицкий собор был вновь открыт под Михайлов день. 8 мая 1920 г. был закрыт, но, по просьбе монахов и крестьян, он был открыт только на Троицын и Духов день 29–31 мая и затем вновь закрыт для богослужений, и как оказалось, более чем на четверть века.
Личное имущество монахов, в основном, было также «национализировано» в течение двух дней после их выселения, за исключением самой необходимой одежды, обуви, продовольствия и денег до 1500 рублей.
Наместник архимандрит Кронид, с 1918 г. лишь «староста охраны Лавры», был удален в Гефсиманский скит 26 января 1920 г., на второй день работы первой так называемой ликвидационной комиссии. Третья и последняя комиссия к 20-м числам июля 1920 г. завершила инвентаризацию Лавры и передала по кратким актам все ее имущество Комиссии по ее охране и в музейные фонды. Часть материальных ценностей отошла на нужды местных органов власти и учебных заведений.
20 апреля вышел декрет за подписью Председателя СНК Ленина об обращении Лавры в музей. Мощи Преподобного Сергия были переданы в качестве экспоната этому музею.
В 1930 г. Лавра лишилась своих основных колоколов, сброшенных варварски с колокольни. Среди них был и крупнейший из действовавших в России 65-тонный «Царь-колокол». Урон Лавре нанес и пожар, вспыхнувший в лавках на площади 31 июля и 2 августа 1920 г., он захватил Святые ворота и Пятницкую башню.
Закрытие Лавры вызвало возмущение народа, и в ноябре 1919 г. были проведены демонстрации протеста, а в правительство были направлены обращения, в част¬ности, профессора МДА Ивана Васильевича Попова и Патриарха Тихона. Для отвода глаз была назначена Комиссия под руководством юриста Павла Николаевича Мольвера. Собрав весь необходимый материал, П.Н. Мольвер написал длинный доклад, который закончил словами: «Жалоба Патриарха Московского и Всероссийского должна быть признана подлежащею удовлетворению». В первых числах сентября 1920 года он был арестован и обвинен в том, что написал свой доклад по уговору с Патриархом Тихоном. Павел Николаевич был приговорен к 10 годам лагерей.
В 1946 году, после Великой Отечественной войны и открытия Лавры, мощи Преподобного Сергия Радонежского были возвращены Московской Патриархии. Это случилось накануне Пасхи, в Великую Субботу 1946 года.
Использованные источники:
Андроник (Трубачев), игумен. Закрытие Троице-Сергиевой Лавры и судьба мощей Преподобного Сергия в 1918–1946 гг. http://www.odinblago.ru/zakritie_lavri
Троице-Сергиева Лавра за последние сто лет. М., 1998.
Священник Павел Флоренский. Собрание сочинений. М., 2004.
Востышев М. Патриарх Тихон. М, 1997.
Поруганные святыни. http://www.privatelife.ru