В возрасте от трех до шести лет ведущим видом деятельности ребенка является игра. Какие игрушки, занятия и впечатления полезны, а какие не полезны и даже опасны для дошкольников? Размышляет кандидат педагогических наук игумен Киприан (Ященко).
Дети дошкольного возраста играют ив казаки-разбойники, и в прятки, и в больницу, и в магазин и даже… в церковь. К сожалению, в последние годы малыши все меньше играют в подвижные, ролевые игры, довольствуясь электронными. Вот наблюдения святого Паисия Святогорца: «Детям, чтобы они нормально росли, нужен двор, в котором они могут побегать и поиграть. А сейчас несчастные детки заперты в многоэтажках, и это их беспокоит. Они не могут свободно побегать, не могут поиграть, не могут порадоваться. Родителям не надо расстраиваться, если их ребенок живой. Живой ребенок имеет в себе силы и, использовав их как должно, может очень преуспеть в жизни».
Если вы желаете общаться с детьми дошкольного возраста, в вашем репертуаре должно быть несколько игр. Я как-то сидел в очереди, там были две девочки, я им говорю: «Давайте в игру сыграем: я отвернусь, вы по моей руке стукнете, а я угадаю – кто». Стукнули, я поворачиваюсь, смотрю на них, спрашиваю: «Кто же это из вас стукнул?» Они смеются, им интересно: угадаю – не угадаю. Угадал. «Теперь ты поворачивайся, – говорю я одной девочке, – мы стукнем, а ты угадаешь». Такая примитивная игра. Очередь была большая, и мы с ними играли целый час. На следующий день они бегут: «О, батюшка, батюшка, давайте поиграем!» – как к родственнику, мы уже подружились. Если бы я морализировал, что-то рассказывал, ничего бы у нас не получилось. Поэтому самая простая игра очень сближает, это форма общения с детьми в возрасте от трех лет до шести.
Некоторые православные психологи против того, чтобы мальчишки играли в войну, стреляли из игрушечных ружей и пистолетов.Важно не во что они играют, а ради чего и чем эта игра заканчивается. Если они освобождают Берлин или сражаются на поле Куликовом, как Димитрий Донской, тогда в этом есть смысл – они защитники, освободители, воины, у них развивается патриотизм. А если играют в бандитов и киллеров – это совсем другое дело. Действия одни, а смыслы разные.
Святитель Феофан Затворник пишет: «Дитя начинает останавливать взор свой на том или другом предмете, и на одном больше, на другом меньше, как будто один ему нравится более, другой – менее. Это первые начатки употребления чувств, за которыми тотчас следует пробуждение деятельности воображения и памяти. Способности эти стоят на переходе от телесной деятельности к душевной и действуют совместно, так что сделанное одною тотчас передается другой».
Эта взаимосвязь душевной и телесной деятельности проявляется в том, что закладываются первые интересы ребенка, которые могут быть достаточно устойчивыми, оказаться стержнем будущей профессиональной деятельности.
Известно, что в древности вокруг младенца раскладывали разные предметы – столярные, рыбацкие, швейные, и ребенок все время тянулся к одному или двум, на одни не обращал внимания, к другим у него было тяготение, пусть бессознательное. И этим он выражал интерес или предрасположенность к некоему роду занятий. Это был своего рода тест – каково предназначение человека на земле.
Первые впечатления остаются в памяти, причем не только мысленной – чувственной, памяти переживаний, стремлений, волевых движений. «Пусть чувства получают первые впечатления от предметов священных: икона и лампады – для глаз, священные песни – для слуха и пр., – пишет святитель Феофан Затворник. – Но потом и все последующее время надо хранить тот же порядок. Известно, как сильно действуют на душу растленные образы, в каком бы виде они ни касались ее!<…> Дело чувств – видеть, слышать, осязать, вообще испытывать, пытать. Однако должно приучить дитя то испытывать, что считается для него необходимым; от всего же другого удерживаться и отстраняться. При этом важно соблюдать постепенность – не перебегать с предмета на предмет или от одной черты к другой, а пересматривать одно за другим. Такой род занятий избавит дитя от привычки развлекаться даже среди позволенного, приучит владеть чувствами, а через них и воображением».
У ребенка не должно быть слишком много впечатлений. Типичная ошибка современных родителей – они везут в магазин ребенка и говорят: «Выбирай». А там тысячи игрушек, и ребенок не в силах выбрать, переварить нахлынувший наплыв впечатлений. Он хотел бы многое присвоить из увиденного, можно сказать, он переживает стресс – впечатления, достаточно яркие, наслаиваются друг на друга. Поэтому дошкольников в магазины игрушек лучше не водить; до определенного возраста этого разнообразия ребенку хорошо бы не видеть. С ним, например, можно договориться, что к такому-то празднику при его похвальном поведении ему будет награда: такой-то бегемот или такой-то самокат. И уж какой достался самокат – такой и достался. Ребенку постарше можно предложить выбор – показать фотографии: «Такой самокат или такой самокат? Выбирай». При этом ценовой диапазон будет не фантастическим, подарок окажется по карману родителям.
При посещении магазина с ребенком возникает конфликт. Положим, ребенка уговорили купить в магазине что-то, на что согласны родители. Но у него остались воспоминания о других игрушках, ребенок начинает их выпрашивать. У него может возникнуть своего рода жадность. Поэтому, как советует святитель Феофан Затворник, здесь лучше соблюдать принцип необходимости.
Конструкторы, различные куклы, машинки, игры, в которых происходит моделирование будущих отношений, занятий в этом мире, ребенку необходимы, чтобы «примерить» на себя будущую профессию. Но в нашем безумном материальном мире в детском магазине можно провести целый день и не выбрать того, что нужно. Полки современных магазинов уставлены не русскими пупсами, а куклами Барби, страшилками и ужастиками. И это тоже может стать привлекательным для ребенка. Он может выбирать что-то ужасное.
Как-то я ехал в поезде, и девочка лет пяти на соседней полке вела себя очень беспокойно, кричала, билась всю ночь. Я начал расспрашивать ее маму: когда, почему это началось? С чем связано такое беспокойство, фактически беснование ребенка? И мама объяснила, что девочка панически боялась смотреть фильмы ужасов. Когда по телевизору начинался такой кинофильм, она в страхе убегала, закрывала глаза. И кто-то из знакомых, желая как-то помочь ребенку освободиться от страхов, объяснил девочке: это все – понарошку. Кровь – ненастоящая, не кровь течет, а краска красная; это актеры играют, их не убивают, это – живые дяди и тети, они всего лишь притворяются. И настолько убедительно ей все это рассказали, что у девочки страх исчез, и она начала смотреть такие фильмы. Но те ужасы, которые в них показывали, в ребенка вошли, и девочка стала бесноваться. Она получила травму.
Травма возникает и тогда, когда впечатлений оказывается очень много, когда они беспорядочны. Например, когда в путешествие берут маленьких детей, впечатления наслаиваются друг на друга, не закрепляются, искажаются, закладывая развлекательный тип личности, которая с малых лет приобретает потребность развлекаться. Все равно что – лишь бы было новое, развлекательное. Как святые отцы говорят, «что-то отвлекательное от Бога».
Меня часто спрашивают, можно ли дошкольников записать сразу в несколько кружков? Хорошо это или плохо? Здесь момент особый. Если один кружок дополняет другой – физическое развитие (предположим, плавание) сочетается, например, с пением и рисованием – это, в конечном счете, развивает духовный потенциал личности, творческое начало в ребенке. Такая творческая личность, способная видеть, изображать красоту мира, образ Божий в человеке, становится духовно талантливой. У ребенка развивается интеллект, обучаемость в любой сфере, даже в точных науках. Известный педагог Андрей Всеволодович Курбатов утверждает, что первичным для успешного развития детей является именно дополнительное образование, а вторичным – общее. Более того: по его мнению, пока не запущен механизм развития творческого потенциала ребенка, общее образование может повредить. Ребенок не в состоянии творчески усваивать материал.
Ведь что такое обязательный корпус знаний по естественно-научным, гуманитарным предметам? Это обобщенный опыт человечества, который в абстрактном виде передается ребенку. Но сейчас объем знаний растет в геометрической прогрессии, во многих областях он за несколько лет удваивается, поэтому детям приходится воспринимать их все в более и более обобщенном виде. Это не стыкуется с небольшим жизненным опытом ребенка. Поэтому прежде чем он начнет осваивать абстрактные понятия, его необходимо научить творчески мыслить, и разнообразные дополнительные занятия в этом помогают.
И конечно, дошкольники должны выполнять посильную работу по дому. Ребенок может мыть чашки, убирать у себя в комнате, при этом часто что-то нужно делать вместе.
Я помню, когда мне исполнилось пять лет, меня взяли на поле, показали: «Это твоя грядка (метров пять, наверное), где ты будешь сажать картошку». Дали мне маленькую лопатку. И я очень старался, чтобы моя картошка была не хуже, чем у папы: и копал, и сажал, и окучивал… В шесть лет грядка удлинилась. Я сам попросил грядку побольше – как у родителей. Было интересно, «соревновательно»: я считал – сколько ж я собрал картошки? Сначала было ведро, потом – мешок. И это были плоды моего труда для всей семьи.
Когда это твоя делянка, твое деревце, которое ты сам посадил, то ты относишься к нему, как к живому существу. Начинаешь ухаживать, появляется ответственность: за выполнение поручения, за живые растения, за огород. Опыт отвечать за свои действия – очень важный в жизни маленького человека.
«Дело чувств, – пишет святитель Феофан, – видеть, слышать, осязать. Ум рассуждает: что – добро, а что – зло. Воля должна удерживать ребенка от того, чтобы делать что-то без позволения. Дитя многожелательно – все его занимает, все влечет к себе и рождает желания».
Воспитание воли состоит в послушании. Если нельзя – то это должно проникнуть до глубины сердца. Даже если рядом никого нет, никто ребенка не видит, он не сделает того, что не позволено, потому что убежден: Господь видит все. Ребенок предстоит перед Богом.
Мой маленький крестник Сережа однажды познал, что под диваном, куда он любил забираться, Бог тоже видит. После этого он своим товарищам говорил: «Что ж ты делаешь? Бог-то все видит». У шестилетнего ребенка возникло явное понимание того, что Бог – Всевидящ. От Бога никуда не спрячешься.
«Сердце – область чувств, в которых запечатлевается страх Божий, понятие о совести, молитва. Приучение к молитве – вот главное воспитание сердца», – пишет святитель Феофан.
Что такое молитва? Это непосредственное общение с Богом. Ребенок привыкает общаться с Богом как с матерью, с отцом, получая опыт предстояния пред Богом, памятования о Боге, благодарения Бога с малых лет…
Дошкольный возраст – это время сокровенной, непосредственной (неопосредованной умом) молитвы. И такая искрометная, ангельская у младенцев бывает молитва! Я знаю митрополитов и епископов нашей Церкви, которые, когда приезжают к маленьким деткам, просят: «Помолитесь за меня, грешного, ваша молитва вперед дойдет до Бога!» Есть дети, которые вымаливают своих родителей, сглаживают конфликты в семье, выступают самыми большими миротворцами.
С другой стороны, часто ребенок болеет, страдает за все те нестроения, которые творятся между родственниками, за несовершенства своих родителей. Он, бывает, даже умирает как мученик. Иногда происходят несчастные случаи: совершенно ангельский был ребеночек, и вдруг – сбила машина. Все плачут: почему так произошло? А так Господь попустил, чтобы через такую жертву стал мир в доме. И только после несчастья взрослые успокаиваются, примиряются, в семье прекращается вражда.
Если переходить к неким рецептам, то, конечно, родителям нужно следить за всеми движениями раскрывающейся души ребенка и все направлять к одному – к Богу, к Создателю. Рассуждать: угодно это Богу или не угодно? Можно с детьми говорить: «Как ты поступил – по совести или нет? Тебе не стыдно?» Приучать детей не просто к молитве, а к предстоянию пред Богом.
Меня спрашивают, что делать, если ребенок не желает молиться? Общий принцип я бы так сформулировал: невольник – не богомольник. Если у ребенка нет воли к молитве, то вы должны его приохотить, а не приневолить. Неволить ребенка можно, но очень осторожно и аккуратно и лишь как эпизод, как исключение из большого правила. А если вы неволить будете как правило, то в подростковом возрасте у вас эта «пружина» разожмется, и вам же лоб разобьет. И вообще ребенок может в храм никогда не прийти.
Кбогослужению надо готовить. Ребенок должен знать за неделю, за несколько дней, что его ожидает большая награда в жизни – он пойдет на богослужение. Не повинность, а награда. Стоит рассказать, что будет происходить, какое планируется евангельское, апостольское чтение, что церковь празднует – на доступном языке, в достаточном количестве. Чтобы он шел не просто на встречу с Богом, а зная, какое действие его ожидает.
Если ребенок в духовно расслабленном состоянии – что ж делать, надо как-то жертвовать, в том числе собой. Может приводить его не к началу службы, а к середине, к Херувимской – сколько он может потерпеть. С тем чтобы потом все-таки, со временем, он потихонечку мог присутствовать на большей части богослужения.
Я знаю, некоторые батюшки организуют детские литургии. Заранее прочитывают часы, все идет довольно быстро, динамично. И еще важный принцип: дети участвуют в этих службах. Я видел в Париже на улице Дарю в Александро-Невском соборе: батюшка на середину храма выносит жертвенник, и дети подходят к нему со своими записками и просфорками. Ребенок говорит вслух, кого он поминает, называет имена своих родственников, друзей, подруг, врагов, а батюшка вынимает частичку. И у ребенка остается индивидуальная просфорка. Он сам участвовал в Проскомидии. Это оставляет сильное впечатление.
Дети целую неделю готовят помянники, думают, кого они будут поминать на литургии: родителей, друзей, бабушек, дедушек. У них появляется особый мотив участвовать в Евхаристии.
Конечно, можно каких-то детей привлекать к службе в алтаре, на колокольне, к пению в хоре, на другие послушания. Всему свое время. Четыре года – это еще небольшой ребенок. И действительно, чаще всего, если он духовно неодаренный, то полностью литургию не сможет выстоять.
Хотя я могу привести и другие примеры. У меня четырехлетняя девочка в воскресной школе всю Страстную седмицу и всю первую неделю Великого поста выстаивала, даже не присев. Взрослые валились с ног, а она все стояла посредине храма и молилась. Это исключительные случаи, конечно. Хотя Господь может посетить ребеночка.
Таким образом, главные скрепы воспитания в этом возрасте – послушание родителям, старшим, Богу. Это надо закладывать прямо с первых лет. Потому что, если необъезженный жеребец сбрасывает всадника, дело последнего – укротить лошадку, сделать ее послушной, используя и шпоры, и стимулы, и награды. Потому что непослушная, она не пригодна ни к какой деятельности – не добьется успехов ни в бегах, ни на соревнованиях, не сможет быть ни военной, ни трудовой.
Конечно, необходимо воспитывать умеренность в желаниях ребенка, его стремлениях, потребностях, нестяжательность по отношению к материальному миру, вырабатывать терпение, кротость по отношению к тем неурядицам, которых в жизни будет предостаточно.
В этом, кстати, очень помогает закаливание, контрастные водные, воздушные процедуры. Мы приучаем ребенка потерпеть – и жару, и холод, и перемену настроений у окружающих.
Есть люди очень устойчивые к стрессам, на них кричат – а они спокойны. И наоборот, бывает, чуть тронешь – человек начинает плакать. А жизнь – ведь это борьба. Очень часто нужно смириться и потерпеть… И вот, оказывается, основа терпения, кротости, смирения закладывается на телесном уровне. Через закаливание человек, ребенок укрепляется не только физически – может переносить жару и холод, но и психологически – он легче выдерживает и крик, и оскорбление. Его нервы закаляются. Телесный образ переходит в душевную и духовную области…
Надо учить детей уповать на Бога и радоваться жизни. Ребенок, как правило, пребывает в радости. Маленький подражает взрослым: стоит нам обрадоваться – он тоже радуется, если мы улыбаемся – он также расплывается в улыбке.
Но наша задача состоит в том, чтобы ребенок почувствовал радость духовную, а не только душевную, телесную, когда ему, например, купили велосипед, или он съел мороженое. Важно, чтобы малыш приобрел опыт любви, – потом эта любовь будет распространяться и на Бога, и на других людей. Мальчик сможет стать любящим мужем, девочка – любящей женой, любящей мамой. А если ребенок такого опыта не приобрел – вырос в казенном детском доме, или ему достались суровые родители – ему сложно будет создать свою собственную семью, трудно будет передать любовь к Богу в молитвах. Это взаимосвязанные вещи. Если нет опыта любви душевной, трудно взрастить и духовную любовь – к Богу.
«Ребенок нуждается во многой любви и нежности, а также во многом руководстве. Он хочет, чтобы ты посидел рядом с ним, хочет рассказать тебе о своих проблемах, хочет, чтобы ты его ласково погладил и поцеловал», – пишет святой Паисий Святогорец.
Так же как Господь нежно нас любит, целует за добрые намерения, обнимает и покрывает, когда мы искренне каемся, так же и мы, как создания Божии, передаем это детям. Все, что относится к Богу, имеет отношение и к человеку, к взаимоотношениям между поколениями, когда младшие воспроизводят то, что заложили старшие.
«Когда малыш ведет себя беспокойно и немирно, – продолжает святой Паисий Святогорец, – маме надо взять его на руки, приласкать и поцеловать, чтобы он успокоился и умиротворился. Если, будучи ребенком, человек насытился нежностью и любовью, то впоследствии у него есть силы на то, чтобы преодолеть те проблемы, с которыми он будет сталкиваться в жизни».
Если ребенок впадает в истерику, можно ли его шлепнуть? Иногда можно, но лучше шлепнуть с молитвой. Потому что иначе наша энергия раздражения передается ребенку. По сути дела мы передаем беснование детям. Если человек в сознательном возрасте, то, конечно, лучше всего с ним договариваться – за что ему будет наказание. Если он импульсивно грешит – надо предупредить. Мы должны расположить детей к покаянию.
Ну а малыши понимают, что, если им делают больно, значит, так поступать не нужно. Хотя, по примеру мамы святого Паисия, лучше не шлепать, а прочитать Иисусову молитву. Смысл нашей молитвы состоит в том, что если мы не в силах справиться с ребенком, то предаем дитя Богу: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя, грешную, – я не в состоянии, Ты уж Сам как-нибудь разберись с моим чадом». В случае со святым Паисием Господь так располагал сердце маленького мальчика, что ребенок сам начинал молиться, начинал каяться.
Записала Ольга Каменева