Гордость дореволюционной России – развитая медицина
7 августа 1897 г. в Москве, в Императорском Большом театре происходило нечто удивительное. В ложах восседали дамы в роскошных туалетах, присутствующие мужчины были во фраках. Зрительная зала была ярко освещена. В глубине сцены находился большой портрет государя императора, окруженный лавровыми деревьями и пальмами. На сцене располагался президиум, в состав которого входили члены царской фамилии.
Место за кафедрой занял действительный тайный советник, член Государственного совета, министр народного просвещения граф Делянов Иван Давыдович. Он обратился к присутствующим с приветственной речью, которую произнес от начала до конца на латинском языке.
Таким было торжественное открытие XII Международного съезда врачей. 1897 г.! За семь дней работы в нем приняло участие свыше 7000 делегатов из европейских стран, из Северной и Южной Америки и стран Азии, были участники из Турции и Японии. Из Германии и Австрии приехало около 800 врачей, из Франции – около 400 делегатов. Из заслушанных 1300 докладов и сообщений 265 сделали русские врачи.
В работу съезда были включены экскурсии для иностранных делегатов, в ходе которых гостей познакомили с московскими больницами. А знакомить было с чем. К этому времени завершили строительство большинства клиник медицинского факультета Московского университета. Проект комплексной застройки был создан после изучения самых передовых клиник в Европе и Санкт-Петербурге. Комплекс зданий создавали в соответствии с самыми передовыми представлениями об организации лечебных учреждений. Обратите внимание на эти изящные здания, в которых объединены хирургические и терапевтические клиники. Это создавало оптимальные условия для обучения будущих врачей, у которых появилась возможность видеть и хирургический, и терапевтический потенциал для лечения больных.
При строительстве новых клиник было найдено оптимальное сочетание усилий государства и частных лиц. Детская клиника, психиатрическая клиника и некоторые другие были построены на добровольные пожертвования. В психиатрической клинике с момента ее открытия условия пребывания пациентов были на порядок выше, чем в других заведениях данного профиля: на окнах отсутствовали металлические решетки, а больным было разрешено прогуливаться по саду, отгороженному от улицы.
Кроме опережающих свое время лечебных учреждений, предоставляющих уникальные возможности для научной работы и обучения, внимание делегатов съезда было привлечено к научным достижениям русских врачей. Нам сейчас трудно представить тот уровень научного авторитета, на котором находилась русская наука.
Сергей Сергеевич Корсаков был одним из первых психиатров, который предложил отказаться (и главное – осуществил это) от использования смирительных рубашек, режимных изоляторов и ряда болезненных методов лечения. Первым смог объяснить причины чрезвычайно запутанного психического заболевания, которое с тех пор во всех учебниках психиатрии носит название Корсаковского синдрома.
Иван Михайлович Сеченов впервые научно обосновал, что головной мозг представляет собой сложную нейронную сеть, имеющую свои сложные, но доступные изучению законы функционирования.
Нил Федорович Филатов. Трудно представить, сколько детских жизней во всем мире было спасено благодаря предложенному им способу лечения смертоносной дифтерии. Написанные им руководства по диагностике и лечению детских болезней были переведены на немецкий, французский, итальянский, чешский и венгерский языки.
Федор Федорович Эрисман, основатель научной гигиены. Его труды в области промышленной, школьной и военной гигиены спасли здоровье и жизни тысячам русских людей. Во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. он руководил дезинфекционными работами в действующей русской армии. После окончания войны по заказу Московского земства с 1879 по 1885 г. провел исследование санитарного состояния более 1000 фабрик и заводов Московской губернии.
А парта Эрисмана! Она сохранила здоровую осанку тысячам русских детей. Недавно я узнал, что некоторые производители возобновили производство этих парт.
Сергей Петрович Боткин, основатель и научный лидер Санкт-Петербургской терапевтической школы. В числе других открытий впервые предположил, что тяжелое заболевание печени может иметь инфекционную природу. Революционное для того времени открытие.
Григорий Антонович Захарьин, основатель и лидер московской терапевтической школы, научный антипод Боткина. Разработанный им способ диагностики заболеваний с помощью методического расспроса больного позволял диагностировать очень сложные заболевания внутренних органов, и что не менее важно, этому методу можно было эффективно обучать других врачей. Один из безусловных авторитетов медицинской науки того времени французский клиницист Юшар восторженно называл метод Захарьина «расспросом, возведенным на высоту искусства». Учебник Захарьина, переведенный на английский язык, был опубликован в Бостоне в 1899 г. Уникальный случай!
Перечисленные великие русские ученые, врачи, наставники – гордость русской медицины. Но отдельного упоминания заслуживают два великих русских ученых – Илья Ильич Мечников и Александр Александрович Шмидт.
Шмидт впервые определил механизмы свертывания крови. А Мечников нашел объяснение способности организма защищать себя от бактериальной инфекции.
Перечисленные блестящие научные достижения не были единственным поводом для гордости русских врачей. Быстро прогрессировала не только высокая наука, но и прикладная практическая медицина, в сельской местности развивающаяся как часть земского самоуправления. Тогда, более 100 лет назад, было найдено решение задачи, которая сейчас ставит в тупик современных администраторов и организаторов здравоохранения: как привлечь лучших врачей для обеспечения доступной медицинской помощью сельского населения. Не централизованные приказы, а местное самоуправление, понимая на местах свои возможности и потребности, создало экономические и социальные стимулы для привлечения лучших выпускников медицинских факультетов. За место земского врача была серьезная конкуренция. Замечательный русский писатель и врач Викентий Викентьевич Вересаев писал, что в начале его врачебной практики ему не удалось найти место земского врача и поэтому ему пришлось заниматься частной практикой в городе.
Съезд завершен. Подводя его итоги, основоположник современной теории клеточной патологии – фундамента современной медицины – Рудольф Вирхов, который, кстати сказать, вел научные дискуссии с нобелевским лауреатом, открывателем туберкулезной палочки Робертом Кохом в периодических изданиях Российской империи, восторженно выразил свое мнение: «Учитесь у русских!»
Вектор и скорость развития русской научной медицины, безусловно, должны были сделать ее законодательницей научной медицинской моды на многие десятилетия вперед… Но ничего даже отдаленно напоминающего триумф 1897 г. на русской земле больше не происходило.
Значительную часть перспективных ученых увезли «философские пароходы», которые без натяжки можно назвать «медицинские пароходы». Из 225 высланных летом и осенью 1922 г. ученых большую часть составляли врачи. Про ставший нарицательным «философский пароход» известно всем, но мало кто знает про «поезд науки», отправившийся из Москвы в феврале 1920 г. В его вагонах тоже были русские ученые и много русских врачей. В течение 1920 г. в Туркестан прибыли из России 43 профессора и 43 преподавателя, в подавляющем большинстве своем люди высокой научной и педагогической квалификации. Было собрано и доставлено в Ташкент около 70 вагонов университетского имущества: ценнейшее лабораторное оборудование и свыше 50 тысяч томов научной и учебной литературы.
И если в Ташкенте социальный и культурный уровень был относительно высоким, то в других местах русских ученых ожидала пустыня. Медицинская помощь в европейском понимании отсутствовала, люди лечились у знахарей. Приехавшие в только что созданные столицы среднеазиатских республик русские ученые и организаторы медицинской помощи размещались в первобытных условиях. В мае 1925 г. нарком здравоохранения Таджикской АССР Алексей Михайлович Дьяков обращается с просьбой о помощи к Наркомату здравоохранения РСФСР. И вскоре в молодую советскую республику стали прибывать новые кадры, медицинская аппаратура, медикаменты.
21 декабря 1927 г. за подписью Дьякова подготовлена программа мероприятий Наркомздрава Таджикской АССР на ближайшие годы. По лечебной деятельности предусматривалось увеличение численности медицинского персонала за счет приглашения российских врачей-специалистов, расширение Центральной больницы в Душанбе до 100 коек.
По санитарно-профилактическому направлению – в Душанбе организовали малярийную и пастеровскую станции, дезинфекционное бюро, санитарно-гигиеническую лабораторию.
Существует очень правдоподобная легенда, что даже место для будущей столицы Таджикистана выбрал Дьяков, основываясь на более благополучных (по отношению к другим потенциальным местам) гигиенических характеристиках расположения Душанбе.
Подобные процессы происходили во всех столицах среднеазиатских республик. Усилиями русских ученых и врачей народы Средней Азии впервые в своей истории получили в распоряжение сеть современных медицинских учреждений и, что более важно, медицинские институты.
Думаю, что не будет большим преувеличением, сказать, что русские люди пожертвовали блестящими международными перспективами своей медицины, чтобы обеспечить медицинской помощью людей из отдаленных районов. Людей, которые сами никогда не смогли бы создать медицинские системы, включая высшее медицинское образование, такого уровня.
Андрей Резе
Справка:
Андрей Геннадьевич Резе, кандидат медицинских наук, преподаватель Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова