Примеры христианской нравственности и монашеского любомудрия
В юбилейный год празднования 600-летия обретения святых мощей Преподобного Сергия, игумена Радонежского, в «малой келии» Преподобного, в Московской духовной академии, 2 октября 2022 г. прошла всероссийская Покровская академическая научно-богословская конференция «Епископское служение и монашество в жизни Церкви». Отрадно, что основная тема конференции посвящается епископскому служению и монашеству в жизни Церкви, ибо Троице-Сергиева Лавра является тем очагом духовной жизни, где рождались и рождаются иноки, из среды которых нередко избирались лица для посвящения в архиерейский сан.
Монах – это христианин, посвятивший свою жизнь крестоношению, скорбям, трудностям, многим лишениям по любви к Богу и ради достижения спасения души. Архиерей – это христианин, который, как и монах, не только посвятил себя Христу Богу, но и воспринял от Него благодать священства, чтобы помогать спасаться вверенной ему пастве. Такими монахами и архиереями запечатлелись в церковной памяти великий святитель Иоанн Златоуст и затворник Вышенской пустыни, святитель Феофан. Примечательными являются их личный жизненный подвиг, духовные дарования, обилие дошедших до нас произведений, достаточно индивидуальные методы проповеди слова Божия и, конечно же, истинно христианский образ жизни.
Святитель Иоанн Златоуст
Святитель Иоанн Златоуст (347–407) – один из величайших отцов Вселенской Церкви, любимейший учитель и пастырь стремящегося к Истине человечества. Он, как светозарная звезда на церковном небосводе, вот уже более полутора тысяч лет отражает вечный небесный Свет евангельского учения в своих экзегетических трудах, проповедях, беседах, письмах и в других духовно-назидательных творениях.
Следует отметить, что исключительное своеобразие изъяснительному методу святителя Иоанна придает его манера богословствовать. Неподражаемая и, поистине, кристальная ясность златоустовского изложения Божественной мысли несет в себе тончайшие моменты духовного понимания текста Священного Писания. Таким образом, толкования великого Златоуста, ярко и глубоко передавая совершенство евангельских образов и идей, носят морально-практический характер.
Его душа с юных лет впитала семена веры и добродетелей, которые сумела насадить в сердце своего сына безмерно любящая мать, Анфуса. Рано потеряв мужа, в возрасте 20-ти лет, она все свое старание прилагала, чтобы Иоанн получил фундаментальные знания в светских науках и воспитывался в христианской традиции.
Будущий святитель рано стал понимать, что вера в Бога – это основа христианской жизни и нравственности. Поэтому, после принятия святого Крещения от епископа Мелетия Антиохийкого, для него уже не было сомнений, что его путь – это путь христианина, впоследствии монаха и священнослужителя.
Евангельское учение Христа Спасителя и Его личный пример жертвенной любви кардинальным образом изменило нравственное сознание святителя Иоанна Златоуста. Любовь ко Христу пламенела в его боголюбивой и возвышенной душе, о чем свидетельствуют его знаменитые «Шесть книг о священстве»1. В этом раннем произведении святитель подчеркивает, что подготовка к пастырству заключается «в прохождении аскетических подвигов – смирения, нестяжательности, постоянного возгревания духа энергии и решимости постоять за дело Христово, без всяких сделок с совестью»2.
О христианском нравственном сознании святителя Иоанна прекрасно отзывается архиеп. Филарет (Гумилевский): «Вся жизнь Златоустаго, все слова и дела его говорят, что он, при всей ревности к строгому благочестию, более, нежели кто-нибудь другой из учителей Церкви готов был делать снисхождение к немощам человеческим»3.
Златоуст исполнил в своей личной жизни высокий нравственный идеал заповедей Христовых, понесши на своих раменах ответственное архипастырское служение и став мучеником за Правду. Жизнь святителя свидетельствует, что христианство открыло для человечества путь к Богу, к нравственному совершенству и к достижению аксиологического успеха в области нравственного сознания.
Часто в своих проповедях он стремился донести до слушающих, что для Христа Спасителя в христианине главным является сердце, та внутренняя сущностная основа человека, в которой обитает нравственное сознание, вмещающее в себя Правду Божию. В свете всего новозаветного Откровения это есть слово Божие, которое мы можем понять и вместить как пророчество о нравственном сознании как таковом, и о совести христианина прежде всего.
В учении святителя Иоанна Златоуста содержится своеобразный гимн христианскому нравственному сознанию. По Златоусту, истинный христианин тот, кто скорбит о грехе ближнего, оплакивает собственные грехи, радуется радости ближнего и не завидует его благополучию. Истинный христианин смиренно принимает противников, всегда желает и жаждет совершать правду Божию, потому что он сохранил чистоту своей души. Христианин терпит обиды, обвинения и преследования, и умирает за правду Божию и за исповедание Христа, потому что это – Жизнь Вечная.
Истинный христианин ниспровергает всякую ересь и правильно исповедует Святую Троицу. Он стремится к истине в сердце своем, не лукавит языком и не делает зла ближнему, согласно Писанию. Христианин протягивает руку на милостыню, обманутый – не противится, поносимый – благословляет, отягчаемый – принимает, не произносит постыдного или оскорбительного слова проклятия.
Истинный христианин – это «тот, кто признает одно мерило – истину, и всячески, день и ночь, заботиться о ней. Кто непрестанно помнит о своей смерти и о будущем суде и об ответственности за свои дела»4.
По учению Златоуста, нравственное сознание христианина – это то духовное око, та чистота, которые определяются «светом, который в тебе» (Мф. 6:23), и этот свет – это свет Любви, отблеск образа Божия, коим запечатлен всякий человек из рода христианского, и совесть, как универсал нравственного сознания, воспринимает этот свет.
Свет Христов, просвещающий всякого человека, рождающегося в этом тварном мире, глубоко проник в сознание и сердце святителя Иоанна. И не просто проник в душу, но и ярко отразился в его многочисленных проповедях, беседах, ежедневных толкованиях Священного Писания. Хочется отметить именно эту черту характера Златоуста, что он старался не упускать возможности для изъяснения народу сокровенных смыслов Писания, чтобы возбудить в людях самые светлые чувства, побудить к нравственной перемене и наставить на путь спасения.
Святитель Иоанн Златоуст внес неоценимый вклад в созидание церковной богословской мысли, он был свечой горящей для своих современников и исповедником веры, быв изгнанным из Царьграда в отдаленные места империи на верную смерть. И даже мученическая кончина Златоуста оставила для будущих поколений христиан великий пример благодарности Богу. Последние слова, которые произнесли его златоречивые уста на могиле мученика Василиска, были: «Слава Богу за всё».
Святитель Феофан Затворник
Святитель Феофан Затворник (Георгий Васильевич Говоров; 1815–1894) прожил долгую и красивую жизнь. Он жил в XIX веке, в Синодальное время Российской империи, в эпоху правления четырех императоров, во время расцвета русской литературы и искусства. Его современниками были: святитель Филарет (Дроздов), митрополит Филарет (Амфитеатров), митрополит Макарий (Булгаков), Оптинские старцы, святитель Игнатий (Брянчанинов), епископ Порфирий (Успенский), А.С. Пушкин, Н.В. Гоголь (они даже как-то встретились в 1848 г., на пути в Иерусалим)5 и многие другие деятели Церкви и творчества.
Святитель Феофан Затворник был одним из самых влиятельных духовных писателей в России тогдашней эпохи, «автором множества книг и писем, которые он писал широкому кругу лиц, от иерархов до простых мирян. Его творения оказали глубокое влияние на духовное возрождение современного ему общества. Жизнь святителя была яркой, насыщенной, полной драматических поворотов и вся без остатка была посвящена служению Богу, России и ее народу»6, – как отзывается о святителе М.В. Первушин.
Родившись в семье священника, владыка знал не понаслышке, что такое богослужение, церковное пение, молитва, пост, воздержание, послушание, забота о ближних, пастырское самопожертвование и семейная взаимопомощь. «С детства его отличали незаурядные способности. В 1837 г. он с отличием окончил Орловскую духовную семинарию и продолжил учебу в Киевской духовной академии – одном из лучших учебных заведений своего времени»7.
В 1841 г., за год до окончания академии, он был пострижен в монашество с именем Феофан. Дальнейшая монашеская жизнь святителя, вплоть до затвора, была «лишь шаром, без грохота и шума катящимся туда и сюда, по направлению сообщаемых ему ударов»8, как вспоминал сам владыка. Почти 25 лет его переводили с места на место, но стремление к уединенному монашескому деланию все усиливалась. Да, он был воистину послушным и смиренным христианином и архипастырем.
«Из жизнеописания Георгия Говорова, будущего Вышенского Затворника, – отмечает известный церковный историк Игорь Смолич, – мы знаем, что во время учебы в Киевской духовной академии в 1837–1841 гг. огромное влияние на формирование его аскетического характера оказала Киево-Печерская Лавра с ее пещерами. В те годы там подвизался очень известный и уважаемый старец Парфений (1790–1855) – строгий аскет, день и ночь проводивший в истовой молитве…
После пострижения молодой монах Феофан навестил старца Парфения. «Вы, ученые монахи, – говорил ему старец, – много сидите над книгами, но не забывайте, что первейшее дело – молиться Богу, притом постоянно и от сердца. Держись сего правила». Эти слова Феофан запомнил на всю жизнь»9.
После окончания академии он несколько лет провел на Востоке, в Иерусалиме, в Русской Духовной Миссии и в Константинополе (нынешнем Стамбуле) настоятелем посольской церкви. Автор «Жития святителя Феофана, Затворника Вышенского» протоиерей М.И. Хитров полагает, что многолетнее пребывание на Востоке благоприятно сказалось на формировании аскетического сознания святителя.
«…Вид Палестины, ее холмов и долин, светлых озер и источников, удивительно ярко воскрешают в нашем воображении библейские события.
Можно себе представить, как богато питалась душа Феофана священными воспоминаниями. Его влекло в древние обители Палестины, в знаменитую Лавру святого Саввы Освященного… Там он мог и слышать рассказы, и сам наблюдать уединенную жизнь подвижников.
Так хорошо ознакомившись в юности со святынями русского Иерусалима – Киева, Феофан имел возможность изучить на месте и древние очаги восточного подвижничества. Писания великих аскетов Восточной Церкви, духом которых он так проникся, получали для него особую жизненность при созерцании священных памятников древности»10.
13 июня 1857 г. последовал указ Святейшего Синода о назначении архимандрита Феофана на должность ректора Санкт-Петербургской духовной академии, а затем он становится епископом – сначала в Тамбове, а затем во Владимире. Однако административная работа томит его.
«Подчиняясь воле священноначалия, святитель Феофан исправно нес возложенные на него послушания… Став епископом, святитель Феофан не перестал искать уединения и полного отречения от житейских забот. «Я ищу покоя, – писал владыка председателю Святейшего Синода, – чтобы предаться занятиям желаемым, с тем непременным намерением, чтобы был и плод трудов, полезный и нужный для Церкви Божией. Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом служить». На этот раз его прошение было удовлетворено. Его уволили на покой с пребыванием в Вышенской пустыни Тамбовской епархии»11.
Это произошло 17 июля 1866 г. С этого времени начинается период его затвора, который продолжался почти 28 лет. До 1872 г. епископ Феофан еще принимал посетителей. Потом затвор святителя становится совершенным. Он не видится ни с кем, кроме настоятеля, духовника и келейника, и сообщается с миром только письменно.
«В своем уединенном затворе, – пишет архимандрит Платон (Игумнов), – святитель Феофан был погружен в благодатную и живоносную стихию православного аскетического подвига. По своему опыту он знал, что христианский путь есть «путь тесный и прискорбный»12, что «теснота и притрудность неизбежны по самому свойству христианской жизни и подвизания в ней»13. Для святителя Феофана христианский путь отмечен знаком трансцендентности. Этот путь означает «переселение сердцем в будущий век»14. Следуя своему высшему предназначению, душа преодолевает границы своей имманентной замкнутости и вступает в царство Божественной благодати»15.
В затворе святитель жил крайне воздержно. Сохранилось описание его монастырской келии: «Стены деревянные, без обой, несколько потемневшие от времени. Мебель и вся обстановка до последней крайности простые и ветхие. Шкаф с угольником из простого дерева, оцененный в один рубль… Комод – в два рубля… Простой стол, ветхий… Складной аналой, ветхий… Железная кровать, складная, ценою в один рубль… Диваны березового дерева с жестяными сиденьями – все ценою три рубля серебром. Все остальное в таком же роде… Все – такое ветхое, простое и до крайности недорогое, а то и самодельное. Два ящика с инструментами (токарными, столярными, переплетными), ценою все – три рубля… Палитра для красок и кисти… Фотографический аппарат; станок для выпиливания из дерева, токарные станки – все ценою в несколько рублей…
Глубокое умиление проникает в душу при обзоре кельи почившего святителя, не без тихой грусти от отсутствия того, кто оживлял ее своим присутствием»16.
Вот как сам владыка Феофан писал о Вышенской обители: «Здесь, в Выше, я почувствовал себя по-настоящему счастливым, Выши моей не променяю не только на Санкт-Петербургскую митрополию, но и на патриаршество, если бы его восстановили у нас и меня назначили бы на него. Вышу можно променять только на Царствие Небесное»17. Так ему нравилось там. Он много писал в затворе и оставил обширное духовное наследие18.
Доцент Московской духовной академии архимандрит Георгий (Тертышников) так отзывается о святителе: «Преосвященный Феофан принадлежит к числу тех глубоких, искренних и принципиальных писателей, у которого печатное слово находилось всегда в полном согласии с их действительной жизнью. Его произведения всегда доказательны и убедительны потому, что они являются плодом его жизненного подвига, пережиты им сполна»19.
Находясь в затворе, святитель пишет все свои основные сотериологические труды. Описание его келейной библиотеки говорит о том, что он был весьма разносторонним и начитанным человеком. «Епископ Феофан обладал обширной и разнообразной келейной библиотекой, которую постоянно пополнял, выписывая русские и иностранные книги, на что употреблял большую часть своей пенсии.
Главное богатство его библиотеки составляли книги духовного содержания: по Священному Писанию (до 280 наименований); по догматическому, нравственному и обличительному богословию (до 140 наименований); по христианской апологетике (до 90 названий); по патрологии (до 80 названий). Здесь были творения святых отцов Церкви Вселенской (Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Исаака Сирина и других) и Русской Православной Церкви (Нила Сорского, Димитрия Ростовского, Тихона Задонского и других), труды по истории западных исповеданий (до 40 названий), по русской церковной истории (до 50 названий), по гомилетике (до 80 названий) и почти все духовные журналы.
Но были книги и светского разного содержания: исторические (например, «Всемирная история» Шлоссера, «История России» С. Соловьева и другие), философские (сочинения Канта, Гегеля, Фихте, Ульрици, Якоби, Кудрявцева и другие), естественно-научные (курсы физики Любимова и Писарева; сочинения Дарвина, Фогта, Гумбольда и других), книги по медицине (главным образом по гомеопатии), анатомии, гигиене и фармакологии, а также художественная литература (сочинения Шекспира, Пушкина, Грибоедова и других)»20.
По словам же самого святителя Феофана и светские «книги с человеческими мудростями могут питать дух. Это те, которые в природе и истории указывают нам следы премудрости, благости, правды и многопопечительного о нас промышления Божия. Бог открывает Себя в природе и истории так же, как и в Слове Своем. И они суть книги Божии для тех, кто умеет их читать»21.
Все, кто желал общения со святителем, могли общаться с ним только письменно. Владыка не отказывал никому в духовном наставлении, не нарушая своего затвора. «Он обладал редким даром просто, ясно, лаконично говорить о самых сложных предметах, ежедневно отправляя около сорока ответных писем. Феофан изобразил идеал истинно христианский и пути, ведущие к его достижению. «Мы имеем полное право, – пишет биограф владыки, – назвать его великим христианским философом»22.
23 января 1894 г., на 80-м году, завершилась подвижническая жизнь святителя Феофана. Он оставил неизгладимый след в истории Русской Православной Церкви и во всех церковных дисциплинах. Уже два века прошло, но его учение и личный пример благочестивой жизни не может угаснуть в нашей памяти.
Два святителя жили в разные эпохи, но мыслили в единой святоотеческой традиции. Главным объединяющим их свойством является любовь к Священному Писанию, то есть их христианское любомудрие. Они искали смысл жизни в библейских словах, поэтому так тщательно старались пояснить содержание текстов Ветхого и Нового Заветов. Христианское учение для них не было чем-то сторонним, внешним, но совсем наоборот, оно до глубины сердца проникало в их души и затем преломлялось через сознание в виде многих и многих поучений, наставлений, толкований и писем к разным людям.
Конечно, отличительной чертой святителя Иоанна Златоуста является его стойкость в вере и непримиримость к нравственным порокам людей, потому что он сам старался жить по-христиански и быть образцом для верующих.
Святитель Феофан Затворник, живя в эпоху нового времени, когда христианское благочестие считалось второстепенным по отношению к научному знанию и западному «просвещению», в первую очередь трудился над тем, чтобы возвысить христианский нравственный идеал, дать почувствовать своим современникам, что подлинное счастье достигается в только в богопознании и молитве. На это были направлены его переводческие труды, толкования на Священное Писание и письма о духовной жизни. Что есть жизнь духовная и как на нее настроится? Вот главный вопрос, который ставил перед собой, перед другими людьми, да и перед нами дорогой владыка Феофан.
Иеродиакон Иоасаф (Устюжанинов), магистр богословия, аспирант Московской духовной академии, насельник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры
1 Иоанн Златоуст, свт. Шесть книг о священстве // Творения в 12 т. Т. 1. Кн. 2. СПб., 1895. С. 395–475.
2 Писарев Л. Святой Иоанн Златоуст и его время // Юбилейный сборник статей, посвященных блаженной памяти святого Иоанна Златоуста. Казань, 1908. С. 147.
3 Филарет (Гумилевский), архиеп. Исторический обзор песнописцев и песнопения греческой Церкви. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. 139 – 140.
4 Иоанн Златоуст, свт. Цветник в форме слова // Творения в 12 т. Т. 12. Кн. 2. СПб., 1906. С. 886 – 887.
5 См. Соловьев П., свящ. Встреча с Н. В. Гоголем в 1848 г. // Русская старина. № 9. 1889. С. 553.
6 Первушин М. Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви. М., 2011. С. 488.
7 Башкиров В., прот. На пути к Богу. Минск, 2013. С. 204.
8 См. Первушин М. Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви. М., 2011. С. 489.
9 Smolitsch I. Leben und Lehre der Starzen. Koeln-Olten, 1952. S. 160.
10 Хитров М., прот. До затвора // Житие святителя Феофана, Затворника Вышенского. Гл. 1. М., 1905. С. 12–13.
11 Первушин М. Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви. М., 2011. С. 490.
12 Феофан (Говоров), свт. Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения? МДА, 1995. С. 95.
13 Там же. С. 96.
14 Феофан (Говоров), свт. Путь ко спасению. Краткий очерк аскетики. М., 2003. С. 152.
15 Платон (Игумнов), архим. Доклад: Аксиологический смысл концепции христианского самоотречения в наследии святителя Феофана Затворника. VII Феофановские чтения, 2013. С. 4.
16 Хитров М., прот. В келье затворника // Житие святителя Феофана, Затворника Вышенского. М., 1905. С. 198–200.
17 Феофан (Говоров), свт. Собрание писем. Вып. 4. М., 1899. С. 35.
18 Башкиров В., прот. На пути к Богу; Слава Тебе, показавшему нам свет. Минск, 2013. С. 205.
19 Георгий (Тертышников), архим. Святитель Феофан Затворник и его учение о спасении. М., 1999. С. 81.
20 Там же. С. 95–96.
21 Ключарев А. Преосвященный Феофан Затворник и его пастырская деятельность // Православный собеседник. Апрель. 1910. С. 502, 511–512.22 Первушин М. Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви. М., 2011. С. 491.