Практический онлайн-курс для педагогов и родителей
Преподобный Паисий Святогорец (1924–1994), один из величайших подвижников и пророков нашего времени, подвизался на Афоне, был воспитан русским старцем Тихоном, в своей жизни на практике в совершенстве стяжал христианские добродетели: воздержание, целомудрие, нестяжание, кротость, радость, упование на Бога, смирение и любовь. В общении с людьми, которые приходили к нему за помощью и утешением, он делился этим опытом. Преподобный простыми словами и жизненными примерами указывал человеку путь к Небесному Отцу, в Небесное Отечество.
Святой старец полагал, что любая страсть или добродетель начинается с помыслов. Поэтому человек, желающий духовного возрастания, должен в первую очередь превратиться в «фабрику добрых помыслов». Ее сущность состоит в искусстве сохранять свое сердце в мире, даруя этот мир окружающим.
Злые, тщеславные помыслы сводят к нулю все труды. Если человек вынашивает злой помысел, то какие бы подвиги воздержания – посты, бдения и пр. – он ни совершал, все пойдет прахом. А вот один чистый, благой помысел превосходит, по мнению святого Паисия, любой аскетический подвиг.
В рамках практического онлайн-курса представлен богатый опыт афонского старца: Школа святого Паисия Святогорца, его Фабрика добрых помыслов. В этом курсе каждое занятие посвящено одной добродетели. Публикуем заключительное занятие, посвященное добродетели любви.
Добродетель любви
Любовь – основополагающая христианская добродетель, «совокупность совершенств». По происхождению добродетель любви – дар Духа Святаго, по сущности – обожение человека, по форме – жертвенное служение.
Как вспоминают о старце современники, «в обращении с людьми преподобный Паисий был сладок, прост, доступен, милостив, зело утешителен, – словом, он весь был любовь».
«Любовь старца была непревзойденной, – свидетельствует Дроситис Панагиотис, почетный председатель Апелляционного суда. – Она распространялась на всех людей, на все творение, даже на бесов. Я видел, как у себя в каливе он принимал неизвестного ему человека, исповедовавшего иную религию. Он обнимал его с таким теплом и сердечностью, словно это был его любимый брат. Я видел, как он с нежностью и любовью заботился даже о растениях, о муравьях, о пресмыкающихся и о других представителях животного царства».
Сам старец дает такое определение любви: «Любовь бывает трех видов: плотская любовь, которая полна духовных микробов; мирская любовь – кажущаяся, внешняя, лицемерная, неглубокая; и духовная любовь – истинная, чистая и дорогая. Эта любовь бессмертна, она пребывает «в век века».
«Любовь – это значит выслушать с состраданием чужую боль. Любовь – это сострадательный взгляд и слово, сказанное человеку в тяжелую минуту. Любовь – это разделить его горе, упокоить в трудностях. Любовь – принять от него грубое слово. Все это полезнее многих слов и показных выражений».
Преподобный Паисий объясняет: «Духовный человек отдает свою любовь прежде Богу, затем людям, а остаток своей любви он отдает животным и всему творению. Эта божественная любовь извещает животных. Они распознают человека, который их любит и сострадает им, и без боязни приближаются к нему».
Дикие животные чувствовали любовь старца, приближались к нему и ели из его рук. Старец говорил: «Я попрошу Христа: «Христе мой, помилуй меня, скота». А если Он меня спросит: «А ты миловал скотов?» – то, что я Ему отвечу?»
Уходя с Катунак, преподобный Паисий оставил в келье котенка. Потом у него заболела о нем душа, он вернулся на Катунаки и забрал его, потратив на это два дня. Когда он жил в Панагуде, ночью к дверям его кельи приходил и мяукал чужой кот. Тогда старец, даже если был болен, вставал с постели и открывал ему дверь, пропуская кота пробежать через келью на балкон к миске с едой и месту, где он мог укрыться от холода и дождя.
Об отношениях между людьми старец говорил: «Отправной точкой любых наших действий должна быть мысль не о том, как поудобнее устроиться самим, но о том, как облегчить участь нашего ближнего, доставить ему покой. Тогда всем будет хорошо и между людьми будет царствовать любовь».
Основание терпения – любовь… Чтобы терпеть другого, нужно его любить, сопереживать ему… Лучше пусть будет трудно тебе, чем другому из-за тебя.
Даже ругать людей надо с любовью: указывать им на ошибку тонко, тактично, растворяя это смехом или шуткой.
Чтобы любовь возрастала, нужно ее отдавать. Человек, который не отдает даже ту немногую любовь, что у него есть, словно держит в руке горсть семян и не хочет их посеять… В зависимости от того, сколько любви ты отдашь, столько и получишь.
Исполненные слез и боли молитвы старца Паисия сопровождались постом и огромным трудом. Например, узнав, что один юноша подвергается телесной и душевной опасности, старец несколько дней оставался без пищи и воды и не прекращал молиться, пока не узнал, что молодой человек опасности избежал.
С кем-то ему не нужно совсем говорить, другому нужно сказать пару слов, с третьим поговорить подольше… Если я вижу, что мое участие, доброта, любовь не идут человеку на пользу, то я решаю, что не имею близости с этим человеком, и бываю вынужден уже не вести себя по отношению к нему с добротой. Терпение, любовь делают бесстыдного более бесстыдным, а любочестного – более любочестным.
– Геронда, как же вам трудно в келье! Приходят душевнобольные, наркоманы…
– Вот тут-то и становится понятно, есть ли в нас настоящая любовь. В лице нашего брата мы видим Христа. Потому что, делая что-то ради брата, делаем Самому Христу… Если ты любишь другого человека как брата, то можешь своим платком вытереть ему нос, а потом положишь платок обратно в свой карман! Но если такого чувства нет, то другой человек для тебя как инородное тело, потому тебя передергивает от любого его прикосновения, и стоит ему случайно обрызгать тебя слюнями, ты тут же сломя голову побежишь умываться.
<…>
Если подумаем так: «Если бы я был инвалидом и не мог бы ходить, как бы я себя чувствовал?» – то ощутим к человеку сострадание. В сострадании сокрыта любовь такой силы, что она больше обычной любви. Если ты сострадаешь другому, то начинаешь любить его сильнее.
Те, кто с любовью и терпением ухаживает за больными, за калеками и тому подобными, своей жертвой стирают свои грехи. Если же у них грехов нет, то они освящаются.
«Терпи, желаю тебе доброго терпения. Молитвенно желаю, чтобы Христос умножил в тебе Свою любовь и ты забывала о боли. Конечно, я могу пожелать тебе и другого: того, чтобы твоя боль утихла, но тогда исчезнет и многая мзда. Следовательно, лучше то, что я пожелал тебе сначала». От этих слов несчастная женщина получила утешение.
<…>
Властвование жены над мужем есть оскорбление Бога… То есть любовь и почтение – это не разные вещи: это одно и то же.
Каждый из супругов должен стараться всю свою жизнь сохранить любовь к другому, принося себя в жертву ради него.
Сперва супруги должны иметь большую любовь между собой и [только] потом любить своих родителей. Каждый из супругов должен как можно больше заботиться о родителях другого супруга. Чтобы в семье были мир и согласие, очень поможет вот что: муж должен любить свою жену больше, чем свою мать и больше, чем кого бы то ни было из своих близких и родных. Любовь супруга к родителям должна литься через его жену. Конечно, и жена должна вести себя так же.
Злоба женщины, когда в нее входят ревность и упрямство, может достичь демонической степени… Она обязана удалить свое «я» из своей любви, чтобы ее сильная любовь была чистой… Как этого можно достичь? – Если преодолеть мелочность и взрастить духовное мужество, духовное благородство и жертвенность. Благородство – это противоядие ревности.
<…>
– Может ли мать нерассудительной любовью повредить своему ребенку?
– Конечно, может. К примеру, мать видит, что ее малыш не может научиться ходить, и говорит: «Как жалко его, бедняжку, ведь он не может ходить», и то и дело берет его на ручки, вместо того чтобы, держа за руку ребенка, помочь ему пройтись самому. Спрашивается, как малыш выучится ходить? Конечно, такая мать движима любовью, однако своей многой заботой она вредит своему чаду. Я был знаком с отцом, сын которого отслужил в армии. И вот он брал взрослого сына за ручку и вел его к парикмахеру! «Я привел тебе моего сына, чтобы ты его постриг, – говорил отец. – Скажи мне, сколько тебе заплатить и когда прийти, чтобы его забрать?». Так [своей нерассудительной заботой] этот человек искалечил своего сына.
Любовь необходимо «тормозить» рассуждением. Настоящая любовь несвоекорыстна. Она не имеет в себе эгоистичного пристрастия и отличается благоразумием. Благоразумие необходимо многой женской любви, для того чтобы женщина не тратила свою любовь попусту. Однажды ко мне в каливу пришел парень, обозленный на родителей. Его несчастные родители были расположены по-доброму, однако они не знали, как ему помочь. И вот он стал говорить мне, что родители на него давят, что они его не любят и так далее. «Слушай-ка, – сказал я ему, – когда ты был маленький и твоя мать закутывала тебя в несколько слоев одежды, для чего она это делала? Для того чтобы ты не простудился или для того чтобы довести тебя до теплового удара? Эти действия твоей матери имели в себе много любви». Наконец – поняв, как много его любили родители, – юноша стал плакать. У его матери было много любви, несмотря на то что она не смогла помочь своему сыну, потому что вела себя с ним так, что вызывала его сопротивление.
Когда необходимо, мать должна вести себя с ребенком строго. Если она легко идет на поводу у ребенка и соглашается с ним во всем, то это ребенку не на пользу.
Сироту – особенно по матери – мы должны с болью и горячей любовью стиснуть в своих объятьях, для того чтобы сначала он согрелся, и у него бы исчезла робость, и он бы открыл свое сердце.
Компании оказывают на детей огромное воздействие. Будучи маленьким, я имел прирожденную любовь. Она была у меня в естестве… И вот я начал водить компанию со старшими подростками… И вот однажды, стоило мне подстрелить одну птичку и увидеть ее убитой, я вмиг пришел в себя… До какой же злобности может докатиться человек, изначально отличавшийся тонкой чувствительной душой! Это может произойти, если он будет невнимателен и увлечется дурными компаниями…А вот компании добрые приносят большую пользу.
<…>
Чтобы возлюбить Бога, нужно в Него уверовать. Какова наша вера, такова и любовь к Богу.
Некоторые говорят: «Я хочу, чтобы и другие познали Христа – так же, как познал Его я», и эти люди начинают вести себя с другими как учителя. Однако их жизнь должна быть в согласии с тем, чему они учат. Уча своей жизнью иному «христу» и сами не соответствуя тому, что говорят, они не могут сказать, что познали Христа. Не имея опыта [духовной жизни], человек находится вне реальности и рано или поздно его внутренний человек «предаст» его другим. Когда с болью и истинной любовию мы приближаемся к нашему ближнему, то эта истинная Христова любовь его изменяет. Человек, имеющий святость, – где бы он ни оказался – создает вокруг себя, если можно так выразиться, некое духовное электромагнитное поле и воздействует на тех, кто в это поле попадает. Конечно, мы должны быть внимательными и не растрачивать нашу любовь и не отдавать другим легко своего сердца, потому что часто некоторые люди берут наше сердце в свои руки и после этого оно (без смысла) обливается кровью. Или же они не могут нас понять и на нас обижаются.
Никто не может постичь, как Бог любит человека! Его любовь ни с чем не сравнима! Она не имеет границ! Она так велика, что если человек почувствует хоть малую ее часть, его сердце не выдерживает, растворяется…
Господь со Своей стороны готов даровать нам в изобилии Свою любовь, но не делает этого, потому что объем нашей аккумуляторной батареи маленький. Необходимо его увеличить, чтобы он мог вместить больше Божественной любви, ведь ток любви Божией поступает к нам из расчета емкости нашей батареи… Чем больше очищается сердце, тем больше увеличивается его емкость и тем больше мы сможем принимать Божественной любви, безграничной, невместимой, неисчерпаемой.
Творите молитву, разговаривайте с Богом. Когда человек занимается таким деланием, то вначале слабо ощущает любовь Божию, но чем дальше, тем чувствует ее все сильнее.
А вещи, пусть даже и не греховные, пленяя частичку моего сердца, уменьшают мою любовь ко Христу.
– Человек может жертвовать собой и по гордости?
– Может, как не может? Чтобы наша любовь была подлинной, мы должны ее очистить, удалить свое «я» из нашей любви. Если в нашей любви есть «я», это значит, что в любви есть эгоизм. А эгоизм и любовь – вещи несовместимые. Любовь и смирение – вот два брата-близнеца, стиснувшие друг друга в объятиях. Тот, кто имеет любовь, имеет и смирение, и тот, кто имеет смирение, имеет и любовь.
– Геронда, мне тяжело приходится, когда из-за дурного обхождения с кем-то я унижаю себя в глазах других и вынужденно смиряюсь.
– Вынужденным смирением ты оплачиваешь хоть часть того долга, который накапливаешь своими грехами. Однако нужно начать добровольно смиряться. Самый легкий путь к спасению – это любовь и смирение. Если у нас их не будет, то мы будем судимы. Эти две добродетели преклоняют Бога на милость и возводят Его создания на Небеса.
<…>
Со многими из ребят, которые познали мирской, человеческий эрос, я быстро нахожу общий язык, если начинаю им говорить о Божественном эросе! «Вы когда-нибудь от большой любви падали без сил на землю? Вы когда-нибудь чувствовали, что не можете пошевелиться, не можете ничего делать?» Они сразу догадываются, что это что-то высшее, и мы начинаем понимать друг друга «Если на нас, – говорят они, – так действует простая, мирская любовь, то можно себе представить, что такое любовь небесная!»Божественный эрос – это нечто высшее, чем любовь Божия, – это безумие… Великая любовь к Богу, соединенная с жертвой, сладостно распаляет сердце, и, как пар, выбрасывается Божественный эрос, который невозможно сдержать, и соединяется с Богом.