Под влиянием преподобного Макария в Оптинской обители возникла целая школа издателей и переводчиков духовной литературы.
Уникальное и удивительное явление – старчество – зародилось в начале XIX в., когда воздействие европейского либерализма стало сказываться во многих сферах жизни российского общества и государства. Культура все более европеизировалась и отходила от истоков, основ и принципов православного вероучения. В обществе ощущалась огромная потребность в людях, которые положили бы конец этому губительному для России процессу. И вот в 1829 г. в Оптину пустынь прибывает старец Лев (Леонид) с шестью учениками (среди которых был будущий знаменитый подвижник и святитель Игнатий (Брянчанинов), где его с радостью принимает тогдашний настоятель отец Моисей, – он передает отцу Льву духовное руководство братией. Неустанная деятельность старца Льва, а затем его ученика – преподобного Макария – по возрождению и укреплению Оптиной пустыни была одновременно не только началом Оптинского старчества, но и началом духовного возрождения православной веры, ее освобождения от губительного влияния европейского либерализма.
Старец Макарий первостепенное значение придавал вере в Божий Промысл, поскольку на этом основано все христианское и православное вероучение. «Много может предстать случаев, чрез кои искушается наша вера к Богу и терпение; надобно твердо веровать в Промысл Божий, что Он ведет нас путями неведомыми, но не стесняя нашего самовластия. Бог даровал нам разум, и свободную волю, и заповедь – что делать и чего не делать; по избранию нашим разумом и волею того или другого подвергаемся награждению или наказанию здесь или еще в будущем веке. А как мы часто подвергаемся преступлениям заповедей Божиих, то Он, по милосердию Своему, посылает нам скорби, наказуя оными, отвращая от грехов и приводя к покаянию. Кающихся грешников Он прощает и приемлет – как мытаря, блудного сына и разбойника; а некающихся и неисправляющихся ожидает вечное наказание». (Здесь и далее цитируется книга: «Преподобный Макарий Оптинский. Письма к мирским особам». М., 2012.)
К сожалению, человек чаще всего не использует данной ему Богом свободы, как должно, и поэтому он совершает ошибки. Однако Господь милостив и милосерден, поэтому Он предоставляет человеку различные способы возвращения на праведный путь. Во многих письмах старец Макарий призывает видеть в скорбях не столько наказание, посылаемое Богом, сколько различные средства, ведущие к спасению. Исходя из своих наблюдений за жизнью людей различных сословий, богатых и бедных, больных и здоровых, молодых и старых, счастливых и несчастных, преподобный Макарий пишет, что «большая часть людей находится в скорбях; но не все ра́вно и не в одно время посещаются оными: один ныне испивает чашу горести, другого ожидает скоро; иной, упиваясь сладостями мира и славою и богатством, не чувствует, что вкушает яд, вредящий душе его, и рано или поздно ощутит вред оного – или бедностию, или болезнию, или презрением от других, или неповиновением детей, или, наконец, душевною удавою, не находя ни в одном из благ утешения, хотя и окружен ими».
Мирянам, попавшим в самое затруднительное положение, отец Макарий советует прежде всего помнить о страхе Божием и не отходить от Евангельских заповедей, ибо только это может защитить человека и его душу и сердце от всяких соблазнов и сокрушительных вражеских нападений.
В напутствии одному из мирян старец отмечает, что следование по праведному пути требует огромных усилий и труда: «Однако прежде достижения сего много предлежит подвига, труда и борьбы на невидимой сей духовной брани. Ибо враги наши бодры, безсонны, безплотны, хитры, злы, горды, то паче всего надобно от нападения их заключаться в твердыню смирения, недоступную никаким татям и врагам, а пока мы еще далеки от любви и смирения, то нужен и страх Божий, ибо страхом Господним уклоняется всяк от зла (ср.: Притч. 15:27)».
Из писем старца видно, что страх Божий – это не страх человека перед всемогущим, грозным и карающим Господом, а это такой страх, который очищает человека от всякой скверны, защищает его от самых разных соблазнов и от напастей его врагов. Этот страх укрепляет и возвышает человеческую душу, порождает в человеке самоотверженную, беззаветную любовь к Богу.
Сохраняя в себе страх Божий, человек будет неуклонно следовать по праведному пути к спасению. Страх Божий – это начало премудрости, он также корень богоугодной жизни, полностью перестраивающий духовный космос, и самое могущественное средство самоисцеления (Феофан Затворник).
В размышлениях о Промысле Божием и страхе Божием старец Макарий постоянно обращается к необходимости неукоснительного исполнения заповедей Божиих. В его время эта тема была необычайно актуальной, поскольку многие люди считали (да и сейчас считают) исполнение этих заповедей слишком трудным, а некоторые – просто невозможным. Однако старец во многих своих письмах увязывает решение самых различных вопросов прежде всего с исполнением заповедей, поскольку в этом проявляется любовь человека к Богу.
Уже с принятием Крещения каждый человек берет на себя обязательство неукоснительного исполнения заповедей. Больше того, он естественным образом связывает это с необходимостью делать добро и сохранять истинную православную веру: «…хотя мы и грешны, но все чрез веру и Крещение чадами Божиими по благодати нарицаемся. По Крещении непременно нужно делание заповедей Божиих, коими сохраняется данная во оном благодать и, по мере успеяния в оных, умножается; преступая же заповеди, покаянием паки восстановляем и приобретаем ее».
К известным Божественным заповедям он добавляет заповедь об исполнении всех церковных догматов, положений и правил: «Может быть, скажет кто, что правила и постановления Церкви не есть заповедь Божия; а разве оное не есть заповедь Божия: повеление слушать Церковь и ее пастырей? Без сего же сколько произошло там заблуждений и ересей: кто как разумел, тот так и постановил, отделяясь от единости Церкви».
Преподобный Макарий не отрицает, что исполнение заповедей – дело непростое. В самом деле, легко ли любить всех ближних, не говоря уже о дальних? А как можно полюбить своих заклятых врагов? Но в том-то и суть учения Христа, что от заповедей типа «око за око, зуб за зуб» он обращается к абсолютной любви человека к Богу и человека к человеку. Следование по праведному пути трудно всегда, но на то человеку и дарованы Богом вера, воля, свобода, ум, терпение.
В центре внимания старца Макария – добродетель смирения, которую он считал великой. При этом преподобный опирается на евангелистов и учения святых отцов, и это было совершенно обоснованно, поскольку все другие добродетели или основываются на смирении, или исходят из смирения, или смирение венчает их. Он советует как можно чаще обращаться к высказываниям отцов Церкви о значении смирения – Исаака Сирина, Иоанна Лествичника, Варсонофия Великого – чтобы глубже осознать значение этой великой добродетели. При этом он особо отмечает, что сами святые отцы отличались необычайным смирением: «Святые отцы, при всей их святости, имели себя хуже всех и считали себя под всею тварию. Вот какое высокое достоинство смирения!»
Во многих письмах, осмысливая значение смирения, старец Макарий выявляет его сокровенный смысл: «добродетели наши приятны Богу, когда они делаются со смирением, о чем и Сам нам заповедал»; «надобно иметь смирение, которое упраздняет все силы вражии; откровение другим своих немощей с самоукорением есть путь ко смирению»; «смирение успокаивает и подает благонадежие к исправлению, а смущение более отягощает и врага на вас воздвизает к бόльшим браням»; «пекитесь всего больше о смирении: оно и без дел много прощает согрешений»; без смирения «наши добродетели не могут быть Богу угодны. Но и любовь имеет с ним весьма тесный союз, так что одно без другого быть не могут»; «смирение есть одно непреоборимое оружие против всех козней вражиих, но достижение до оного небезтрудно, а паче в мире живущим и непостижно»; «не ищите высоких дарований, но очищайте сердце исполнением заповедей Божиих и молитвою, прогоняйте страсти и помышление о них и старайтесь о стяжании смирения: ибо где нет смиренномудрия, там все наше нечисто и суетно»; «жизнь, проходимая с неукоризненною совестию и со смирением, доставляет мир, спокойствие и истинное счастие».
Добродетель смирения преподобный Макарий совершенно обоснованно ставит в центр своего внимания, ибо она связывает воедино все другие добродетели, ведущие к Богу и к спасению. Смирение одновременно противостоит всем греховным соблазнам, искушениям, страстям, уводящим человека от праведного пути; оно придает другим добродетелям самый универсальный и самый сокровенный смысл и побуждает человека на бескомпромиссную борьбу с гордыней, отчаянием, унынием и другими греховными страстями и соблазнами; смирение способствует очищению человеческой души и сердца от всего низменного, греховного, дьявольского, от того, что является преградой на пути к спасению. Добродетель смирения показывает, что самоуничижение человека угодно Богу, поскольку, порождая искреннюю и беззаветную любовь к Богу, оно тем самым возвышает человека, направляет его на любовь не только к ближним и дальним, но и на любовь к врагам как высшую и абсолютную форму любви. И наконец, без этой добродетели даже при самых больших стараниях невозможно достижение спасения.
Вслед за отцами Церкви в полном согласии с их учением преподобный Макарий считает молитву самым универсальным и действенным средством общения человека с Богом: «Молиться мы должны и обязаны по долгу нашему, по заповеди Божией и апостольской и учению святых отцов, о всем, как то: о сохранении нас, о спасении нашем, о прощении грехов, о ближних наших и о прочем многом, – но с великим смирением, и не искать себе дара: оный Сам Господь дарует, но достойным того…» При этом старец добавляет, что молиться надо просто, со смирением, не ожидая скорых, преждевременных результатов, как бы осуществляя молитвенный труд, необходимый человеку всегда и везде, хотя, как правило, Церковь отводит на молитвы определенное время, дни и часы. Во время молитвы не следует опасаться рассеянности, которая случается со всяким человеком, не следует также стремиться вникать в каждое слово молитвы, так как тогда может исчезнуть ее глубинный сокровенный смысл.
«В молитве не стремитесь к высокому, а сознавая во всем свою немощь, имейте себя всегда поверженным пред Богом и призывайте Его со смирением и простотою, как дитя – отца, памятуя, что пред Господом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостию.
Не увлекайтесь слишком умозрительною молитвою Иисусовою, чтобы вместо пользы не получить вреда, когда незаметно впадете в самомнение. Употребляйте же молитву как меч духовный, и всегда, а паче к поражению страстей: когда почувствуете движение гнева или иной страсти, тогда более призывайте имя Иисусово, и ощутите помощь Его. В сем-то и состоит деятельная молитва (Иисусова), приличная нам.
…Молитва есть обоюдоострый меч: произносимая со смирением, она поражает врагов наших, а совершаемая с тонкою духовною гордостию и мнением о себе – вредит самим нам и не столько приближает нас к Богу, сколько удаляет от Него, ибо только смиренным дает Он благодать Свою».
Своих учеников и последователей старец Макарий призывает к постоянному чтению великой святоотеческой литературы, которая позволяет проникать в глубины религиозного миросозерцания и православного вероучения, а также понимать сложные и противоречивые процессы, происходящие в обществе и во всех сферах его духовной жизни и культуры: «Чтение отеческих книг очень нужно и полезно к познанию воли Божией, ибо отцы, читая Слово Божие, в Святом Писании нам преданное, исполнили оное и прошли деятельною жизнию, оставя нам пример в своих учениях. Не читая оных, не знаете образа жизни и борьбы, и думая, что, читая сам Слово Божие, могу оное исполнять, и не смиряетесь; а читая, познаете путь, тщитесь к исполнению, но, не достигая мер их, познаете свою немощь и смиряетесь, и получаете милость Божию, которая особенно на смиренных простирается».
Эта литература составляет истинное просвещение: молодому человеку «довольно образования: быть хорошим христианином, добрым человеком, почтительным сыном, помнить храм Божий, молиться Богу, чтить служителей Церкви Божией, пастырей, слушать их учения, трудиться для пользы ближних и своей, никого не обижать, хранить трезвость, целомудрие и все оное исполнять со смирением». Такой человек есть человек высочайшей нравственности и духовности, и чем бы он ни занимался в жизни, какой бы ни владел профессией, он всегда будет стремиться делать добро, а не зло, будет прежде заботиться о других, чем о самом себе, никогда не будет совершать антиобщественных поступков, ибо всегда и везде его целью будет неукоснительное исполнение Божественных заповедей. Такой человек есть и будет истинным гражданином своего отечества. Преподобный Макарий убежден в том, что одного светского просвещения, без евангельской веры и смирения совершенно недостаточно. Подобный человек способен лишь на чисто техническое исполнительство, а не на осознанное творение добра, поиск истины и воплощение красоты.
Вот почему старец Макарий так возмущается поведением некоторых молодых людей, которые, по существу, из-за полного незнания духовной литературы, творений святых отцов, с легкостью критикуют российскую действительность, опираясь при этом на поверхностную, часто лживую и глумливую западноевропейскую литературу, которая была своеобразной апологетикой западного либерализма: «Сердце болезнует, что ныне так много восстают на мать нашу Церковь чада, возрожденные ею Святым Крещением и воспитанные млеком православного учения, оставившие оное и заразившиеся духом западного вольномыслия».
Столь критическое отношение отца Макария к западноевропейскому просвещению в настоящее время приобретает еще большую актуальность в связи с тем, что наши горе-псевдо-неолибералы не только не изучают всерьез произведений отечественной духовной литературы, но и считают ее совершенно бесполезной, и в то же время непомерно восхваляют все, что есть, делается на Западе, нанося тем самым колоссальный вред России во всех сферах ее жизнедеятельности. Вот почему призывы преподобного Макария к глубокому изучению и трепетному отношению к творениям святых отцов и вообще ко всей отечественной духовной литературе имеют исключительно важное значение именно для духовного возрождения России.
В одном из писем, искренне радуясь возвращению одного из своих духовных чад из путешествия по Западной Европе, старец Макарий дает весьма глубокую оценку того, что происходило в то время на Западе: «Юное поколение жадно хватается за рационализм философский Канта и Гегеля, и это все проникает и в наше любезное православное отечество: чего же ожидать?
Вера соединяла и скрепляла все сословия союзом любви и повиновением воле Божией, чрез исполнение заповедей Его и учение Православной Церкви, приближением сколько возможно к Богу, имея надежду на будущую вечную жизнь; а без сей надежды и утешения, при переворотах и приключениях в жизни, где найти можно укрепление и утешение?
Нынешние цивилизаторы и прогрессисты думают умом своим и усилием достигнуть чего-нибудь, для благоденствия народа лучшего; но ошибаются! Так, как без корабля нельзя переплыть моря и достигнуть пристанища благоотишного, так нельзя без веры и повиновения учению Православной Церкви достигнуть пристанища здешнего благоустройства и спасения душевного».
Как видно из этого высказывания старца, неверие довольно широко распространилось по Европе, ему в немалой степени способствовали рационалистические философские концепции, в частности Канта и Гегеля, и хотя сами они были глубоко верующими людьми, их вера оказалась протестантской, пронизанной рационализмом.
Старец Макарий прав и в том, что попытка римского первосвященника, то есть Папы Римского, объединить в своих руках Католическую Церковь и католическую веру с государственной властью неизбежно приводит и к ослаблению веры, и к ослаблению государства. Ватикан, занимаясь различными делами, присущими светскому государству, с необходимостью несет в себе как все его положительные стороны, так и все пороки, тем самым постоянно побуждая верующих отходить от христианской веры. Недавний отказ Папы Римского Бенедикта XVI от престола – лишнее тому свидетельство. Хотя это решение было продиктовано рядом причин, о которых здесь неуместно рассуждать, одной из них была невозможность объединения христианской религии и Церкви с государством, поскольку экономические, политические, социальные злоупотребления государства отрицательно сказываются на деятельности Церкви, и наоборот, утрата веры неизбежно расшатывает и ослабляет государство.
С другой стороны, отец Макарий указывает на заблуждения и немощь различных прогрессистов и реформаторов, которые пытаются преобразовать общество без того, что его больше всего объединяло и укрепляло, – без его истинной веры как духовной основы любых политических, экономических и социальных преобразований. В частности, финансово-экономический кризис, охвативший современный мир, продолжается уже несколько лет, а реальный выход из этого кризиса до сих пор не найден.
Преподобный Макарий справедливо предупреждает о том, что все формы светского образования, просвещения и культуры в целом без серьезной духовной основы и истинной веры являются бесполезными: «светские книги, и особенно романы, не научают, но расслабляют сердца, изгоняют вон страх Божий», театры «токмо обворожают чувственность, а пользы душе не приносят». Что касается науки, преподобныйМакарий не отрицает ее важности, значения в жизни человека и общества, но вместе с тем указывает, что «паче всего нужно для нас, дабы имели правую веру и истинный разум и старались о исполнении заповедей Божиих. При таком устроении не помешают науки, но еще более способствуют к благочестию, а в противном случае что может быть?.. Молчу». Об этом писали и такие выдающиеся ученые, как Б. Паскаль, А. Эйнштейн, И. Павлов и многие другие.
Письма старца Макария – это величайший источник духовной мудрости, приобщение к которому будет приносить неоценимую пользу всем, кто интересуется великим учением Иисуса Христа, и особенно тем, кто стремится стать истинным христианином и истинно православным человеком.
Справка
О преподобном Макарии (Михаиле Николаевиче Иванове, 1788–1860).
Отец Мишеньки Иванова, коллежский асессор Николай Михайлович, и мать, Елизавета Алексеевна, назвали сына в честь святого князя Михаила Тверского. После Миши в семье было еще четверо детей. Семья жила недалеко от Оптиной пустыни, в окрестностях Калуги, рядом с Лаврентиевым монастырем, окормляясь у монашествующего духовника – архимандрита Феофана.
В пять лет потеряв любимую мать, мальчик привык к уединению, много читал, находил утешение в игре на скрипке. В 14 лет он уже начал работать бухгалтером. После смерти отца уехал в деревню. Как-то крестьяне украли у него гречиху, вместо наказания он вразумлял их примерами из Священного Писания. Родные смеялись над Мишей, но были поражены, когда мужики покаялись и пали на колени перед юношей.
Он остался послушником в монастыре, Площанской пустыни, приехав туда паломником в возрасте 22 лет. В то время в обители подвизался ученик великого старца Паисия Величковского Афанасий – он и стал наставником молодого послушника. После смерти Афанасия в 1825 г.произошла судьбоносная встреча отца Макария с отцом Львом; между ними завязалась переписка, которая закончилась переездом отца Макария в 1834 г. в Иоанно-Предтеченский скит Оптиной пустыни.
Семь лет преподобные старцы Лев и Макарий руководили духовной жизнью братии и многих тысяч людей; а после кончины отца Льва Оптину возглавил старец Макарий.
Его чада свидетельствовали: «Он, как Бог, всех покрывает любовью». Известен такой случай: к преподобному Макарию привели одного бесноватого, который ничего ранее о старце не знал и никогда его не видел. Бесноватый, бросившись к приближающемуся старцу с криком: «Макарий идет, Макарий идет!» – ударил его по щеке. Преподобный тут же подставил другую щеку, а больной рухнул на пол без чувств. Очнулся он исцеленным. Бес не смог перенести великого смирения старца.
Вот каким его запомнили очевидцы: «Старец был огромного роста, с лицом некрасивым, со следами оспы, но белым, светлым, взгляд был тих и полон смирения. Нрав его был чрезвычайно живой и подвижный. Память прекрасная: после первой исповеди на всю жизнь запоминал он человека. Но косноязычие и нехватка дыхания при разговоре смущали его всю жизнь. Одет был всегда бедно. Зато был прозорлив: первый раз видя человека, называл его иногда по имени, прежде чем тот представлялся. Отвечал иногда на письменные вопросы прежде их получения…»
Преподобный Макарий возглавил группу ученых и литераторов (монахов и мирских лиц), которые переводили, обрабатывали и перелагали на литературный язык писания величайших аскетов древности – Исаака Сирина, Макария Великого, Иоанна Лествичника (в основном в переводах старца Паисия Величковского). Большую помощь в этом ему оказывали духовные чада – супруги Киреевские. На исповедь и благословение к преподобному Макарию приезжали А.К. Толстой, И.С. Хомяков, Н.В. Гоголь, А.Н. Муравьев.
Время своей смерти старец предсказал заранее. Мощи преподобного Макария Оптинского находятся во Владимирском храме Оптиной пустыни, рядом с мощами его наставника, духовного друга и сотаинника – преподобного Льва.
Константин Михайлович Долгов