К 60-летию режиссера Бориса Александровича Лизнева
Сальеризм в искусстве явление неизживаемое. Но великая Русская культура иногда похожа на Россию. Как она выживает? Откуда берет силы? Из какого асфальта вырастают белоснежные лилии – наши мыслители, ученые, художники, писатели, поэты, иногда даже музыканты! Какой силой духа нужно обладать, чтобы в вакууме, в любимой «фигуре умолчания» всех сальеристов, создавать произведения искусства, едва ли не каждое из которых становится событием в культуре страны, просвещает и преображает ее. Писатель, которого не печатают, если труд его исполнен правдой жизни и ее красотой, то есть присутствием Бога, пусть через 100 лет все одно будет напечатан. Ему для этого нужно лишь перо и бумага. Гениальному режиссеру для исполнения того же долга в условиях сегодняшней «культуры» нужны миллионы. Сейчас в это почти невозможно поверить, но это правда: есть русский режиссер, у которого с радостью и благодарностью снимаются бесплатно, кто является одновременно сценаристом, оператором, режиссером, монтажером и человеком, создавшим новый киноязык. И я счастлива, что через несколько секунд вы увидите его путь, услышите его мысли и запомните их, как мы запоминаем великие стихи и музыку. Полгода назад выдающемуся русскому режиссеру Борису Александровичу Лизневу исполнилось 60 лет. Мы по-прежнему безграмотны и нелюбопытны. Но лучше позже, чем никогда.
Лина Мкртчян
Борис Лизнев о себе
Я родился 8 ноября 1956 г. в Москве, но родители мои, деды и прадеды – крестьяне Тамбовской губернии. В детстве все лето и каникулы проводил в деревне. В Москве же, живя на Ленинском проспекте, ощутил державную мощь страны: помню, как встречали Гагарина, Фиделя Кастро – всюду счастливые лица москвичей. В деревне, еще школьником, как-то тяжело заболел. Ночью меня везли в районную больницу на телеге. Поразило огромное звездное небо, миллионы пульсирующих, светящихся частиц, какой-то грандиозный звездопад. Небо показалось таким же чудом, каким был для меня кинематограф. С того дня, вернее ночи, кино стало главным делом жизни. После ВГИКа и службы в армии уехал на «Ленфильм» – хотелось быстрее начать работать самостоятельно. В городе на Неве влился в жизнь творческой интеллигенции, которая озадачивала равнодушием к жизни глубинной России. «Дневник писателя» Достоевского усилил сомнения: «Для нашего интеллигента-либерала Россия – пустое место, и многие из них рождаются эмигрантами». Позже появилась возможность сравнить жизнь псевдоевропейскую и истинно русскую. Для себя выбрал вторую. Стало труднее жить. Быстро развязался с успешно было начатой операторской карьерой и вернулся в Москву, где дышалось тогда полегче. Так как «русская тема» в кино не поддерживалась, понимал, что фильмы придется делать без средств и помощи, буквально из ничего. Один фильм снял даже на одной лишь фотографии. Две темы считаю для себя главными: историческую, так как по мере сил пытался противостоять нынешним фальсификаторам истории, и исследованию глубинной российской жизни с рассказами о сегодняшних подвижниках земли Русской, на которых и держится Россия.
В своих размышлениях о кинематографе я пришел к довольно странным мыслям. Мне кажется, что в самом начале, в момент рождения кино, случилось некое недоразумение. Кинематограф разделили на виды: игровое, документальное, научно-популярное. Произошла своеобразная сепарация единого сознания: на чувство и мысль. Хочешь попереживать – иди на игровой фильм, хочешь окунуться в историю – иди на документальный, а если чему-то научиться – то на научно-популярный. В жизни же все гораздо сложнее и интереснее: мысль, переживания, чувства – все неразрывно и взаимосвязано. А тут вместо сотен и тысяч контекстов бытия предлагается лишь один, обусловленный тем или иным видом кино. Люди быстро привыкли к подобной сепарации, и отклонение от нормы всегда вначале их раздражает, но со временем прецедент становится нормой, частью нашего духовного опыта и сознания. Но если все-таки что-то систематизировать, то органичнее было бы деление кинематографа на информационно-просветительный, коммерческо-развлекательный и поэтический (он же авторский). Последний, собственно, и есть настоящий кинематограф. В нем, в отличие от первого и второго, всегда существует свой уникальный и саморазвивающийся мир. Информационно-просветительный кинематограф может быть как игровым, так и документальным, но в нем образы находятся в естественных и понятных для большинства людей связях, это накопление информации, но никак не переосмысление ее.
Кто-то из великих сказал, что истину нельзя преподать, ее можно только пережить. Поэтический кинематограф – это всегда личное переживание! Только оно глубоко входит в душу человека и делает истину частью его сознания. Образ этого переживания передается другим людям и делает их путь к истине более коротким. Это и есть главная задача искусства.
Все главные достижения отечественного кино – это победы поэтического кинематографа. Пелешян, Эйзенштейн и Тарковский, Вертов и Копалин, Шиллер и Орехов. Возьмите английские фильмы о животных. Это хорошие информационно-просветительные фильмы. Но возьмите фильм Юрия Ледина о белом медведе. Это поэтическое кино. Подлинный поэтический кинематограф – это не выражение каких-либо (пусть даже самых изумительных) мыслей, но воссоздание духовного и душевного бытия в его цельном, глубинном существе.
Нам довелось жить в непростое время. Хотя, что может быть тяжелее тех испытаний, которые выпали на долю наших отцов и матерей (война). Мы жили, когда с высоких трибун была объявлена доктрина о «России как тысячелетней парадигме несвободы» (А.Н. Яковлев). Подавляющее большинство творческой интеллигенции восприняло сию декларацию как руководство к действию. Как в таком случае, в атмосфере чудовищного глобального предательства, защитить Россию? У нас ведь ничего не было, ничего нет и сейчас. С голыми руками приходилось идти на танки… Чтобы снимать большое кино, нужно быть внутри кинематографической тусовки. А она следит за чистотой своих рядов. Но и прикидываться «своим» тоже невозможно. 4 октября 1993 года показало всю лживость и подлость нашей либеральной псевдоэлиты. В какой восторг привел их расстрел «черни», то есть народа, в те трагические октябрьские дни.
Реальной альтернативой очернению и глумлению стал православный кинематограф, который за 20 лет стал крупным культурным явлением, осознал себя как яркое духовное просветительство. Но сегодня этого уже недостаточно. Большое кино отдано сейчас в руки дельцам-продюсерам, а их интересует только нажива. Отсюда засилье коммерции и гламура. Авторское кино уходит из официального кинопространства, ищет выход в деятельности киноклубов и интернета. Быть может, соединение православного и авторского (поэтического) кино и создаст новую кинематографическую культуру, наполненную новым содержанием. Мы часто рассуждаем, возможно ли на экране показать святость или чудо. Думаю, возможно. Но нельзя просто продекларировать высокие и бесспорные мысли. Новый контекст может родиться из мучительного сопереживания и пространственно-временного откровения. Иной должна стать и драматургия фильма. Это ничего общего не имеет с идеологией нынешних кинофункционеров, считающих, что главное – это рассказать про нашу жизнь новым кинематографическим языком. Имеется в виду «голливудский киноязык». Но в искусстве содержание и форма взаимосвязаны и неразделимы. Заимствуя «голливудский киноязык», мы, естественно, внедряем и «голливудское содержание». Отсюда такие несуразности – фильмы «Викинг», «Сталинград», «Царь» и т.д.
Русским режиссерам нелегко: приходится жить и работать практически в катакомбах, постоянно искать особые формы для выражения мысли. Мне, например, пришлось придумать «свой киноязык», где эпическое не в массовках и спецэффектах, а в соединении метафоричности фотографии и сакральности исторических текстов. Ограничения заставляют нас думать. Мне кажется, что именно русским режиссерам суждено сказать важное, а может быть, самое главное слово. Другого пути нет.
Борис Лизнев
В качестве кинооператора-постановщика Борис Лизнев снял следующие фильмы:
«Рядовой Прохоров» (игровой, 1982)
«Восемь дней надежды» (игровой, 1983)
«Выйти замуж за капитана» (игровой, 1985)
«Всадник» (игровой, 1986)
«Попутчик» (игровой, 1987)
«Барон Фальц Фейн. Русские монологи» (док., 1987)
«Звезда Полынь» (док., 1991)
«После высокого огня» (док., 1993)
В качестве режиссера Борис Лизнев снял следующие фильмы:
«Зеленинский погост» (игровой, 1989)
«Вологодские, Тамбовские, Тверские» (док., 1991)
«Лукошко для дождя» (док.-игровой, 1994)
«Неоставленные» (док., 2000)
«Скобелевский марш» (док., 2002)
«Окно» (док., 2003)
«Прямой путь» (док., 2004)
«Тишина бесконечного города» (док., 2004)
«Вешки над рекой» (док., 2004)
«Дежурство» (док., 2006)
«Полк, смирно!» (док., 2006)
«Видения на Неве» (док., 2007)
«Царское Дело» (док., 2008)
«Последний бал» (док., 2012)
«Било» (док., 2013)
«Звезда утренняя» (док.-игровой, 2014)