К 635-летию Куликовской битвы и к годовщине памяти выдающегося художника современности Павла Рыженко, воплотившего в художественных образах тему победы в этом решающем для Отечества сражении.
Быстротечное время неуклонно приближает нас, живущих на земле, к Вечности… Вот уже год минул с тех пор, как переселилась в вечные обители душа Павла Рыженко, заслуженного художника РФ, непревзойденного Мастера исторической живописи конца ХХ – начала ХХI века.
«Богатырь земли русской», как называли Павла почитатели, родился в Калуге в 1970 году.
К вере Павел пришел не сразу. После он скажет: «Каждый, а в особенности русский человек тянется в глубинах и тайнах своего сердца к Свету-Христу. Ко мне вера во Христа пришла очень поздно, но, поверив, я захотел побежать за Ним, надеясь когда-нибудь приблизиться к этому Свету».
Вымаливала его бабушка, переживавшая, когда 16-летний Павел, «раздираемый страстями», возвращался из компаний сверстников. Глубоко верующая старушка поворачивалась к окошу и восклицала: «Царица Небесная!». Благодаря своей бабушке-калеке, пережившей войну, Павел уверовал в Бога. «Бабушка – это мостик в ту еще Россию, в Россию, где не было фразы: «Твои проблемы!», – говорил Павел. Крестился Павел только в 23 года и потом захотел уйти в монастырь. Некоторое время он нес послушания на Валаамском подворье в Приозерье, однако понял, что его путь не монашеский. Для него собственная семья стала «залогом рая» на земле, и своего сына Тихона художник старался воспитать, подданным грядущего царя.
Рисовать Павел начал с пяти лет, в 11 лет стал учеником Московской средней художественной школы (МСХШ) при институте им. Сурикова, а в 1990-м, после армейской службы, – студентом Российской Академии живописи, ваяния и зодчества. Здесь произошла встреча Рыженко с маститым профессором живописи Ильей Глазуновым, выстроившим для учеников строгую иерархию ценностей. О своем великом учителе Рыженко говорил: «Это – осколок дореволюционной России, дворянин, выдающийся носитель ушедшей культуры». Павел считал, что искусство не должно стремиться «обогнать и перегнать» авангард с его ультрасовременной манерой письма, и живописи необходимо вернуться в русло «смиренной старины», академических канонов. Первые серьезные мысли о назначении художника возникли у Рыженко еще в Академии. Он вспоминал учебу как счастливейшие годы жизни. «Помню тот восторг, который впервые охватил меня в залах Эрмитажа перед картинами Рембрандта, Ван Дейка, Вермеера… Казалось, все эти великие мастера присутствуют здесь, рядом со мной. Я ощущал дыхание живой истории, величие могущественных Империй – Византии, Рима, Российской Империи. Я ощущал прохладу Синайской пустыни и запах порохового дыма над Бородино, передо мной вставали строгие лики русских воинов, бесстрашных и непобедимых».
Павел защитил в 1996 г. дипломную работу «Калка». Оставив ранее выбранные темы, затворился в своей маленькой мастерской и погрузился в работу, не выходя даже на просмотры. Его увлекала идея написать полотно о Руси, раздробленной на княжества, залитой кровью, но не покоренной. И он создал пронзительную картину страшного поражения гордого Мстислава Удалого и русских ратников в 1223 г. при Калке – реке, на территории нынешней Донецкой области. Оставленные в живых русичи были брошены свирепыми монголами под настил для пирующих. Кульминационный момент картины – осознание своей чудовищной ошибки князем Мстиславом, связанный веревками, словно грехами, он начинает понимать, что поражение русичей вызвано раздробленностью Руси и его личными грехами – тщеславием и гордыней. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». Русским князьям надо было учиться смирению и татаро-монголы помогли им в этом. Небо на картине ясное, Мстислав вглядывается вдаль, словно видит грядущую победу и славу Руси-России.
Павел рассказывал, что с ним училось множество талантливых ребят, подававших большие надежды. Он считал, что «их учебные работы можно было смело вешать в Третьяковке – рядом с картинами Сурикова и Репина. Почему же до настоящего искусства большинство из них так и не поднялись? Если художник не укоренен в Православии – он не имеет стойкого иммунитета против тщеславия, сребролюбия и других страстей, ведущих к деградации личности и потере нравственных ориентиров. «Едет ничтожество в джипе, – говорил Павел, – он сам себя «упаковал», он такой важный и состоявшийся. Он очень не любит, чтобы ему говорили что-либо «против шерсти». Никакой критики! И ведь то же самое можно сказать не только о художниках – и о врачах, и об ученых. Это везде… Вот в чем, мне кажется, трагедия России сегодня». По мнению Павла, история искусств знает очень талантливых художников, посвятивших свою жизнь пробуждению страстей в людях. Если бы художник относился к своему делу, как к служению, а не способу заработать, если бы он «занимался своим делом предельно честно и был бы в ладу с Богом и совестью, он мог бы и большую награду за свой труд получить. Не надо винить ни власти, ни спонсоров, ни их наличие или отсутствие. Нужно начать честный разговор с самим собой».
В жизни у Павла бывали и кризисы. Одно время художник сильно унывал из-за материальных затруднений. Но Промыслом Божиим произошла его встреча с протоиереем Артемием Владимировым, вернувшем художнику «второе» творческое дыхание, став его духовником. Павел пришел к осознанию того, что «служение искусству нераздельно с религиозным началом, с устоями, с глубокой культурой». Для Рыженко творчество стало «выплеском душевного состояния» и исповедью на полотне, не рекламируя свои выставки, он ожидал тех, кого пошлет ему Бог. «Тот, Кто дал мне возможность все это написать, имеет Свой план, кого из людей на выставку привести. Штучно. Точечно». На выставках Рыженко в Центральном музее Вооруженных Сил, ЦДХ и Манеже выстраивались очереди в 300 человек за билетами… Подобно Св. князю Александру Невскому, Павел Рыженко сделал необычайно много за 43 года жизни. Он словно торопился все успеть, Богу благоугодить, сгорал в трудах, как свеча, не умея работать в полсилы. За 20-летие напряженной творческой жизни Павел Рыженко создал 60 грандиозных полотен в лучших традициях русского реализма, написал 6 диорам, сотрудничая со Студией военных художников М.Б. Грекова, старался прививать подлинно художественный вкус учащимся Академии Живописи во время своего преподавания на кафедре композиции. Произведения Павла Рыженко по мастерству и технике, цветовой гамме, многофигурности и многоплановости, а, главное, приверженности «русской православной идее» вполне сопоставимы с творениями гениальных живописцев конца ХIХ – начала ХХ столетия – И. Е. Репина, В.А. Серова, В.И. Сурикова, В.В. Верещагина, В.М. Васнецова.
«В культуре происходят страшные события, – с горечью сетовал художник.– Уже авангард стал «классикой», то есть психическое расстройство стало классикой…». О своем творчестве Павел писал, что оно – «альтернатива авангардному искусству. Робкое сопротивление Шагалу, Малевичу с его Квадратом… Моя задача, как художника, слабого человека, с помощью Божией стоять на пути этого потока мертвой воды. И сопротивляться этому потоку. Я себя отождествляю не с общеевропейской, общечеловеческой, а с культурой, нити которой тянутся от веков апостольских, через Византию к Руси».
Разнузданности псевдоискусства ХХ – ХХI вв. Павел противопоставлял красоту и изящество академической манеры письма, заимствованной у своего учителя-профессора И.С. Глазунова и у художников-академистов.
Рыженко осознавал, что в 1917 г. Российскую Империю увлекли в бездну безбожных идей структуры, равнявшиеся на Запад, и страна сбилась с пути своего исторического предназначения. Вместе с тем художник-патриот горячо верил, что Россия воспрянет ото сна, стряхнув с себя вражеское наваждение и вновь вернется к своей великой миссии Преемницы Византии, оплота Православия на обширнейшей территории и поведет за собой другие народы ко спасению.
В последние годы Рыженко, наблюдательным взглядом художника, замечал признаки выздоровления, происходящие в российском обществе. «Я – против президентской власти, но я – лично за Путина! – говорил Павел. – Путин – это человек, любящий и понимающий Россию и, по молитвам русских людей, саморазвивающийся. Обретя колоссальный жизненный, и политический опыт, он стал нашим командиром, но не президентом. Он перерос президентство. Люди ему верят и знают, что на него можно положиться, и он выведет. Куда? Я убежден – к Империи, к Православной Империи, которая объединит – а не разделит! – наши народы».
Заслуга Павла Рыженко перед Отечеством и изобразительным искусством в том, что чредой монументальных полотен он последовательно воссоздавал историю Святой Руси и Российской Империи, как двух взаимосвязанных ипостасей единого целого – Русской Православной Цивилизации. Художник живописал «дела давно минувших дней» от самых истоков Руси до трагического крушения российского самодержавия в 1917 году, чем, однако, он усматривал и семена ее будущего возрождения – по молитвам убиенной Царской Семьи и новомученников Российских. Рыженко, щедро наделенный многогранными талантами от Бога, поднялся над реалиями современности с упованием на будущее единение Святой Руси, Угодников Божиих и всего православного народа, с одной стороны, и Российской Державы с ее имперской мощью, с другой стороны. Павел ожидал пробуждения русского народа, возвращения его к спасительным смыслам Православия, и своими произведениями, многие из которых ныне воспринимаются почти как иконы, способствовал этому, творил по определенным канонам, что приближало его к иконописи. Художник-пейзажист Олег Молчанов называет своего друга Павла Рыженко «героем живописи». Это героизм художника-труженика, затронувшего самые сокровенные темы, коим несть числа: Крещение князя Владимира, русские святые, цари и полководцы, русский Афон, простецы, исторические баталии, царская Голгофа, храмы и монастыри, Первая Мировая война, Великая Отечественная, пейзажи… Павел ставил перед собой цель пробудить человеческую душу, заставить ее возжелать «тихого подвига» и восхождения по лествице добродетелей до способности «душу свою положить за други своя». Уподобившись схимонаху-богатырю Пересвету, чей ратный и духовный подвиг Павел Рыженко превознес в шедевральной картине «Победа Пересвета», художник и сам всю жизнь вел сражение. Только Пересвет одолел Челубея на поле Куликовом, а Павел Рыженко вел богатырскую битву за чистоту искусства и Святое Православие. Диптих «Молитва Пересвета» – «Победа Пересвета» Павел посвятил историческому бою богатыря Пересвета с Челубеем. Обе картины органично связаны: без непрестанной молитвы Иисусовой не было бы и победы над грозным Челубеем, лучшим воином Азии, кому и по сей день, как святому, молятся в Тибете. Самым главным в картине «Молитва Александра Пересвета» Павел считал взгляд героя-схимника, узнавшего от Преподобного Сергия, что вскоре ему надлежит выполнить самое тяжелое в жизни, спасительное послушание – стяжать русским воинам славу на поле Куликовом и «душу свою положить за други своя». Схимонах Александр отрешенно молится перед рождением в Вечности. Рядом, по словам Павла, «прошуршал ежик», который нисколько не боялся богатыря, и в этом указание на духовное преображение героя-схимника. «Как Герасим Иорданский со львом – так и Пересвет с ежиком», – отмечает вдова Рыженко – Анастасия, ставшая хранительницей его художественного наследия. Многие монашествующие, в том числе на Афоне, имеют в келиях бумажные репродукции этой картины. Некоторое время назад у лаврского старца Наума образ Пересвета замироточил…
Тему Куликовской битвы Павел развивал 10 лет, глубоко осмысливая, тщательно изучая историю перед созданием своего шедевра. На Куликово поле Павел выезжал несколько раз, чтобы осмотреть местность. Московский князь Димитрий Донской, благословленный Преподобным Сергием на решающую битву на поле Куликовом, собирал войско с огромным усилием. Вся казна была отдана на вооружение воинов, из числа которых живыми после сражения вернулась только пятая часть. Битва произошла «на Дону усть Непрядвы» – силы князя Димитрия Ивановича и золотоордынского хана Мамая встретились в холмистой степи Окско-Донского междуречья. Ныне поле Куликово, как протяженный географический объект, принадлежит Ефремовскому, Плавскому, Богородицкому и некоторым другим районам Тульской области. Известно, что монголо-татарское войско потерпело поражение во многом благодаря неожиданному удару Засадного полка под командованием Владимира Серпуховского и воеводы Димитрия Боброк-Волынского.
Тема покаяния – сквозная для творчества Рыженко, она ярко представлена в Триптихе «Покаяние». На первой картине «Удар колокола» мы видим красноармейца, участвующего в боях за монастырь, и случайно тронувшего веревку колокола, который вдруг зазвучал и наполнил израненную душу с детства знакомыми звуками. Возможно, это он с «товарищами», в разгар революционного пыла, некогда сбрасывал с храмов колокола. Здесь красный командир впервые осознает чудовищность своего преступления и горькую абсурдность братоубийственной войны. На второй картине «Веночек» он посещает могилу жены и орошает ее слезами. Единственное, чем может утешиться скорбящая душа – это единением с Богом. На третьей картине «Муравейник этот человек предстает нам уже преображенным долгим путем покаяния и молитвы. Теперь это странствующий инок, с просветленным ликом Серафима Саровского. Старец присаживается отдохнуть у муравейника в лесу, созерцая красоту Божьего мира и гармонию в природе, в том числе и в «муравьиной иерархии». Жизнь муравьев упорядочена: каждый несет свое «послушание», и нет в муравейнике ни войн, ни революций…Старец давно примирен с Богом: прошлое омыто слезами, и покаяние его принято.
В последние годы в творчестве Павла центральной становится царская тема. Он пишет множество картин, где изображается царь-мученик Николай II и Августейшая семья в разные моменты жизни. По выражению протоиерея Артемия Владимирова, Павел искал и нашел себе «Кормчего» в лице царя.
Перед написанием «Царской Голгофы» в 2002 г. Рыженко ездил в Екатеринбург, молился на Ганиной яме, где возникло видение эскизов картины, которые он перенес на полотна. По словам художника, «Государь – это пример отстаивания веры и пример невероятной жертвенной любви, это отец своего народа, который отрекся от него…».
Незадолго до кончины, Павел работал из последних сил над масштабной диорамой «Стояние на Угре» для Владимирского скита Калужской Свято-Тихоновской пустыни. Посетив диораму, Святейший Патриарх Кирилл сказал: «Прекрасная диорама Павла Рыженко – это его лебединая песня. Он ушел от нас рано, полный сил и творческой энергии, открыв особую страницу в истории русского искусства…Каждый, кто будет сюда приезжать, будет вспоминать исторический подвиг народа, создателя диорамы и украсителя этого святого места».
Промыслительно, что Павел Рыженко ушел от нас в ночь с 16 на 17 июля 2014 г., в день памяти Святых Царственных мучеников, кого он так благоговейно почитал, а отпевание состоялось 20 июля, после Собора Радонежских Святых и обретения честных мощей Преподобного Сергия Радонежского, чей образ Рыженко писал часто и благоговейно. Художник сказал когда-то о назначении своего творчества: «Надеюсь, что мои картины разбудят генетическую память моих современников, гордость за свое Отечество, а быть может, помогут зрителю найти для себя единственно правильный путь. И тогда – я буду счастлив выполненным долгом».
Валерия Святкина, выпускница Высших богословских курсов