«Морю велику сущу дыхающу».
Нет более точного слова, чтобы выразить весь этот «венчанный гнев моря», от которого страшно сегодня весь день. Гнев дышит воем, волнами, вскриками, воплями, в душе пробуждается древний ужас. Под рев этого гнева мог бы происходить Страшный суд. В каждой волне свой «день гнева», и все эти «дни» вопят неодолимо…
С.Н. Дурылин, 02.07.1926
С этой дневниковой записью Сергея Николаевича Дурылина столкнулся в дни прощания с Валентином Григорьевичем Распутиным. Она и ложится на его судьбу и душу. Если бы опубликовать стенограммы, видеоотчеты и записи участников, более 20 лет проходящих в Иркутске в первой декаде октября Дней литературы и искусства «Сияние России», задуманных и осуществленных лично Распутиным! Замалчиваемые СМИ, без финансовых подмог, проходили эти собрания публицистов, и безоговорочно первенствовал на них Валентин Григорьевич. Дважды мне довелось участвовать в семинарах и встречах в разных аудиториях и гостиных.
Из моих наблюдений. В актовом зале Педагогического института вопросы к участникам встречи сыпались больше четырех часов. Собрание проходило на одном дыхании. Зато в Политехническом институте – совсем другое. Расскажу подробно. Планировалось выступление выдающегося политолога А.С. Панарина и показ моих документальных фильмов. Александр Сергеевич договорился с устроителями добраться самостоятельно. Мы прибыли к парадному входу за 40 минут до начала встречи. Как раз начались лекции. Ищем объявление о нашем мероприятии – не попадается. И в это времечко появляются два паренька в светлых рубахах и прикалывают на доске объявлений листочки: информация о нашей встрече. Мы переглянулись. Парни, исполнив работу, убежали. «Надо же, 46-я аудитория», – но кто и когда
углядит это объявление. Александр Сергеевич, будучи завкафедрой политологии МГУ, не удивился: в его практике такие факты не новость, а я оторопел. Мы нашли объявленную аудиторию… Она большая, полукруглая по образцу древних театров. Но в ней идут занятия. Ждем у входа. Вскоре нас окружили девушки из студкома, извинялись за накладки… Прошел час. Аудитория не освобождалась, наконец нас отвели в другое помещение, но там не было экрана… Возникла неловкая пустота, и в этот момент появился Распутин. Его узнали студентки, забегали, и тут же возник ректор. Нас увели в его кабинет. Предложили чай, кофе. Ректор извиняется, обещает в следующем году предоставить актовый зал. Валентин Григорьевич молча опускает голову и не молвит ни слова. Я не сдержался и вставил: «Встретимся не в актовом зале, а в горнем». И таких «неласковых» приемов на родине у Распутина было немало, они сопровождали весь жизненный путь его. До последних дней жизни А.С. Панарин вдохновлялся пребыванием в Иркутске, особенно знакомством и беседами в номерах и кафе гостиницы, где жили спорами в аудиториях. Особо восхищался личностью Распутина.
В 2013 г. я второй раз был на «Сиянии России». С гостями ехали на родину Валентина Григорьевича в Усть-Узу. 400 км в стареньком автобусе по тряской дороге, впервые без него… В клубе собралось все село. Слушают затаив дыхание. Михаил Трофимов читает басню про борова. На него налегает детвора: «Читай еще». Называют Крыловым. Михаил смущен, однако опытен в обращении с залом, читает куплеты… Ему дружно рукоплещут… Потом выступил якутский писатель Николай Лугинов, говорил о государственном чутье Распутина. Слушая его искреннее слово, я впервые услышал и запомнил чеканную формулу: «Распутин – истинный губернатор Сибири». Зал внимал выступающему. Стояла тишина – и вдруг единодушный победный гвалт и аплодисменты.
А мне тогда и сегодня вспоминается, как мудро своим выступлением помог Валентин Григорьевич утвердить на Пикете в Сростках памятник Василию Макаровичу Шукшину скульптора Клыкова при стечении 50-тысячной людской наличности 25 июля 2004 г. Привожу без правок запись произнесенного перед микрофоном слова с разрешения Валентина Григорьевича, открывая нам в какой-то мере природу рождения писательского слова: «Всякое святое дело требует окропления, что сегодня и произошло. Погода уже разыгрывается, и разговор может продолжаться, пока вы не устанете. Я не первый раз в Сростках, не первый раз на Пикете, но такого фантастического зрелища, как сегодня, мне не приходилось видеть. Настолько фантастическое, будто марсиане собрались на горе Пикет и в таком количестве, будто и туда дошел слух о Шукшине и вот они спустились, чтобы посмотреть, что здесь происходит. Мы здесь, слава Богу, похожи на православных русских – почитателей Василия Макаровича. Первый раз я здесь был в 1984 г. и еще дважды в ближайшие годы после того. Замечалось, Пикет представляет собой всенародное вече. Многие десятки тысяч народу, тогда был еще Советский Союз, отовсюду, отовсюду ехали и шли послушать людей, которые близки были Шукшину или его идеям.
Тогда говорили здесь о государственных делах, говорили о том, нужно или не нужно строить Катунскую ГЭС, говорили о ненужности поворота северных и сибирских рек и расходились по всей России люди, получившие здесь благословение на дальнейшую деятельность.
Василий Макарович – весь плоть от плоти Сросток и русской деревни, потому и не приходилось ему выдумывать ни язык, ни мудрость и характеры, которых у Шукшина много, – они не выдуманы, и действие, которое есть в рассказах, Макарыч находил сохраненными в деревне, не напрасно он говорил: «Нравственность есть Правда». Не просто правда, а Правда с большой буквы. Большое мужество и честность – жить народной радостью и болью. Чувствовать, как чувствует народ. Народ всегда знает Правду – великая истина. Ни в каких вузах, и кинематографических в том числе, эту истину не добыть. Ее найти можно только среди своего народа. Один из героев у него говорит: «Посмотри, что ни великий человек – почти всегда из деревни». Почитай газеты, что ни некролог, то выходец из деревни. Я не хочу этим примером умалить великих людей города, но из деревни их больше, и они более крепкого замеса люди. Но это все в прошлом, сегодняшняя деревня унижается.
Диву даешься тому, как ощущал будущее России Шукшин. Вспомните, казалось бы, такая вольная сказка «До третьих
петухов», когда Иван-дурак идет за справкой, дабы удостоверено было, что он не дурак, и ему, может быть, визы получать, ну и просто доверия больше. Какая простая сказочка, это ведь 1970-е гг., казалось, ничего не предвещало бед, навалившихся сегодня. И ведь догадался Василий Макарыч довести Ивана до монастыря, но бесы и там уже окружили, рвутся в монастырь, и могучий стражник на пути, его не одолеешь. Так чем берут этого русского человека? Поют русскую песню «Бежал бродяга с Сахалина». Да так исполняют, что стражник плачет и ворота отворяет, бесы врываются, и там уже начинаются другие песни-пляски. Вот я смотрю на этот прекрасный памятник Василию Макаровичу и думаю, что будет он служить здесь две службы. Первая служба – Пикет, сторожевая гора, далеко видно, как и в старину приближение кочевников… А кочевники ныне – это не какие-нибудь дикие люди, потомки Чингисхана, а, напротив, самые цивилизованные, и зарятся они в жадности своей ненасытной на наши земли и в любой момент могут прискакать с грамотами от Чубайса или Грефа. Смотри, Василий Макарович!
И вторая служба – гнать отсюда бесов, которые горазды были в недавние годы распевать здесь дурные песенки для культурного развлечения земляков Шукшина. Пикет не для этого. Здесь, на Пикете, надо говорить о главном, слушать лучшее».
Все дни до открытия памятника кипели нешуточные страсти, чиновная рать Швыдких, Назарчуков, Ломакиных. Они загодя организовали площадь. Для того снесли три дома, залили фундамент, насадили аллею у Чуйского тракта с намерением опустить памятник с горы. Слово Распутина и единодушное признание людей помогло губернатору Михаилу Евдокимову удержать памятник на Пикете.
Валентин Григорьевич – самый бескомпромиссный и стержневой человек изо всех, кого я видел на белом свете, ни единожды не свернувший с избранного пути. Сам он никогда не жаловался и не держал зла на гонителей своих, а бит был, и не раз, физически почти смертельно.
В семейной жизни мне он виделся внутренне одиноко – погашенным. Свет в окошке для него была дочь Маша, музыкант, ученица Георгия Васильевича Свиридова. Она трагически погибла в авиакатастрофе на глазах отца. Летела в Иркутск на первый свой сольный концерт. Ее опознали только по крестику. Это событие ошеломило Валентина, надорвало его душу и, пожалуй, подстегнуло смертельный недуг.
Не касаюсь сейчас его вершинных произведений, созданных вопреки житейским бурям и двигающих его дар. Но был и фильм «Уроки французского», снятый русским режиссером Евгением Ивановичем Ташковым. Этот фильм, как и великая проза и публицистика Распутина, занял свое, особое место в истории Русского мира.
Приведу еще один эпизод-событие, последствия которого длились многие годы и о чем не знают соотечественники. 30 декабря 1979 г. рисковый артист Алексей Ванин уговорил меня полететь на БАМ в поселок Дюгабуль (там, на реке Олекма, строили мост методом вымораживания воды до дна). Начальник мостоотряда Андрей Хотин пообещал показать мужикам «Калину красную». В Тынде нас встретил уазик. Ехать пришлось по зимнику 600 км. Ох и намерзлись мы в дороге! Обратно возвращались через Иркутск. Позвонили Валентину Григорьевичу. Он дружелюбно пригласил на чай, был радостно возбужден: «Академику (Галазию) и общественности удалось договориться закрыть комбинат, отравляющий Байкал». Уже за полночь, провожая нас до гостиницы, подвел к набережной Ангары. Здесь я впервые увидел, насколько прозрачна вода в этой реке. «Всего 12–20 км Ангара жива, дальше плотина губит реку», – говорил Валентин. Провожать его обратно он не позволил. «Я дома. Кому я помеха?» – и потрогал простенькие польские джинсы. Леша тут же вставил: «А пиджачок-то на тебе лайковый – дорогой?» Валентин засмеялся и ушел. Мы улетели в Москву. В конце зимы слышу в издательстве обсуждают: Распутина зверски избили, джинсы сняли, передают «вражьи голоса» почти сразу после случившегося. По телефону узнаю: польские х/б забрали, а лайковый пиджак грабителям не понадобился. «Голоса» не сообщали, что голову проломили, как Есенину. Валя простил обидчиков до суда и просил не упоминать пишущих про эту беду.
Уже в 2009 г. в личной беседе он говорил мне: «Голова часто болит, света белого не вижу. И нужна была мне красота лица? Согласился на четыре операции, по нескольку часов отключали мозг – выпрямляли лобную кость, а потом на глазах операций десяток, наверное. Нынче посижу за столом полчаса, голова начинает болеть. Места себе не нахожу».
И в таких муках Валентин Григорьевич написал множество статей, писем, предисловий, отвечал без отчаяния на все болевые проблемы людей, на общую для всей страны беду – очередную разруху, поддерживал народ в шаткое время – своей жизнью и творчеством. Повторю определение Валентина Курбатова в журнале «Покров»: «Стоя в сердце жизни, он простился не с веком даже, а с тысячелетием, до ниточки высмотрев высшее крепительное, чем жила Россия, которая никогда не была для него отвлеченностью, а всегда – конкретные события и люди».
А какой озаренно-наблюдательный был Распутин до покушения, в тяжелой поездке в село Русское Устье. Поселок Советский, обозначен он был тогда на карте. 400 лет существует село на берегу Ледовитого океана. Здесь зимовали первопроходцы: Ерофей Хабаров, Семен Дежнев, Бегичев. Собирая слова, ушедшие в небытие, он обратил внимание, что жители села не знают слова «тундра». Говоря о ней, произносят слово «сендуха». В этих местах даже зимой, если ветер с материка, пахнет свежескошенным сеном. Сена дух – сендуха.
Другой случай. Плыли мы на быстроходной лодке по извилистым протокам реки Индигирка, видим над собой взлетающую пару лебедей. Лодка идет по курсу их взлета. Какое-то время мы шли с равной скоростью, пока они не набрали высоту, а русло протоки не повернуло в сторону. Я не успел достать фотоаппарат, когда они несколько секунд были в 3–4 м над лодкой. Валя после рассказывал: «В глазах птиц были человечий страх и неизбежность. Они видели нас в лодке, их оглушал рев моторов, но они размеренно гребли крыльями, переживая ужас близости с нами».
Венцом его земного признания стало слово Святейшего Патриарха всея Руси Кирилла в главном храме Русской Православной Церкви о признании его Великим Русским Писателем, сказанное у гроба при прощании с ним. Замолчанное СМИ слово Святейшего передается православным людом из уст в уста.
И еще стоит упомянуть: похоронили Валентина Григорьевича Распутина в центре родного Иркутска в Знаменском монастыре, рядом с могучим памятником самому державному монарху России Александру III, восстановленному не без его хлопот.
Не забудем мнение сибиряков, просочившееся даже на телеканалы: «Распутин был истинным губернатором Сибири!»
Прими, Господи, с миром душу раба Твоего…
Анатолий ЗАБОЛОЦКИЙ
Редакция издательства «Покров» поздравляет нашего постоянного автора кинооператора-постановщика, фотохудожника, писателя, общественного деятеля Анатолия Заболоцкого с 80-летием и желает доброго здравия – духовного и телесного и помощи Божией в благих делах!