Доклад кашинского книготорговца Николая Петровича Черенина на Московском съезде членов Русского общества книгопродавцев и издателей 20 мая 1902 г. публикуется впервые.
Положение книжного дела в провинции несомненно может дать много материала для обсуждения, но прежде чем обсуждать что-либо, нужно знать сам предмет обсуждения. В настоящем случае этот предмет – книжное дело в провинции – совсем неизвестен. Ни в общей, ни в специальной печати нельзя найти данных, знакомящих более или менее обстоятельно с возникновением, развитием, современным положением и размером книготорговли в провинции. Даже число книгопродавцев в России точно не известно. Настоящим докладом я хочу сделать попытку представить на основании личного пятилетнего опыта, наблюдений и изучения существующих материалов картину положения книжного дела в провинции.
Летом 1896 г. я подал прошение и через полгода получил разрешение на торговлю книгами в г. Кашине. В это время в городе народные и учебные книги продавались в пяти местах при галантерейной и табачной торговле. Кроме того, в одном колониальном магазине продавались книги для чтения, почти исключительно беллетристика. Открылось также отделение книжного склада Тверского губернского земства.
Книжная торговля моя помещалась в магазине мануфактурных товаров на торговой площади. Первоначально я имел немного книг, и обороты по этому делу за первый год выразились в нескольких стах рублях. На второй год оборот увеличился почти в два раза. Запас книг тоже увеличился: кроме народных учебных и детских книг теперь уже имелись у меня книги популярно-научные и беллетристика. Кроме книг, я стал держать картины, хромолитографированные и олеграфии, учебные пособия и писчебумажные товары.
В течение 1899 г. мое книжное дело быстро пошло вперед: оборот увеличился в шесть раз и достиг суммы в несколько тысяч рублей. Этому много способствовали следующие обстоятельства. Относясь к книготорговле не только как к коммерческому предприятию, но главным образом как к общеполезному культурному делу, я приложил все старания к развитию этого дела, к тому, чтобы овладеть всем местным рынком и вытеснить с него прочих конкурентов. Я стал продавать книги со скидкой 10% с объявленных цен, увеличивая эту скидку в некоторых случаях до 20%. Выписка книг по почте по заказам покупателей принималась мною по объявленным ценам с принятием стоимости пересылки за мой счет. Все время я рекламировал свою книготорговлю, печатая объявления, расклеивая их по городу и рассылая по уезду и в ближайшие города учителям, священникам, помещикам, чиновникам.
В 1899 г. был издан каталог моего книжного магазина, в котором упоминались все вышеупомянутые выгоды и льготы, которые я предоставлял своим покупателям. Каталог этот раздавался и рассылался по почте бесплатно и в течение двух лет разошелся в количестве тысячи экземпляров. Вследствие этого я приобрел немало новых покупателей на книги. Так калязинская и угличская общественные библиотеки купили у меня книг на несколько сот рублей. Ко мне стали обращаться покупатели книг из соседних городов и уездов. В это время, видя быстрое развитие моего книжного дела и рассчитывая на такое же развитие в будущем, я намеревался открыть отделения своего кашинского книжного магазина в Бежецке, Калязине и в Кимрах.
Следующий, 1900 г., не дал никакого развития моей книготорговле, хотя обороты с учебными и народными книгами несколько увеличились. Видя, что никакими скидками нельзя создать или привлечь новых покупателей, я постепенно уменьшил скидки и затем отказался от них совсем, оставив их как орудие в борьбе с конкурентами лишь в продаже учебных книг.
В течение четырех лет развитие моего книжного дела шло главным образом за счет сокращения оборотов прочих кашинских книгопродавцев: двое из них совсем перестали торговать книгами, у других дело уменьшилось на половину или даже более. В 1901 г. мое книжное дело дало увеличение на 20%, но это произошло преимущественно от расширения операций с писчебумажными товарами, требования же на книги в общем не увеличились, а на книги для чтения даже сократились.
Подводя итоги своей пятилетней деятельности в качестве книгопродавца и прихожу к следующим заключениям:
1. Городское и сельское население покупает книг слишком мало. За исключением учебников и календарей прочие книги являются для населения не предметом необходимости, а предметами роскоши. Сельское население покупает лишь календари, очень редко листовые и трехлистовые народные книги, еще реже покупаются крестьянами книги ценою от 20 до 50 коп. Лиц, покупающих периодически книги ценою около рубля, можно насчитать среди крестьянского населения уезда с десяток или с полтора. Священники, учителя, помещики и разночинцы, живущие в уезде, покупают книги редко, отчасти вследствие условий своего бюджета, отчасти потому, что мало интересуются ими. Городское население покупает книги тоже неохотно. 90% городского населения ограничивается тем, что имеют календари, молитвенники, изредка Евангелие; у детей есть учебники, дешевенькие детские книжки. Любители почитать берут книги в городской общественной библиотеке, имеющей в последнее время около 150 подписчиков. Лиц, покупающих время от времени книги для чтения, то есть постоянных покупателей, в городе наберется от 20 до 30 человек. Из них большая часть интеллигенция и разночинцы, остальные принадлежат к торгово-промышленному классу. Учащиеся покупают большею частью небольшие книги ценою в несколько копеек.
2. В виду незначительного спроса на книги со стороны населения в Кашине возможна лишь частная книжная торговля учебными, народными, духовно-нравственными изданиями, но не как самостоятельное предприятие, а как побочное при какой-либо другой торговле. Имея книжную торговлю при мануфактурной, я получаю от нее ежегодно несколько сот рублей чистой прибыли. И теперь некоторую прибыль дают учебные книги, календари и народные книги.
Применимы ли мои заключения, относящиеся к условиям книжной торговли в Кашине, к прочим уездным городам России? Мне кажется, что на этот вопрос следует ответить утвердительно с той оговоркой, что положение книжного дела в других провинциальных городах приблизительно такой же населенности, что и Кашин, вероятно, еще хуже. Кашин в культурном отношении стоит несколько выше среднего уездного города. В нем при 7,5 тысячах населения имеются: общественная библиотека, четыре начальных училища, воскресная школа, городское и духовное училища, женская прогимназия, окружный суд, железная дорога, казенный винный склад, благотворительное общество, городской банк, вольная пожарная дружина. В городе находятся железисто-серные минеральные воды, город имеет торговое значение по отправке льна за границу. Книжная торговля в Кашине появилась лет 40 тому назад. С того же времени до 1883 г. существовала частная библиотека, а с 1882 г. существует городская общественная библиотека. И при всех этих благоприятных условиях книжное дело в Кашине находится в незавидном положении. Что же можно сказать о других городах!
О некоторых ближайших к Кашину городах я могу дать сведения по этому вопросу на основании виденного лично и слышанного от их жителей. В Калязине, с таким же по числу населением города и уезда, как Кашин, книги продаются в складе уездной земской управы. Учебников, почти исключительно для земских школ, выписывается земством ежегодно на сумму около 1,5 тыс. рублей; прочих книг продается здесь всего на несколько десятков рублей в год. Учебные заведения города выписывают книги частью из Москвы, частью от меня из Кашина. Календари и копеечные народные книжки продаются в 3–4-х колониальных лавках. Постоянных покупателей книг в Калязине около десятка. Они покупают книги частью у книгонош, частью у меня или в столицах. Книгоноши бывают в Калязине раза два–три в год и продают там книг на несколько сот рублей, в том числе на значительную сумму – календарей.
В Бежецке с городским населением в 9 тыс. человек и уездным в 250 тыс. человек главная книжная торговля ведется тоже при земской управе. Женская гимназия, городское и духовное училища выписывают книги из столиц. Календари и народные книги имеются в галантерейных и колониальных лавках. Беллетристику и другие книги берут у книгонош или выписывают из столиц. Недавно в Бежецке были сделаны попытки организовать книжную торговлю общего характера, но они кончились неудачно.
В г. Красном Холму книги продаются при земской управе; кроме того народные книги и календари имеются в лавках. Туда даже книгоноши не заглядывают, потому что, по их словам, там «делать нечего».
В г. Угличе Ярославской губернии с 10-тысячным населением книжной торговли общего характера тоже нет. В одном колониальном магазине имеется кое-что из словесности и принимаются поручения по выписке книг, но все это делается «между прочим» и в самых скромных размерах.
В Кимрах Корчевского уезда никаких книг, кроме азбук, календарей и лубочных листовок не продается.
Чтобы составить себе некоторое понятие о положении книжного дела в прочих городах провинции, я позволю себе прибегнуть к следующим вычислениям и соображениям.
Выводы, сделанные мною относительно положения книжного дела в Кашине, вполне применимы ко всем русским городам с населением до 10 тыс. человек. Между тем такую населенность имеет более половины всех русских городов. Следовательно можно смело утверждать, что в большинстве русских городов в настоящее время невозможно вследствие ничтожного спроса на книги со стороны населения существование самостоятельной книжной торговли. Возможна лишь несамостоятельная, так сказать, «побочная» частная торговля некоторыми разрядами книг, почти исключительно учебными и народными.
Такое положение книжного дела в провинции несомненно печально, да и вообще положение в книжной торговля в России весьма неудовлетворительно. Это сознает и правление Русского общества книгопродавцев и издателей, которое неоднократно заявляло о своем сочувствии всяким мерам, направленным к развитию и улучшению книжного дела в России. До сих пор такие меры предлагались преимущественно столичными книгопродавцами. В общем их можно разделить на две категории. Во-первых, это меры, заключающиеся в устранении или ограничении книжной торговли земств, в запрещении продажи книг со скидкою против объявленных цен и проч. в этом роде. Во-вторых, это организация и развитие кредита в книжном деле, отпуск книг на комиссию, особенно провинциальным торговцам, устройство центральных складов книг и посреднических бюро для совместной отправки и обмена книг, для расчетов между книгопродавцами и пр., устройство книжных выставок, улучшение библиографического дела.
Рассмотрим значение тех и других предлагаемых нам мер. Прекращение книжной земской торговли и запрещение скидок с объявленных цен книг могут отчасти увеличить обороты и прибыли некоторых из провинциальных книгопродавцев, но для книжного дела вообще меры эти будут в большинстве случаев бесполезны, а в некоторых случаях прямо вредны. Земство торгует книгами преимущественно в тех уездных городах, где совсем нет частных книгопродавцев, или – где последние не могут удовлетворить требования публики на книги. Относительно продажи книг со скидкою можно положительно сказать, что в небольших уездных городах такая продажа практикуется очень редко, главным образом потому, что книгопродавцев там мало и серьезной конкуренции между ними почти совсем не существует.
Вторая категория мероприятий желательна как с точки зрения интересов публики, так и в смысле развития книжного дела. К сожалению, существенная польза от этих мер может получиться лишь тогда, когда книжное дело в провинции достигнет более значительного развития, настоящее же жалкое положение этого дела является причиною того, что польза от таких мер может оказаться самая ничтожная, а некоторые из них даже совсем не могут получить практического осуществления.
Успешное ведение комиссионного книжного дела возможно лишь при известной культурности книгопродавческого класса. Столичные издатели жалуются, что во многих случаях выслав на комиссию книги провинциальным продавцам они никак не могут рассчитаться с последними, не могут даже получить обратно непроданные книги. Это явление следует приписать не недобросовестности провинциальных книгопродавцев, а беспорядочности и небрежности ведения ими своих дел, что в провинциальном торговом мире встречается очень часто.
Мысль, что «приближением книг к населению» можно легко создать новых покупателей книг, приучить, приохотить население к книгам – такая мысль в значительной степени ошибочна. Книга – не мануфактурное изделие или гастрономия. Выставки тех и других в окнах магазинов производят на публику неодинаковое действие. Заглавие книги и имя автора для большей части публики представляет загадочный символ, нечто вроде алгебраического уравнения. Чтобы по заглавию книги и имени автора представить себе приблизительно ее содержание, вообразить то удовольствие, которое получится во время чтения этой книги, заинтересоваться ею так, чтобы явилось желание приобрести ее в собственность, не останавливающееся перед затратой некоторой суммы денег, – для этого нужно иметь известную подготовку и привычку, живость воображения, известный уровень умственного и культурного развития и, кроме того, возможность тратить деньги на покупку книг. И такие лица встречаются в небольших провинциальных городах, но сколько их – один, два, три, может быть, пять на тысячу населения. Они-то и есть постоянные покупатели книг, о которых я упоминал выше. Остальная публика смотрит на книги с детским любопытством, холодным равнодушием, удивлением и, даже с пренебрежением.
Открытие кредита издателями провинциальным книгопродавцам в известной степени желательно, особенно при покупке учебных книг. Этот кредит, облегчив положение книгопродавцев, не может, однако, способствовать развитию книжного дела вообще, потому что размеры торговли учебниками зависят исключительно от числа училищ и объема их курса, а не от числа или деятельности книгопродавцев. Открытие кредита провинциальным торговцам при покупке учебников, предоставляя им возможность делать большие запасы учебных книг в начале школьного сезона, окажет некоторое влияние на развитие провинциальной торговли книгами, но в такой же степени сократится выписка учебников из столиц учебными заведениями и частными лицами. В торговле календарями и народными книгами кредит и теперь уже широко практикуется, что касается до кредита при отпуске книг для чтения, книг литературного и научного содержания, то при известной осторожности и постепенности такой кредит может принести некоторую пользу, особенно в будущем, когда книжное дело получит дальнейшее развитие.
Относительно центрального склада книг, устройства посреднического бюро, книжных выставок и прочих мероприятий такого же характера я могу сказать следующее. Нужно признать все эти планы заслуживающими внимания и осуществление их при известных условиях желательным. Но остается открытым вопрос: могут ли существовать при наличных условиях подобного рода предприятия на строго коммерческих началах, то есть покрывая свои издержки и принося среднюю прибыль на затраченный капитал?
Все эти меры частного характера и они совсем не затрагивают основной причины, благодаря которой книжное дело в провинции прозябает в жалком состоянии. Придавать этим мерам большее значение – значит впадать в ошибку, которая может быть объяснена лишь оптимизмом крупных столичных книгопродавцев, с коим они «из прекрасного далека» относятся к положению дел в провинции. Чтобы избавиться от этого ложного оптимизма, крупным столичным книгопродавцам следовало бы время от времени совершать поездки в провинцию лично или посылать туда своих агентов для ознакомления на местах с положением книжного дела.
В циркуляре от 20 марта 1900 г. правление Русского общества книгопродавцев и издателей указывает на «постоянный рост книжной торговли в особенности в провинции». В записке от 16 марта 1899 г. Н.Г. Мартынов говорит о «нынешнем громадном росте просвещения, потребности в образовании – а следовательно и в книге». Читая такие высказывания, удивляешься и спрашиваешь: где же все это происходит? Может быть, в крупных торговых промышленных и административных центрах? Что касается городов с населением в 10–15 тысяч, то в них дело с образованием и книгою стоит совершенно иначе. Какой горькой иронией звучат для нас провинциалов слова: «развитие общедоступного образования», «громадный рост просвещения». Если бы эти слова говорили не люди, которым мы верим, что они действительно желают развития просвещения в России, если б они были сказаны другими людьми, то их можно было бы считать злой насмешкой и грубым издевательством над действительным положением дел народного просвещения в России.
Мы видим, что дело народного образования толчется на одном месте или пятится назад. Компетентные и сведущие лица заявляют, что земские народные школы «никуда не годятся», а церковно-приходские еще хуже. Ученики выходят из сельских школ полуграмотными и спустя немного времени часто совсем позабывают то, чему их учили. К тому же значительная часть населения лишена и этой жалкой школы и обречена всю жизнь оставаться во мраке невежества «без понятия о праве, о Боге, как в подземной тюрьме без свечи».
В уездных городах начальное образование стоит тоже невысоко и оно доступно. Средних и специальных училищ до крайности мало и все они переполнены. Многие города упорно и долго ходатайствуют об открытии в них учебных заведений, но безуспешно. О высших учебных заведениях говорить уже нечего…
В том же циркуляре правления Русского общества книгопродавцев и издателей от 20 марта 1900 г. говорится: «Книга с развитием общедоступного образования становится насущной потребностью все большего и большего числа лиц». По отношению к провинциальной публике, о которой и все время говорю, это выражение можно понимать в том смысле, что в каждом уездном городе прибавляется хоть по одному человеку в год, для которого покупка книг время от времени становится насущной потребностью. Тогда действительно через 100 лет в каждом уездном городе будет возможно содержать книжную лавочку и мы, русские, в этом отношении сравняемся с древними греками и римлянами, у которых «книжные лавки встречались в самых отдаленных провинциальных городах» (см. Словарь Брокгауза и Ефрона, т. ХV, стр. 456).
Коренное городское население в провинциальных городах относится к книге с замечательным равнодушием, нередко с недоверием. Человек, которого часто видят на улице с книгою в руках, кажется уже подозрительным. Читающих книгу предостерегают словами: «Смотри – не зачитайся». Выражения «книжный», «ученый» употребляются в качестве насмешки или обидного прозвища. Никакая отрасль практической деятельности не чуждается в помощи книг. Городские гласные служат десятилетиями не зная «городового положения», купцы торгуют всю жизнь, не беря в руки ни курса бухгалтерии, ни торгового устава. Мастера, ремесленники, кустари ведут свое производство «по преданию», переходящему от дедов и прадедов, не заглядывая в книги по технике различных производств. Ученики, покидая школу, расстаются навсегда с книжками по географии и истории и дальнейшие их познания в этих областях черпаются из календарей и газет.
Понятно, что при таких условиях книга в жизни провинциального обывателя играет самую ничтожную роль, стоит на самом последнем месте в числе предметов необходимых, полезных и приятных. Цифры в таких случаях говорят красноречивее всяких рассуждений. Потребление книг в Кашине дает в среднем цифру около 50 коп. на единицу населения; в уезде – около 5 коп. Цифры говорят сами за себя и в комментариях не нуждаются.
В крупных торговых и промышленных центрах требования на книги разумеется больше, нежели в Кашине (пропорционально населению), но если это увеличение будет вдвое, втрое, то все-таки положение книжного дела и там нужно признать незавидным. Не очень далеко ушли в этом отношении и столицы. Пройдитесь по столичным улицам, обратите внимание на вывески торговых заведений, посмотрите в окна магазинов. Что там продается? В громадном большинстве случаев – это напитки, закуски, наряды… На несколько сот таких торговых заведений встретится где-нибудь скромная книжная торговля. Если в первых магазинах царит оживление и покупатели снуют взад и вперед, у книгопродавцев тихо, уныло и изредка встретится одинокий покупатель.
Какие же условия необходимы для роста и развития книжной торговли вообще и провинциальной в особенности? Это условия общего характера.
Прежде всего необходимо поднятие умственного и культурного уровня народных масс и на первом плане стоит введение всеобщего обучения. Это должно отразиться на развитии книжного дела в трех отношениях. Во-первых, введение всеобщего обучения позволит увеличить значительно число школ и соответственно спрос на учебные книги.
Во-вторых, насаждение всеобщей грамотности значительно повысит требование на народные книги для чтения. Вместе с возрастанием спроса на книги явится возможность издавать многие сочинения большими количествами и по дешевой цене. Это в свою очередь усилит спрос на книги и поможет распространению в широких слоях населения лучших книг русской и переводной литературы. Примером того, как удешевляются книги посредством широкого распространения их, могут служить теперь народные календари.
В-третьих, введение всеобщего обучения окажет большую помощь развитию книжного дела не прямо, непосредственно, а косвенно. Общеобразовательная школа всего более способствует повышению культурного уровня жизни народа, развитию производительных сил, накоплению богатств, переходу от натурального хозяйства к меновому, повышению и усложнению народных потребностей, росту городов; словом, с распространением хорошей грамотности значительно повышается торгово-промышленная жизнь страны вообще, а в частности также издательская и книгопродавческая деятельность.
Книга мало востребована в стране, где господствует натуральное хозяйство в селениях и ремесленное производство в городах. И наоборот, в странах с развитой промышленной и торговой деятельностью, как, например, в Западной Европе, книга все более и более входит в жизненный обиход и становится предметом необходимости для большей части населения. С этой стороны, введение всеобщего обучения имеет громадное значение не только для книжной, но и для всякой другой торговой и промышленной деятельности. Остается только удивляться тому, что настоящая точка зрения на народное образование не получила еще широкого распространения среди торгово-промышленного класса и мы не слышим о возбуждении с его стороны ходатайств о скорейшем введении в России всеобщего обучения.
Вторым и очень важным условием развития книжного дела в провинции нужно считать необходимое и довольно значительное улучшение качества народного образования. Настоящая народная школа неудовлетворительна, как земская, так и в еще большей степени церковно-приходская. О школах грамоты лучше не упоминать, они насаждают не грамотность, а полуграмотность. Книга может быть интересна и привлекательна только для вполне грамотного человека, обладающего известным запасом знаний, бегло читающего, понимающего прочитанное, умеющего выражать свои ощущения и мысли, легко, понятно и правильным литературным языком. Для полуграмотного человека, с трудом преодолевающего процесс чтения и плохо понимающего прочитанное, книга составляет не предмет удовольствия, а предмет скуки, иногда мучений. Поэтому в настоящее время большинство сельских грамотеев не интересуется книгами, не покупает их и для книжного рынка – представляет такую же отрицательную величину, как и совсем безграмотная масса.
Третьим условием успешного развития книжного дела является рост провинциальных городов и повышение культурного уровня их населения. Выше мы видели на примере Кашина, что городское население пропорционально числу его потребляет книг в 10 раз больше, нежели сельское. Следовательно, прилив населения из деревень в города, означая собой рост городов, даст сильное движение вперед книжной торговле. Возрастание городского населения приведет к тому, что в таких городах, где сейчас имеются лишь лавки с календарями да учебниками, появятся книжные магазины с книгами всевозможного содержания. Только такой переход от книжной торговли частного характера к книжной торговле общего характера и может прочно содействовать развитию книжного дела вообще.
Кроме численности городского населения для книжной торговли имеет важное значение культурность его. В настоящее время городское население провинции находится в переходном состоянии. Вследствие развития экономической жизни страны в городах начинает заметно расти торгово-промышленный класс, более значительный и культурный, нежели прочая ремесленная и земледельческая масса горожан. Однако с сожалением приходится отметить, что это верхний слой городского населения предъявляет покуда значительный спрос лишь на предметы материальной культуры и поэтому теперь в провинциальных городах сравнительно быстро развивается торговля мануфактурными, галантерейными, парфюмерными, колониальными, гастрономическими товарами, напитками и прочими предметами материального благополучия и комфорта.
В интересах книжного дела имеет большое значение все то, что может способствовать поднятию культурного уровня городского населения: открытие всевозможных учебных заведений, развитие местной печати, учреждение различных обществ и союзов, рост и развитие промышленности и торговли, улучшение путей сообщения, развитие и упрочение местного самоуправления, расширение гражданских свобод, распространение в обществе правосознания и интереса к общественным делам и вопросам и т.д.
Могут возразить, что перечисленные мною условия развития русского книжного дела относятся к общим условиям русской жизни, воздействовать на которые Русское общество книгопродавцев и издателей не имеет возможности. С этой целью я предлагаю возбудить от имени Русского общества книгопродавцев и издателей ходатайство перед правительством о введении всеобщего обучения для населения обоего пола. Возбуждение такого ходатайства весьма своевременно. Невежество, безграмотность народных масс есть злейшее из всех зол русской современной жизни. Оно наносит неисчислимый ущерб стране и в материальном и в духовном отношении. Все мыслящие люди из желания блага своей родной стране осознают это, стремятся какими-либо путями уменьшить это зло. Поэтому в последние годы часто возбуждаются ходатайства о всеобщем обучении от имени различных учреждений, обществ, съездов и пр. Неужели мы, книгопродавцы, останемся чужды этому горячему стремлению к свету лучшим людей нашего отечества?
Уверен, что все наше собрание единогласно выскажется за возбуждение такого ходатайства. Я также верю, что эти повторяющиеся из года в год ходатайства, возбуждаемые различными общественными группами, обществами, учреждениями, съездами – в конце концов получат удовлетворение и свет просвещения ярко озарит русскую землю.
Н.П. Черенин
Рукопись хранится в Кашинском краеведческом музее.
Текст публикуется в сокращении