Более четверти века назад с легкой руки профессора Г.И. Ибрагимова [1] в педагогику прочно вошло понятие «концентрированное обучение». Оно заменило собой не вполне научное (а скорее поэтико-метафорическое), но все же прижившееся понятие «погружение». «Погружение» в предмет, «погружение» в языковую среду, «погружение» в культуру, методика «погружения» – в большинстве случаев слово писали в кавычках, подчеркивая его метафоричность. Понятие «концентрированное обучение» оказалось вполне респектабельным и вошло в словарь научной дидактики.
Русская калька слова «концентрированный» – «сосредоточенный» (con – с, centrum – средина). При этом слово «центр» происходит от греческого κέντρον «стрекало, жало, острие (циркуля)» (восходит к праиндоевр. kent – «колоть») [2].
С 1995 г. два десятка лет мы успешно практиковали в нашей школе технологию концентрированного обучения, отработали разные ее модели (для разных предметов, для разных возрастов), опубликовали десятки статей. Эта 20-летняя радость результативного творчества и педагогического успеха была дико прервана аккредитационными службами обрнадзора как не соответствующая СанПиНу («Если вы не откажетесь от «погружения», вы не пройдете аккредитацию!»). К сожалению, подобная участь постигла не только нашу школу и не только эту необычайно продуктивную практику. Тенденция унификации и приведения всех школ к «общему знаменателю» погубила многое в нашем школьном образовании. А главное – она погубила стремление школ иметь собственное уникальное лицо. Безликие школы породили поколение безликих выпускников.
Помня годы педагогической свободы и стремясь к педагогическому творчеству, мы искали «ниши» школьной жизни, которые еще не подверглись жесткой регламентации и тотальному надзору. Такой сферой еще оставалась и остается воспитательная работа, которая в последние десятилетия просто выпала за пределы государственной системы образования как сферы потребительских услуг. Ибо воспитание личностных качеств школьника (трудолюбие, любознательность, человеколюбие, жизнелюбие и т.д.), к счастью, невозможно ни предоставить, ни потребить как услугу. И тогда возникла мысль перенести идею концентрации (сосредоточения) из дидактики в теорию воспитания и ввести понятие «сосредоточенного (концентрированного) воспитания». Мы настаиваем на первенстве слова «сосредоточенное» и вторичности слова «концентрированное». Причин здесь две. Первая причина: «сосредоточенное» – русское слово. Вторая причина состоит в том, что в русском языке это понятие имеет более богатый спектр оттенков («сосредоточивание» как процесс, «сосредоточенность» как состояние, «сосредоточение» как степень сгущенности). Слово же «концентрация» означает и процесс, и состояние, и степень сгущенности, что явно беднее.
А теперь разберемся в сути понятия «сосредоточенное воспитание».
Два взаимно исключающих мировоззрения борются в нашем обществе. Первое (и, увы, преобладающее) устремляет человека к удовольствию, удовлетворению потребностей, приятности, самореализации. Второе нацеливает на радость, счастье, любовь, благо, спасение. Это не значит, что одно полностью исключает другое, что должно быть «или… или…». Может быть «и». Вопрос в том, что первенствует: удовольствие или благо?
Дело в том, что второе мировоззрение (назовем его иррациональным) не может быть безнравственным, а первое (назовем его прагматичным) – может. Радость, благо и спасение не могут быть безнравственными, а удовольствие и самореализация – могут, поэтому они часто соседствуют с пороком и грехом. А приятный грех всегда более легок в усвоении, чем трудная и затратная добродетель. Добродетель и стремление к благу надо возделывать и взращивать, а скатывание к пороку и греху достаточно попустить. А поскольку в последние десятилетия скатывание не только попускалось, но и поощрялось, оно взяло верх. А вместе с ним обильным сорняком выросли сладкие и приятные грехи и пороки. И когда этот сорняк стал повсеместным, а стремление к удовольствиям и приятностям одних привело к боли и страданию других, стало ясно, что наше общество тяжко и заразно заболело.
Тогда схватились за голову и начали делать профилактические «прививки», которые быстро превратились в рекламу порока. И его, опять-таки, стало больше.
И тут, как говорит наш президент, нужен «асимметричный ответ», нужна такая «кузькина мать», которая бы с меньшими затратами смогла взять в узду страсти и пороки, дающие человеку пусть сомнительные, но вполне реальные удовольствия.
Рабочее название этой «кузькиной матери», которое мы предлагаем, – это «сосредоточенное (или сосредотачивающее) воспитание». Суть его в ударной, обильной, внезапной, интенсивной «прививке» добродетелью, которая должна дать кратковременный педагогический эффект переживания радости и счастья даяния. Этот эффект должен быть настолько ярким, чтобы его хотелось пережить вновь. А поскольку радость, счастье и благо обладают свойством подлинности, настоящести, они должны быть прочнее понарошечности удовольствия и приятности.
Одновременно с прививкой добродетелью неплохо было бы хоть на время «отключить» рассеивающие энтропийные факторы (TV, соцсети, мессенджеры и т.п.). Одним словом, необходимо создать временный, но мощный и яркий очаг нормальности, дающий опыт счастья «простого человеческого общения» глаза в глаза (а не в дисплей) и простой взаимопомощи.
В одном месте (пространстве) в одно время необходимо сосредоточить/сконцентрировать воспитывающие ресурсы, которые в обычной повседневной обыденности рассеиваются и не дают педагогического эффекта синергии (соработничества) и резонанса совпадения душевных «частот».
Сосредоточиться – это (спасибо Ожегову, Ушакову и Ефремовой):
1) собраться в одном месте;
2) соединиться и всецело воплотиться;
3) устремиться на…; стать поглощенным;
4) собрать мысли, внимание, интересы, ум на…;
5) углубляться в свои мысли, в свой внутренний мир и (спасибо Далю) «сосредоточивать – скопить, скучить, свести в одно место либо устремить в одну точку».
Таким образом, сосредоточенное (сосредотачивающее) воспитание – это временное создание условий интенсивного воспитывающего воздействия добродетелью и радостью даяния.
Выезды на картошку в колхоз, стройотряды и археологические экспедиции всегда имели больший воспитательный эффект, чем пребывание в пионерских лагерях или на летних школьных площадках, заполненных играми и развлечениями. А ведь все дело в том, вокруг чего сосредотачивается и выстраивается воспитание, – вокруг реального (живого, важного, социально значимого) дела или вокруг понарошечного (игрового, развлекательного) безделья. Тот, кто участвует в реальном деле, делает его не для себя, а для других, взрослея через даяние. А тот, кто участвует в развлекухе, организованной для него (т.е. для себя), множит безумие потребительства.
Поэтому вокруг реального полезного дела для других можно выстраивать реальное (подлинное, настоящее) воспитание добродетелей заботы, даяния, выручки, дружбы. А вокруг развлекательного безделья для себя можно взращивать только капризы потребительства.
И тут правы те, кто убежден, что реальное воспитание можно выстраивать вокруг реального производства ценностей (материальных, духовных интеллектуальных) для других. «Мое только то, что я отдал другому» (преподобный Максим Исповедник). Через предоставление/потребление воспитательных услуг нормальное воспитание не происходит.
Мы попробовали некоторые варианты подобной воспитательной практики. Наиболее удачной нам показалась так называемая модель выездной школы, предполагающая временный отрыв учеников от привычных условий семьи и школы. Но эта выездная школа должна выстраиваться вокруг живого трудового или учебного процесса, иначе все будет понарошку, а не взаправду.
Модели воплощения идеи сосредоточенного воспитания, ее технологические варианты и условия воплощения еще только предстоит создавать. Коль СанПиНы и Рособрнадзоры пресекают возможности реализовывать технологию концентрированного обучения, то давайте займемся разработкой моделей концентрированного (сосредоточенного) воспитания. А там, может, что-то изменится к лучшему.
[1] Ибрагимов Г.И. Технология концентрированного обучения: метод. рекомендации. Наб. Челны: КамАЗ, 1992; Ибрагимов Г.И. Концентрированное обучение в средней профессиональной школе: вопросы теории и технологии. Казань: ИСПО РАО, 1998 и др.
[2] Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. Т. 4. СПб.: Азбука, Терра, 1996. С. 298.
Справка
Ирина Григорьевна Заверюха – педагог-организатор Азовской гимназии Краснодарского края.
Андрей Александрович Остапенко – профессор Кубанского государственного университета и Екатеринодарской духовной семинарии, доктор педагогических наук