Фундаментом всей нашей духовной жизни являются телесные добродетели – воздержание, целомудрие и нестяжание. И наоборот, своего рода омутом погибели – телесные пороки – чревоугодие, блуд, сребролюбие. О том, как подготовить ребенка к Великому посту размышляет игумен Киприан (Ященко).
Сейчас начинается Великий пост. Как подготовить детей к посту? Накануне Святой Четыредесятницы я говорил ребятам: «Дети, ну-ка возьмите листочки, ручки, нарисуйте, что вы больше всего любите из еды. Изобразите самое вкусное для вас блюдо. Рисуйте не символично, а натурально, чтобы захотелось укусить». Дети любят рисовать, особенно то, что вкусно, что им нравится, что доставляет удовольствие…
Можно также предложить: «Дети, нарисуйте то, что вы больше всего любите делать, чем вы любите заниматься». Дальше рассматриваем. Что это у нас такое? Блины, шоколад, конфеты, салат оливье… А это? Диван? Компьютер? Выявляем продукты, вещи, к которым мы привязаны, которые нам доставляют удовольствие. И это – начало всякой страсти.
Страсть всегда держится на удовольствиях. Если мы к чему-то ровно относимся, без всяких переживаний, то это безпристрастное отношение к жизни – уже большая добродетель. А основа нашей греховной жизни – то, к чему мы привязаны: некоторые вещи, люди, действия.
Но с собой мы это не унесем. Когда наша душа отделится от тела и не будет иметь этих удовольствий, у нас начнутся вечные адские муки. Потому что душа привыкла, она без этого жить не может. В каждом человеке, кстати, сидит такая заноза, есть такой канат, которым он привязан к временной жизни. И вот мы этими рисунками как бы проводим диагностику, пытаемся выявить такие канаты.
Что такое пост? Пост объявлен Церковью, чтобы мы с вами пожили райской жизнью и от всего того, что нам в раю не пригодится, отказались. Наше воздержание состоит не в диете, а в отказе от того, что приносит максимальное удовольствие. Надо честно задать себе вопрос: «Могу ли я отказаться до Пасхи Христовой от конфет шоколадных? Ну, от карамели, может, и не могу, но от шоколадных – в состоянии». Пост – это жертва Богу. Мы жертвуем Богу то, что здесь нам доставляет удовольствие, а в вечной жизни не пригодится. На самом деле мы не умрем и не заболеем, если откажемся от каких-то удовольствий, – не такие уж это жизненно важные вещи. И это можно проверить во время поста. Взять и бросить. Взять и оставить. А потом, если понравится, и после поста не возвращаться к этой привычке или занятию.
То есть пост – это время преодоление себя – плотского, тленного, временного, греховного. Если мы не прервем удовольствия, то не сможем преодолеть искушений. Через него враг как бы получает юридическую власть над нами: нас пальчиком поманил – мы все бросили и побежали ему навстречу. А неверный в малом будет неверен и во многом.
Поэтому с детьми следует побеседовать в начале поста, при этом могут быть разные методические приемы. Можно взять конвертик и вложить в него обещание Богу. Листочки взяли и пишем: «Господи, обещаю Тебе до Пасхи отказаться от…» А дальше человек сам, по своей свободной воле должен принять решение – чем жертвовать. Можно положить эти письма в конвертики, подписать, заклеить. А на Пасху распечатать, посмотреть, какой подарок Господу мы приготовили. Смогли обещание сдержать? Можно детям эти письма раздать. Кто пожелает – пусть поделится своими переживаниями.
В конце поста детей можно спросить: «Ну что, теперь все можно. Ты побежишь – целую колбасу съешь или пять шоколадок?» Очень важно, насколько сильной осталась потребность. То есть только на какой-то период человек смог с собой справиться или сумел действительно успокоиться, преодолел свою страсть, свою зависимость? А если ребенок не смог преодолеть какое-то пристрастие, на этот случай есть исповедь. Он покается, попросит помощи Божией. Детей можно немного поучить молиться, сказать: «Ребятки, конечно, сил наших может не хватить. Давайте просить у Господа, чтобы Он дал нам благодать все преодолеть». И начинается такая простая детская молитва: «Господи, помоги мне выполнить мое обещание». И начинаются пост, борьба, искушения, духовная жизнь. Появляется четкая линия «фронта»: с одной стороны – наши враги, с другой – наши друзья – Ангелы Хранители, небесные покровители.
Иногда спрашиваешь: какой самый большой порок у тебя? И человек отвечает: гордость. Можно ли поставить задачу на пост – побороть гордость? Это примерно то же самое, как в космос слетать.
Здание рушится, человек говорит: начну с починки крыши. А фундамент вообще весь развалился… Дело в том, что основанием нашей духовной жизни являются телесные добродетели – воздержание, целомудрие и нестяжание. И наоборот, фундаментом погибели – телесные пороки – чревоугодие, блуд, сребролюбие. Они как бы первичные, а из них вытекает огромное количество, десятки всяких добродетелей и пороков.
Есть такое непреложное педагогическое правило: прежде чем заниматься душой, а тем более духовной жизнью, надо наладить полный порядок в нашей телесной жизни. Если мы не стяжали воздержания, если его нет в ребенке, если он неумерен, если в нем не наблюдается целомудрия, нестяжательности, жертвенности, этой основы, фундамента, – дальше двигаться безполезно.
Человек сокрушается: никак не могу побороть тщеславие. Да как же ты его можешь побороть? У тебя все корни этого дерева питаются от страстей. Ты их не обрубил. Существует определенная лестница добродетелей. Всякую педагогическую деятельность и воспитание надо начинать с приобретения ребенком телесных добродетелей. Необходимо выстраивать такой уклад, при котором жизнь стала бы воздержанной, целомудренной, нестяжательной, чтобы побуждать к некоему аскетизму. Хоть мы лагерь устраиваем, хоть в семье живем – телесные добродетели должны быть обязательно. Отсюда все остальное проистекает.
Вот, например, преподобный Серафим Саровский оставил заповедь: все, кто приезжает в Дивеево, должны жить в некомфортных условиях. Говорил: «Здесь будет множество, десятки тысяч паломников, но все они должны жить некомфортно, чтобы получить духовную пользу». Сейчас там, правда, по-другому. В окрестностях монастыря можно найти и бильярд, и бассейн, и джакузи. Ну и что? Трудно при таком укладе преуспеть в духовной жизни. Действительно, должно быть некое стеснение, некое ограничение.
Вообще всякая педагогика начинается с ограничения. Должен быть некий шлагбаум, забор, запрет, заповедь, договор. Это одна сторона педагогики. А вторая сторона – это свободная воля ребенка, человека, которая не должна быть подавлена. Потому что невольник – не богомольник. Вот мы приказываем ребенку: ну-ка молись! Говори, что любишь Бога! Но насильно полюбить невозможно.
У американского психолога Лоуренса Колберга (1927–1987) была идея нравственного выбора, нравственной коллизии. Он полагал, что суть педагогики состоит в том, чтобы перед ребенком, перед человеком создать правильную нравственную коллизию. У тебя выбор: либо – либо. В прошлый раз я рассказывал о коллизии диавола: выбирай хоть это, хоть то, но все будет плохо. Подходишь к журнальному киоску – множество изданий, но нет ни одной газеты духовного содержания, ни одного журнала. А позиция Бога – наоборот, создание таких ситуаций, когда ты что ни выберешь – все хорошо, все – добродетель. Собственно, педагогика нравственных коллизий является одним из средств воспитания добродетелей, о которых мы сегодня говорим. У Господа так: что ни выбрал – все благодать.
Попробуем перевести разговор в практическое русло. Какую позитивную нравственную коллизию можно создать перед ребенком? Но прежде, возможно ли составлять коллизию между добром и злом? Что вообще человеку легче выбрать – зло или добро? Педагогическая система призвана восстановить образ Божий в человеке. Поскольку человек испорчен грехом, зло он действительно выбирает быстрее. Доброе дело сделать – это все равно что в гору подняться. А грех совершить – с горы скатиться. А почему человек ко злу более расположен, чем к добру? Через первородный грех? Еще от Адама? Есть Адамов грех, есть – родовой, существуют еще личные греховные привычки, их же не изменишь просто так – несколько десятков лет грешил-грешил, а потом – раз, и обратился к добродетелям. Поезд невозможно остановить мгновенно, он идет по инерции. Инерция греха, накопленная в нас, очень сильна. И действительно, мы предрасположены более ко греху, чем к добродетели.
Ко всему прочему есть еще и пропаганда; невозможно говорить, что это плохо, когда на всех баннерах написано, что хорошо, что это приводит тебя к успеху… «Сделай себе приятное, доставь удовольствие» и т.д. Все плакаты об этом кричат. А мы отвечаем: «Нет, засохнем, а не позволим себе этого удовольствия, не сделаем себе приятно». Педагогически это неправильно, тяжело. Это примерно то же самое, что мы говорим: «Ты как, по асфальтированной дорожке пойдешь или по узкой тропинке через бурелом?» Человек – где легче, там и идет. Получается, что вопрос звучит примерно так: ты по течению поплывешь или против течения? А можем спросить иначе: ты как, по диагонали против течения поплывешь или под другим углом? Выбор должен быть. Талант педагога заключается в том, видит ли он эти нравственные коллизии. На самом деле их множество. Всякое событие, ситуацию можно использовать как своего рода установку между одним добром и другим. Например, можно сказать: «Сынок, мы завтра пойдем причащаться на раннюю литургию или на позднюю?» Право выбора у него остается, с другой стороны – и то и другое – хорошо.
Однажды увидел, как матькричала на сына. Я говорю: «А что ты кричишь на него? Ты видишь, на ребенка бес насел, человек шагу не может сделать в сторону храма. А от твоего крика у него только отвращение будет к службе, к Богу, ко всему, что ты делаешь». – «А как же быть?» – «Ну как, двигаться потихонечку, маленькими шажками». Особенно это важно в подростковом возрасте – в 12–13 лет. Всех их «смывает волной» из церкви. И родители чешут затылок: как же их туда заманить, привести? В это время действительно благодать Божия отходит, а гордыня восстает. Тут особая педагогика должна быть. Какое самое главное желание подростка? Желание самостоятельной жизни, быть взрослым. И вся педагогика выстраивается на том, чтобы дать реализоваться этому желанию. Необходимо создать нравственные коллизии: каким бы ты хотел стать взрослым – таким или эдаким?
Предположим, вы видите, что подросток в гневе, но не видите, что на нем сидит бес, его дубасит, что человек изранен, беснуется. На него напал враг, его бьет, может и убить, кстати. И первое чувство к этому человеку – жалость. И если у нас действительно возникает чувство жалости к ребенку, который гневается, или к нашему начальнику, или к любому другому человеку, тогда происходит удивительная вещь. Бес, который на нем сидит, убегает, он не выдерживает нашего сочувствия, милосердия. А если мы начинаем осуждать человека, тоже раздражаться, то от нас благодать отходит, бес перепрыгивает на нас и, как афонский старец Порфирий Кавсокаливит говорит, начинается бесовский хоровод: люди скандалят, друг друга оскорбляют, злобствуют. А бесы хохочут над тем, как они ловко притянули к себе людей.
Есть очень простое педагогическое и духовное правило. Доброе отношение к человеку, погрязшему в грехах, жалость помогут ему выбраться. Это снимет бесовское нападение. И наоборот – если мы раздражаемся, осуждаем какого-то человека, мы тем самым толкаем его на погибель. Более того, и сами находимся в опасности, потому что если ты осуждаешь, то тебя Господь попустит впасть в грех еще больший, чем тот человек. Ты лишаешься благодати, бес перепрыгивает на тебя, и ты еще ниже можешь пасть.
Весь секрет и инструмент педагогики – это ваше сердце, то, в каком состоянии оно находится. У меня как-то был разговор с одной девочкой. Она рыдала, была в отчаянии, говорила, что потеряла смысл жизни, не знает, куда бежать и что делать. Я погладил ее по головке, поцеловал, сказал: «Дорогая, да у тебя все прекрасно». И она вдруг говорит: «Да и правда, у меня все хорошо». У нее уже снова появился смысл жизни. А ведь ее «крутило» несколько дней, но никто к ней не подошел, не побеседовал. А почему? Потому что люди вокруг были в таком же раздраженном состоянии, как бы обиженные на нее. Никто не приласкал ее, а человеку это надо… Может, только приобнять его, как-то выразить любовь, может, сказать простые добрые слова, неважно какие. Важно, как они будут сказаны. Если ты говоришь с любовью, от сердца, убежденно, бесовский домик рассыпается. Бес не выдерживает, убегает. И в этом – наша педагогическая помощь всякому человеку.
Христианина можно сравнить с бильярдным шариком. Как-то мне приснопамятный архимандрит Кирилл (Павлов) объяснял: тебя толкнули – лети, пока не стукнешься, стукнулся – отскочил. То есть сам не проявляй волю. И тогда возникает терпение. Это главный вопрос, все люди его задают: где взять силы, когда терпеть совершенно невозможно? В какой-то момент человек открывает в себе огромное количество страстей, грехов и начинает внутреннюю борьбу с ними. Но они подчас, как глыба, как скала, никак не поддаются. Можно ходить 10 лет в храм и ничего в себе не изменить. Страсти как были, так и остались, а могут даже расцвести. И оказывается, никакие правила, Причастие, жизнь среди православных людей могут ничего не поменять.
Вот у протестантов подход простой: если ты пришел в храм, покаялся (у них своеобразное, конечно, покаяние), изучаешь Библию – все, ты спасен. Господь спасет. А у нас нет такого ощущения. Спасен ли? Наоборот, даже святые понимали, что они погибают, что они грешные.
Я помню, когда приехал в Троице-Сергиеву Лавру, мне тоже открылось множество грехов, я был в тяжести, пришел к старцу и говорю: «Батюшка, здесь одни небожители, а я такой грешник». Он отвечает: «Так и думай, тогда спасешься. Думай, что все спасаются, а ты погибаешь. Это правильное чувство. Но оно должно быть искренним. Это основа покаяния». Если мы не видим себя в грязи, то как можем покаяться? Как очиститься?
Но должен быть перед нами и образ Божий, идеал, святой, который является примером. Должны быть цели, к которым мы стремимся, – ближняя и дальняя. И в ближней перспективе Господь дает нам множество примеров. Если бы мы посмотрели на людей, которые нас окружают, то нашли бы огромный педагогический потенциал. Оказывается, у них есть такие добродетели, которых у нас нет. Но у нас все же есть великая сила, намерение каждого человека, данное от Бога, стать лучше, совершеннее, уподобиться Богу, восстановить образ Божий. Это стремление заложено в человеке, так же, как совесть, которая нас обличает, не дает творить тяжких грехов. Для ребенка очень важно подражание. Быть, например, такими же, как святые благоверные князья Александр Невский или Димитрий Донской.
Когда мы говорим о том, что такое терпение, кротость, надо посмотреть на иконы, взглянуть на святых, прочитать их житие. Это – образцы. На вопрос, как потерпеть самого себя, один из подвижников отвечал, что если мы не терпим собственных недостатков, то находимся в тяжкой гордости. Это показатель, что мы пребываем в гордыне, тщеславии. То есть согрешили и думаем: как же это я мог такое совершить? Да всякий человек, если он хоть на минуту потеряет благодать, может впасть в самый последний грех. Никто от этого не застрахован – никакой святой, никакой человек самой высокой духовной жизни. Мы держимся только благодаря милости Божией, Его благодати. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5:5).
Игумен Киприан (Ященко)