К 1000-летию русского подвижничества на Афоне
Когда-то наши предки унаследовали дар православия от греков, но наступают времена, когда Россия, по слову преподобного Паисия Святогорца, просветит Грецию. Только оказаться бы нам достойными этого высокого призвания. Открывая Год 1000-летия русского подвижничества на Афоне, беседуем о Святой Горе с протоиереем Валерианом Кречетовым, настоятелем храма Покрова Богородицы в селе Акулово Московской области.
Афон малообжит, монастыри окружают горные пропасти, леса
Авангард духовного воинства
– Отец Валериан, что представляет собой Афон для всей Церкви?
– Прежде всего, Афон – это место, где живут только монахи. Здесь представлена вся полнота монашеской жизни – и общежительной, и келейной, и отшельнической, затворнической. Как первообраз для всей Церкви, Афон вобрал в себя все виды монашеского служения. Таким образом, вопрос «что представляет собой Афон для всей Церкви?» можно задать по-другому: «Что такое монашество для всей Церкви?» Монашество – это авангард духовного воинства. Все мы, как говорится нам при Крещении, − воины Христа Бога, и Церковь земная так и именуется: «воинствующая». А монахи – это так называемые «кадровые военные».
Поскольку Афон удален от мира и территориально, и по внутреннему устройству жизни (там нет магазинов, развлечений, светских учреждений), афонские монахи стремятся все время пребывать в Иисусовой молитве и поэтому способны воспринимать и особые откровения.
На Афоне сохраняется строгий монашеский устав. Там все построено вокруг богослужения, плюс Иисусова молитва и послушание. Здесь, в миру, очень трудно найти творцов молитвы. А афонские монахи молятся за весь мир.
Когда я приехал первый раз на Святую Гору, особенно явственно ощутил, что такое Афон. Это – безмолвие. Все делают молча. Молитва идет. Там беспрекословное послушание старцу. Это везде, конечно, в монашестве. Но Афон – это сокровищница церковного Предания, живое преемство традиций и в духе, и в форме. Поэтому на Святую Гору едут поучиться монашескому духовному деланию, перенять этот опыт.
Жить в такой каливе – значит подвизаться в суровых условиях
Место жительства кающихся грешников
– На Афоне основное время молитвенного подвига − ночь.
– А с чем это связано?
– Во-первых, у нас есть высший пример – Господь. В Евангелии не раз упоминается, когда Господь молился ночью, в том числе в Гефсиманском саду. Дело в том, что ночью затихают все человеческие страсти. Даже если человек ни с кем не общается, он все равно чувствует, что происходит вокруг него. А ночью все утишается, и возможна более сосредоточенная молитва, которая Богом будет услышана. Когда на Афоне в храме при мерцании лампад – разве что только одна свечечка горит – мужской хор поет: «Се Жених грядет в полуночи…» – ты стоишь и не знаешь, на Небе ты или на земле. Такая тишина бывает: тихо-тихо… А потом – раз! Такая мощь голосов. Днем там тоже, конечно, бывают богослужения.
– Вся жизнь, получается, состоит из богослужений?
– Послушания тоже, конечно, есть. Труды по самообеспечению. Хотя монахи живут на пожертвования – они же ничего не производят. Сейчас, может быть, и стали что-то делать для паломников, продают им, например, масло оливковое, еще что-то. А так, в основном они сами себя обеспечивают и еще кормят паломников – даром.
– Афониты говорят, старцы их наставляли: «Мы раньше спасались четками, а вам сейчас надо спасаться, принимая паломников.
– За трапезу на Афоне не берут денег. Если кто-то жертвует – это его дело, а не жертвует – все равно накормят. Монахи несут послушание бескорыстного служения Богу и ближнему.
Там до сих пор преобладают формы ручного труда. Мулы, ослы – тяговая сила. Все время что-то на Афоне строят-строят-строят. Афонская архитектура отличается многообразием. Отдельные обители, такие как Ватопед, Пантелеимонов монастырь, восстановлены, а так, конечно, картина сложная. Там есть и огромные храмы, а есть просто пещеры, каливы и пещерные церкви. Встречаются среди них благоустроенные, а есть такие, которые действительно, можно сказать, остаются в первозданном состоянии.
Жить в такой каливе – значит подвизаться в суровых условиях. В миру, куда ты ни спрячешься, до тебя доберутся туристы, альпинисты. А там – нет, за этим строгий контроль. В принципе Афон малообжит: вне монастырей – горные пропасти, леса. В них тоже, может быть, кто-нибудь живет, подвизается, а этого никто не знает. То есть на Афоне существуют особые возможности для пустынного, аскетического подвига.
Даже вне постов, бывает, там не едят рыбу. Были такие подвижники, которые опускали скелет селедки в чашку воды и считали, что это рыбный суп.
– Это отец Тихон, духовник преподобного Паисия Святогорца!
– Да, он потом этот скелет подвешивал у себя где-то под потолком до следующего Рождества.
Афон объединяет в себе церковное Предание от начала и, видимо, до последних веков.
– Отец Валериан, пустынники первых веков христианства предрекали, что последние поколения христиан будут спасаться скорбями. Что в миру будет, как в аду, в монастыре – как в миру. Это к Афону не относится?
– Когда в миру спрашивают, почему в монастырях такие нестроения, обычно отвечают: люди в монастырь от вас такие приходят. Откуда ж хороших наберешь? И на Афон точно так же из мира сейчас приходят. Один мне сказал: «Святая Гора – это не место жительства святых, это место жительства кающихся грешников».
Первое впечатление от Афона – тишина, безмолвие..
Афонская демократия и ее пределы
– На Афоне есть свое правительство, своя полиция. Иерархия на Афоне не такая, как в миру, – она харизматическая. Простой монах может быть духовным отцом, старцем или протом (настоятелем) всей Святой Горы. Ему дается особое дарование от Бога, особая благодать. И его должны все слушаться.
– Нынешнего владыку Афанасия (Николау), Лимассольского митрополита Кипра, ранее подвизавшегося на Афоне, избрали в должность прота, когда ему не исполнилось еще и 33 лет. С чем это связано? Каковы духовные корни этой традиции?
– Афон – удивительный пример монашеской республики. Там настоящая демократия! Любой может стать во главе всего Афона.
– Отец Валериан, в нашей русской православной традиции демократия воспринимается как нечто отрицательное. Известны, например, слова святого праведного Иоанна Кронштадтского: «Демократия – в аду, а на Небесах – Царство Божие!»
– На Афоне демократия знает свои пределы: когда выбирают – демократия, а дальше уже полное послушание – уже монархия! Это еще надо уметь сочетать. У них и старцем в келье может быть просто монах, а иеромонах может быть у него в послушании и будет брать на все благословение.
– А чем отличается старец от священника? Священнику благодать священства дается в Таинстве Рукоположения. А что должно произойти, чтобы человек стал старцем?
– Священник – совершитель таинств в Церкви, ему дана власть отпускать грехи. А через старца открывается воля Божия. Здесь вопрос касается не человеческого разумения. А то, что сказал делать старец, – это, значит, Богом велено. А рассуждение какое? К преподобному Серафиму Саровскому пришли двое трудников: «Мы хотим в монастырь». А он велел им сажать капусту вверх корешками. Один так и поступил, а другой – нормально, вниз корешками посадил. И когда они вернулись, второму святой сказал: «Ты не выполнил послушание, надо было вверх корешками сажать. Вот ты, – сказал он тому, кто вверх корнями посадил, – можешь идти в монастырь. А ты не можешь – ты еще не готов».
– А вверх корнями капуста выросла?
– Там есть такой момент, что, если ее присыпать землей, она развернется, все равно пустит корни как надо.
До сих пор на Святой Горе преобладает ручной труд
Кто нас корит – тот добром дарит
– Отец Валериан, как взаимосвязаны свобода человека как образа Божия и послушание? А если начальник отечеству вредит, ты все равно должен оказывать ему послушание, так как «нет власти не от Бога» (Рим. 13:1)?
– Это очень сложный вопрос. Но во всем этом действует Промысл Божий. Хотя есть такие примеры, когда говорят: «Я пришел в монастырь и смотрел на всех, как на Ангелов, а теперь вижу всех, как демонов». Взгляд так разворачивается…
– А почему происходит такая перемена взгляда?
– Потому что сначала человек горит желанием послужить, действует призывающая Благодать Божия, которая укрепляет человека, и он смотрит на всех и видит в них только доброе. А потом враг вмешивается, а Господь его происки попускает, чтобы человек укрепился в своей решимости Богу и ближнему служить. Потому что, если человек просто придет в монастырь и будет пребывать там в свое удовольствие, такое служение цены не имеет. Потому и говорят: за одного битого двух небитых дают. Апостол Иаков пишет: «С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения, зная, что испытание вашей веры производит терпение; терпение же должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак. 1:2–4). Искусными бывают от чего? От искушений. Господь же, выходя на проповедь, прошел искушения, когда сатана подступал к Нему: «Если Ты Сын Божий…» (см. Мф. 4:1–11, Мк. 1:12–13, Лк. 4:1–13). И к нам, конечно, тоже сатана подступает. Были искушения и у преподобной Марии Египетской, и у преподобного Зосимы-старца. «Достиг ли кто такой высоты, как я?» – спрашивал он, это и было его искушение. Когда духовная жизнь начинается, человек решается на подвиг, враг начинает искать пути, как бы ему воспрепятствовать.
Допустим, первых христиан враг искушал страхом, гонениями. А когда после эдикта Константина Великого христианская вера стала официальной религией государства, тогда враг стал увлекать христиан в житейскую суету, в мирскую жизнь, плотские искушения, в тщеславие. Как один человек сказал мне на Кипре: «Раньше Кипр проходил испытание гонениями, насилием, а теперь – благополучием».
Искушений нам не избежать. Прямо сказано: приступающий работать Господу да уготовит душу свою на искушения (см.: Сир. 2:1). Но в каком виде, как человек будет искушаться – это уже к каждому враг подходит по-своему.
– Батюшка, говорят, что в других мы видим только свои грехи?
– Действительно, есть такое изречение: признак сердечной чистоты – это не замечать грехи других, а признак нечистоты сердечной – когда ты начинаешь видеть чужие грехи. Это даже в миру говорят: каждый судит в меру своей испорченности, на свой аршин мерит. Если он понимает – он это видит. А чистота не видит греха – как ребенок, когда он чист. Даже когда грех явный, допустим, человек пьян, ребенок просто не понимает, что происходит.
А еще бывает, когда человек осуждает других – на него еще больше враг нападает. Есть такой пример: один пришел в монастырь и стал осуждать: этот – подхалим, этот – циник, – и вдруг увидел, как его бесы связывают и начинают какой-то отравой поить. Потом ему объяснили, что это результат осуждения.
– Получается, человек, который осуждает, берет этот грех на себя?
− Да, конечно. Это отец Владимир, внучатый племянник владыки Афанасия (Сахарова), говорил про тех, кто его осуждал: «Они же мои грехи на себя набирают, а с меня эти грехи снимают». Или есть такое выражение: «Похвальное слово гнило, а кто нас корит, тот добром дарит».
Протоиерей Валериан Кречетов совершил 18 путешествий на Афон
Восхождение на Афон
– Отец Валериан, сколько раз вы были на Афоне?
− Восемнадцать.
– А каким было ваше первое восприятие Святой Горы?
− Первое восприятие было очень трепетным. Мы ездили в паломническую поездку, плыли мимо Афона, нас сначала обнадежили, сказали, что разрешат сойти на берег и приложиться к святыням хотя бы духовенству, но потребовалось особое разрешение и ничего в итоге не получилось. Я тогда впервые увидел Афон лишь с моря. Хотя со святынями монахи прошли крестным ходом по пароходу, и я тогда сподобился нести Пояс Пресвятой Богородицы. А всего было три святыни: еще икона Божией Матери «Всецарица» и глава святителя Иоанна Златоуста с нетленным ухом, на которое, по преданию, сам апостол Павел диктовал ему толкования на свои Послания.
Конечно, первое впечатление от Афона – очень трепетное, благодатное. Тишина, безмолвие… Бывает, что-то тихонечко на улице могут сказать, но очень односложно и кратко. А в основном – молчат. Если требуется, изъясняются жестами. Что сильно отличает здешнюю службу от афонской – это стояние в храме. Здесь – разговоры-разговоры, там такого нет… Афон – это и есть: а-фон – без звука.
Вообще впервые Афон меня настолько поразил… Когда мы попали в Иверон, оказалось, что это был как раз день моего Ангела. И вот отец Василий…
– Гондикакис? Вы с ним общались?
– Да, это святой жизни человек! И вот ко мне отец Василий подходит тогда и говорит: «Мы вообще-то служим обычно в этот день в другом месте, но ради вашего дня Ангела служба будет у Иверской (в маленьком храме у чудотворного образа). Вы будете возглавлять, а мы будем вам сослужить». И я возглавлял службу, а греки мне все сослужили. Конечно, осталось незабываемое впечатление. Стали служить они с такой любовью! Я почувствовал вот эту особую любовь.
Старцы требуют послушания, но их и невозможно ослушаться. Потому что там такая любовь, что как ты можешь?! Я думаю, это близко к тому, что как можно ослушаться Господа! Когда такая любовь, как ты можешь? «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом» (Пс. 2:11). Старцы настолько благостные! Причем у них такая простота! Мы знаем это и по рассказам о старце Паисии. Да и у всех других старцев все очень просто.
– Можете еще вспомнить какие-то яркие встречи на Афоне?
– Еще – с отцом Лукой в монастыре Филофей. Очень интересно. Мы пришли, сидим в архондарике, входит какой-то монах в вязаной шапочке, садится. Начинает разговаривать. Понял, что мы русские, и говорит нам: «Россия до Петра жила сердцем, а после Петра стала жить умом и заблудилась».
Помните, наставление: «Каемся, а потом грешим. Почему? Потому что боль сердечная не пересилила грех». Когда мы опять и опять падаем, противно уже становится.
– И со старцем Иосифом Исихастом младшим вы встречались?
– Да, он очень интересно сказал: «На самом деле человеку нужна одна ложка, одна миска, одна кружка – и больше ничего не нужно! А самое главное в жизни − это цель». Отец Лука тоже говорил: когда ты идешь к свету, то за тобой идет твоя тень. Иди к Богу, и все земное будет тебе дано, как твоя тень. А если будешь гоняться за тенью, то ее все равно не догонишь, а от Бога уйдешь. И потом я уже разворачиваю его притчу: чем ближе к свету, тем тень меньше (светило-то на небе, не на земле), и вот когда ты подойдешь под солнце, тень минимальна – только под тобой. Вот что ты сам есть, больше тебе не нужно. Образ такой интересный, наглядный.
– Батюшка, говорят, вам как-то умыли ноги на Афоне?
– Это было в скиту Агиа Анны (в честь матери Пресвятой Богородицы, святой Анны. – Ред.). До этого я поднялся до Панагии (келья на высоте 1500 м над уровнем моря. По преданию, сюда восходила Сама Пресвятая Богородица. От Панагии до вершины Горы Афон с храмом Преображения Господня – еще 700 м подъема. – Ред.). Я дошел бы и до самого верха, я готов был ползти туда и сошел бы, конечно, обратно. Но когда? А нам нужно было успеть к определенному времени.
И мы вернулись в Агиа Анну. Настоятель скита отец Ефрем усадил меня: «Вы такую милость явили, что мы можем вам помыть ноги». Я пытался отказываться, а он – нет-нет, такое смирение, знаете. Потом мы с ним сидели – я по-гречески ничего не понимаю (учил, конечно, когда-то, но лишь отдельные слова помню), а он по-русски не понимает, но мы с ним даже говорили как-то…
Мы остались ночевать в скиту, утром служба. Грекам сказали, что я духовник Московской епархии, а у них духовник – это высшее служение. Я устал, стал по камушкам босиком ходить (к этому с детства привык). Греки – в сандалиях, на меня так взирали: «О-о, босиком ходит». А я-то не понимал ничего… Потом пошел в храме со свечой (а я пономарил с детства). А они: «Духовник, а еще свечу носит».
– Кто-то из Глинских старцев, возможно, митрополит Зиновий (Мажуга) как-то вышел со свечой, когда алтарник замешкался, и все удивились: «Владыка, что вы делаете?» «А что в этом такого, если я немножко побуду святым Иоанном Предтечей?» – ответил он.
– Да, очень трогательно. До вершины Афона в тот раз я не дошел. Хотя мысль подняться туда – есть: наверное, когда 80 лет будет.
– Говорят, что вы прошли почти весь Афон пешком, да еще ночью.
– Да, был такой марш-бросок. Поехали мы в Карею, в Андреевский скит с двумя рабами Божиими: один – генерал, бывший афганец, другой – полковник в отставке. Они – люди военные, взяли с собой плащи, фонари. В скиту трапеза, всех кормят, но, если ночевать остаешься – аппараты, мобильники – надо сдавать. Генерал говорит: «Оружие не сдаю!» И мы после трапезы решили вернуться в русский Пантелеимонов монастырь (он находится на западном побережье полуострова, а Андреевский скит – ближе к восточному берегу).
Было часов восемь–девять, темнело, дождик моросил, и мы пошли – в накидках, с палками, с фонариками. Решили сократить путь, заблудились немножечко, но потом вышли точно и пошли по тропинке по берегу моря. Там змеи, афганец говорит: «Надо стучать, они тогда убегают». Ночью на Афоне ворота монастырей закрываются, никого не впускают и никого не выпускают. Так что никого нет, полная тьма. Идешь, молитву творишь, такое благодатное состояние. Когда подошли к русскому монастырю – как раз звонили на службу.
Афон – это сокровищница церковного Предания, живое преемство традиций в духе и в форме
Мир взирает на Россию с надеждой
– Отец Валериан, того же преподобного Паисия Святогорца русский духовник отец Тихон во многом взрастил. Можно ли рассматривать революцию 1917 г. и последующее русское рассеяние как Промысл Божий обо всем мире?
– Отец Иннокентий (Просвирнин; †12.07.1994), которого я хорошо знал, встречался со старцем Паисием и тот сказал: свет православия воссияет в Греции из России.
Афон – это Афон, это – особое. А в Греции как-то более легко относятся к исповеди. В городе во время богослужения сидят, славословие заканчивается, сразу – литургия, без часов. Вечерня вечером обязательно, утреня – утром, но на вечерне никто практически не бывает, часто они заходят, причащаются и уходят. У нас в этом смысле (хотя где-то тоже, может, сокращают) богослужение более уставное.
– Школа русского старчества выросла из афонской традиции?
– Это общечеловеческая традиция. Старчество – особый харизматический дар. Можно сказать, авторитеты в науке – своего рода «старцы», в литературе – свои «старцы». Как сказал отец Тихон (Агриков; в схиме Пантелеимон; †15.11.2000), старчество – это особое видение. И как писал Киреевский, бывают неученые вежи и ученые невежи. Неученые вежи – это как раз старцы, когда Господь дает людям особое разумение.
– Те же афониты говорят, что дар старчества – это одно, но важно, чтобы и послушники были, то есть люди с даром послушания. Как его обрести? Если он с детства не воспитан, не было уклада.
– Воспитание с детства – сейчас редкое явление. Насчет послушников есть такое выражение: святые послушники не всегда были у святых старцев. «Даст тебе Господь по сердцу твоему и весь совет твой исполнит» (Пс. 19:5). Помните известную историю, когда старец жил со своим учеником и возле них поселился другой старец. И первый посылает ученика: пойди к нему, скажи, чтобы убирался. А ученик пошел и говорит: старец спрашивает о твоем здоровье… И так трижды. А потом, когда все примирились, тот старец сказал: «Теперь ты будешь мой старец, а я буду твой ученик».
– Известно, что Афон испытывает определенное политическое давление. Два года назад вообще вплоть до уголовных дел доходило. Какова цель Евросоюза относительно Святой Горы?
– У мира одна цель по отношению ко всему святому – сражаться, мешать Истине. Война против Истины ведется. Все, что от Истины, подвергается нападениям. На Афон нападают люди совершенно далекие от Церкви. Там, к несчастью, кто только сейчас не ходит. Я уж стараюсь не обращать внимания… Весь Афон окурками завален. Даже около монастырей устраивается такая специальная верандочка, где все курят и пепельницы стоят. Что-что, а курение греки от турок переняли.
– На Афоне сохраняется предание о том, что русские освободят Святую Софию в Стамбуле?
– Есть такое предание, что Константинополь, Святая София будут православными. Греки ждут этого. Весь мир взирает на Россию с надеждой, особенно Европа – Греция, Сербия, Черногория, – все ждут, когда Россия скажет свое слово. Они понимают, что с нами шутить нельзя.
Ольга Орлова, Ольга Каменева, Татьяна Куликова