Сербский старец Фаддей Витовницкий был наследником традиции русского старчества и воспитывался русскими духовниками.
Будущий старец Фаддей появился на свет 19 октября 1914 г. в день святого апостола Фомы, в честь которого его тут же и окрестили. Родился недоношенным, семимесячным – боялись, не выживет. Глаза он открыл только после того, как Таинство Святого Крещения было совершено. Его рождение в этот мир совпало с крещальным рождением в чада церковные, в жизнь с Богом.
Родился Фомислав преждевременно и внезапно в толчее и давке городской ярмарки – в суете сует мира сего. А весь духовный путь его станет столь насущным всем нам опытом преодоления многозаботливости и суеты.
«Именно в спешке, – как будет потом наставлять этот духовный стратег, – враг берет над нами верх. В суете мы не обращаем внимания на то, что мы кого-то обидели, или ущемили чьи-то интересы, или помешали кому-то, – все нам некогда, мы заняты своими планами… И всю жизнь согрешаем перед ближним. А когда согрешаем перед ближним, согрешаем и перед Богом, потому что Господь таинственно почивает во всякой душе. Как мы относимся к ближнему, так мы относимся и к Богу. И нам невдомек, что мы сбились с доброго пути, если мы с любовью относимся только к тем, кто нас любит. Мы должны быть сынами света, чадами Христовыми, с Его нравом – миролюбивыми, добрыми и полными любви».

Справиться с закручивающей точно в воронку житейского водоворота суетой можно только смирением. Старец Фаддей даже факт своего рождения обратит в повод ко смирению: «Что из меня могло получиться, если я на ярмарке родился!» – будет шутить он.
Впрочем, поводов ко смирению у него будет предостаточно. Его мать умерла, когда он был совсем еще маленьким. И отец его потом еще дважды женился. Малыш рос в отчуждении: от мачех – сначала от первой, а потом и от второй – ему «доставалось», а отец никогда не заступался. Это одиночество преследовало его и среди сверстников. Бывало, его, слабого здоровьем, дразнили: «Ты ни на что не годишься. Посмотри на такого-то, как он помогает отцу. А ты только даром хлеб ешь!»

А Фомислав действительно ел буквально только хлеб, еще – огурцы да лук. Его организм с детства не принимал никакой пищи животного происхождения. «Постническое житие» монахов сызмальства было для него нормой. «Пост нужен для смирения тела, а когда тело смиряется, смирится и душа», – будет говорить потом старец.
«Святые отцы учат, – наставляет старец, – что, если мы не будем стараться смиряться, нас будет смирять Сам Господь. Господь будет смирять нас с помощью окружающих людей. Кто-то вызывает наше раздражение, гнев – так будет продолжаться до тех пор, пока мы не будем оставаться спокойными, пока не усвоим этот урок. Вот приступает враг. Нападает на нас, а мы спокойны. Он со всех сторон старается, а мы смотрим на него тихо и храним душевный мир».

«Когда я увидел, что родители, близкие, друзья и все остальные причиняют мне лишь боль, огорчения и обиды, – вспоминал потом старец, – я решил больше не жить для этого мира, а посвятить свои краткие дни до смерти Господу. Я понял, что у меня нет никого в этом мире, кроме Бога».
Он даже написал письмо в монастырь Горняк, но ответа не последовало…
В 18 лет Фомислав смертельно заболел. «Пройти через испытания необходимо, – будет наставлять он. – Спокойно преодолеть их и обрести мир – вот школа жизни». Приняв прогнозы врачей о том, что жить ему осталось не более пяти лет, за определение Божие, он отправился в монастырь, чтобы оставшееся ему время отдать Богу.
При беседе кандидата в послушники с горняцким игуменом Серафимом, русским монахом, от чьих рук спустя три года он и примет постриг, присутствовал некий русский старец-монах. На следующий день этот старец сам подойдет к Фомиславу:
– Я вчера слышал твой разговор с настоятелем. Ты не найдешь ни в одном из здешних монастырей того монашества, каким ты себе его представляешь; такое устройство есть только в монастыре Мильково, там собрались русские монахи, бежавшие из Валаамского монастыря, в Финляндии. Ты должен идти туда – там ты найдешь то, чего ищет твоя душа!

Так будущий старец Фаддей духовно усыновился ученику преподобного Амвросия Оптинского схиархимандриту Амвросию (Курганову) и стал одним из последних преемников оптинского старчества, вывезенного монахами-эмигрантами из послереволюционной России.
Маленьким Фомислав часто убегал из дома в поле и молил Бога сделать так, чтобы и он когда-нибудь на что-нибудь сгодился. Жизнь смиряла: он и в монастыре все послушания проваливал: то виноград у него из-под носа стащат из монастырского виноградника, то овцы, которых ему надлежало пасти, вытопчут огороды, то корова крестьянскую капусту поест. Настоятель архимандрит Амвросий ни разу юного послушника за все неудачи на послушаниях не отчитал, хотя обитель и несла убытки… Русские монахи знали: смирение от слова «мир».
Просто будущий старец Фаддей готовился к делу, на которое действительно по Промыслу Божию сгодится: старческому служению. Дело в том, что русские монахи выучили его читать по-русски и давали ему с собой на послушания духовные книги.
«Я хотел, – вспоминает старец Фаддей, – познать цель нашей жизни здесь, на земле. Листал творения святых отцов, смотрел, каким было их внутреннее состояние, они сами описывали то, что меня особенно интересовало. Как это было у тех, кто жил на земле совершенной жизнью, прославленных Богом и здесь, и в вечности. И тогда я увидел: они объясняли, что совершенство христианской жизни – в полном смирении».
Был у юного послушника и наставник-гид по святоотеческому учению. В те годы в Мильково часто приезжал иеромонах, в будущем святитель Сан-Францисский и Шанхайский Иоанн (Максимович). Их вместе отправляли на прополку монастырских грядок, что, впрочем, также зачастую заканчивалось увлеченными разговорами в ущерб сельхозтрудам.
«Лишь от внутреннего состояния веры, правды, чистоты и смирения человеческого зависит радость соединения человека с Богом», – наставлял святитель Иоанн (Максимович). А посему смирение – лучшая школа.
«Человеческий ум не может принять и понять то, что его превосходит, – говорил потом старец Фаддей, – если же все-таки может понять нечто «потустороннее», то только когда смирится». Про современных же интеллектуалов он говорил так: «Сейчас образованных ученых людей готовят к тому, чтобы они приняли антихриста».
Серьезным искушением для юного послушника стала кончина настоятеля – менее года прошло после вступления Фомислава в монастырь, как Господь призвал архимандрита Амвросия. «Умер мой духовник, и многие годы я провел в больших душевных муках. Печаль раздирала душу. Страх, который я приобрел в детстве, снова стал мучить меня», – вспоминает он. Выручила книга святителя Феофана Затворника «Путь ко спасению». «Когда вокруг нет людей, чтобы утешить нас, тогда Господь приходит и через книгу – и радует душу», – скажет он.
Старец Фаддей, взращенный русскими монахами-эмигрантами, духовно окрепший на наследии наших подвижников, унаследовал традицию русского старчества. Он переложил на современный доступный неискушенному читателю язык монашеское учение о трезвении, привил мирянину-современнику иноческое наблюдение за собственными помыслами.
Для нашего зацикленного на рационализме современника старец раскрывает секрет: «Каковы твои мысли, такова и жизнь твоя» (так, кстати, называется одна из переведенных на русский язык книг старца). Если ты пока еще не можешь «сойти в свое сердце и найти там лестницу для восхождения в Царство Божие, – эти слова преподобного Исаака Сирского часто цитирует старец Фаддей, – сосредоточься на своем уме. Это тебя, по крайней мере, избавит от ада на земле». Ибо «душа, попавшая в круг сумбурных мыслей, испытывает адские мучения, – учит старец. – Например, мы листаем газеты или идем по улицам города и после этого вдруг ощущаем, что внутри нас, в нашей душе, что-то нарушилось, чувствуем пустоту, печаль. Это происходит потому, что при чтении о разных предметах мы потеряли собранность ума, он стал рассеянным, и в него проникла атмосфера ада».
«Святые отцы, – отмечает старец Фаддей, – говорят, что мы должны быть внимательны, быть на страже, должны понимать, что всякая мысль, которая нарушает наш внутренний покой, исходит из ада. Не будем принимать помысел, а сразу же отвергнем его! Если мы начнем с ним беседовать, он запутает нас в адские сети. От одного адского помысла рождается целый рой, и человек уже не видит, куда зашел и что наделал. Одно зло цепляется за другое, и когда человек опомнится, говорит: «Зачем мне это было нужно? Мне было так хорошо, спокойно, и вдруг все разрушилось». А разрушилось потому, что мы были невнимательны».
Итак, «наш ум должен быть собран, внимателен, сосредоточен. Только в такой ум может вселиться Бог». Потому что «когда у нас мысли тихие, благие, когда мы прощаем обиды – вот тогда приходит Божественный мир, тишина и радость! Поднялся в душе гнев на обидчика – вот мы в аду, все в нас разрушилось, и жизнь нам не мила! […] Уже в земной жизни мы можем испытать райскую радость и адскую муку». И все зависит от нас!
«Человек может и рай превратить в ад», – наставлял старец приехавшую к нему на редкость одаренную телесной красотой – что супруг, что супруга – молодую пару, чьи сердца охладели друг к другу. Почему? Сказано: «…по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь»(Мф. 24:12). «Умножение беззакония – знак присутствия диавола в мире, – поясняет земляк и современник старца преподобный Иустин (Попович). – Ибо диавол – первый беззаконник и изобретатель беззакония. Что такое беззаконие? «Грех есть беззаконие» (1 Ин. 3:4). […] Чем ближе к концу мира, тем зло все больше раздражается на Господа Христа и христоносцев, почему диавол и выводит против них все больше и больше грехов, причем через людей, и таким образом увеличивается беспорядок, и хаос, и беззаконие, и мало чего остается от Божиего порядка, закона, рая». Это реальность наших дней.
Однако старец Фаддей обнадеживает: «Если весь мир восстал против нас, значит, мы Богу угодны, весь мир против одного малого народа… Значит, Бог нас любит, иначе давно бы нас проглотили, давно бы нас не было. Хотя мы, православные, и охладели в вере, но все еще есть смиренные и кроткие души, которые молятся Богу, чтобы Он не допустил зла».
«Если бы на каждом заводе, на каждом месте была бы одна такая душа, чтобы так могла молиться! Видите, как строится мир! Кроткая и смиренная душа, которая все прощает и всех любит, излучает мир, и мы в ее присутствии с Божией помощью освобождаемся от тяжелых депрессивных мыслей». И тогда мы уже сами можем молиться.
«А когда мы обращаемся к Богу, тогда наше сердце начинает разгораться. Наше сердце разгорается настолько, и пламя в нем тем сильнее, насколько больше сосредоточение наших мысленных сил в Боге. И потом увидите, как постепенно начинают меняться обстоятельства, все вокруг нас начинает меняться, потому что мы начинаем излучать любовь и покой. Меняются мысли и тех, кто нас окружает! Если кто-то восставал на нас, то мы отвечали ему тем же, а сейчас прекратили войну. Хотим мира. И другой стороне не с кем воевать. Одна из воюющих сторон должна уступить, а это мы! Господь заповедал нам любить врагов и молиться за них».
«Смиренному и кроткому, – говорит старец Фаддей, – и в аду хорошо». Через смиренного человека, соподчинившего свою волю Богу, действует Сам Господь, Который силен и мировой конфликт разрешить в одночасье, и избавлением одной конкретной души от назойливых многозаботливости и суеты не побрезгует. Как избавиться от забот? Доверить их Богу. «Когда наши близкие рассказывают нам о своих проблемах, если в нас есть любовь, мы внимательно выслушиваем их, сочувствуем переживаниям и бедам, потому что Господь сотворил нас по любви и мы – плод Божественной любви. Но мы и сами обременены своими трудностями, заботами, волнениями, слабостями, и нам необходимо освободиться от этого бремени, а это сделать под силу только Богу, ибо Он – Носитель нашей немощи. Нам всегда нужно быть в молитве, всегда обращаться к Нему за помощью, все заботы предавать Ему одному», – наставлял старец Фаддей.
Этому он и сам научился не сразу, а однажды, после очередного перенапряжения, исповедовался, отпустил все на волю Божию и хорошенько выспался! А проснувшись, услышал голос: «Вот так ты должен отдыхать. Не бери на себя слишком много забот этого мира, а храни свой мир и живи с Богом». В другой раз снова упорствовал что-то исправить и выбился из сил. «И тогда, – говорил потом старец, – Спаситель сказал мне, чтобы я искал защиты у Его Пресвятой Матери, потому что Она покровительница и Защитница монахов». В среде духовных, а особенно монашествующих, есть такое расхожее выражение: «У смиренного человека не может быть нервного срыва». А вот у признанного всеми подвижника старца Фаддея было их целых два! И даже Сама Божия Матерь в видении ему на просьбу умолить Сына Ее и Бога нашего простить его грехи, ответила: «Это ничего, просто у тебя очень ослабли нервы».
Как и старец Паисий Афонский, который тоже был воспитанником русского духовника, будущий старец Фаддей именно в монашестве открыл для себя возможность всеохватывающей любви к людям через любовь к Богу. «В первую очередь надо любить Бога, потом родных и близких, нельзя становиться друг для друга идолами, ибо это противно воле Божией», – наставлял потом старец Фаддей, помогая приходящим к нему выстраивать в жизни верную иерархию взаимоотношений. Когда все встает на свои места, душа перестает мучиться и страдать. Причем почтение, наставлял старец Фаддей, надо оказывать, даже если те, кому ты подчинен, противятся Церкви, Богу. Старец вообще говорил: «Среди людей нет неверующих, ведь каждый человек любит жизнь, каждый человек хочет мира и добра! А жизнь, мир и добро не что иное, как Господь!»
После прочтения книг старца Фаддея Витовницкого многие обретают покой, в семьях и на работе выправляются отношения, и можно уже, не размениваясь по мелочам, когда непонятно куда утекает вся наша энергия, собственно начать жить. Самоотверженно и в радость делать что-то созидательное. Вносить в мир гармонию. «Если наши мысли мирные и тихие, добрые и великодушные, то это влияет не только на наше собственное состояние, но мы еще источаем этот покой всюду вокруг себя: и в семье, и в стране, и повсюду. Значит, тогда мы – работники на ниве Божией, мы создаем Небесную гармонию, Божественную гармонию, тишина и покой распространяются повсюду, – завещает нам старец Фаддей. – Если в нас живут негативные мысли, то от этого нам бывает большое зло! Тогда зло находится в нас, мы передаем его, изливаем – на родных, в семье, в любом кругу, где находимся. Мы можем нести и большое добро, и большое зло; а если так, человече, лучше быть добрым, ради собственного же блага!»
Ольга Орлова