Период младенчества от года до трех – важнейшее время жизни маленького человека. Можно ли наказывать ребенка в столь нежном возрасте? Как хвалить его, чтобы не взрастить у малыша гордыню? Предлагаем вашему вниманию очередную беседу из цикла «От зачатия до смерти» кандидата педагогических наук, заведующего педагогическим кабинетом Московской духовной академии и семинарии игумена Киприана (Ященко).
Розга и обличение дают мудрость
– В прошлые раз, обсуждая тему раннего младенчества, мы затронули такие важные – не только для тела, но и для души – вопросы: пеленать ребеночка или не пеленать, кормить по расписанию или по требованию? А вот еще одна важнейшая педагогическая дилемма: наказывать или не наказывать ребенка в первые три года его жизни? Есть ведь народная мудрость: учи, пока поперек лавки лежит…
– Нужно наказывать, только беззлобно.
– Без раздражения. А если с раздражением?
– Тогда лучше не наказывать.
– Многие престарелые родители во всем мире сейчас брошены детьми. И некоторые удивляются: «Отчего это дети нас ненавидят?» – «А ты не помнишь, как ты их дубасил, какую злобу к ним проявлял, когда они были маленькими? Что посеешь, то и пожнешь».
Поэтому тема наказания (слово, кстати, имеет такую же этимологию, что и «наказ») очень важная.
Что в Священном Писании говорится о наказании детей? С одной стороны: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе… И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 6:1–4).
С другой стороны: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его» (Прит. 13:25). «Наказывай сына своего, доколе есть надежда, и не возмущайся криком его» (Прит. 19:18). «Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери» (Прит. 29:15).
А как вы думаете, ребеночка до трех лет или немного постарше стоит дубасить ремнем или нет?
– Не стоит. Через ювенальную юстицию у вас его просто отнимут…
– Вряд ли трехлетний ребенок что-то поймет. А тогда какой смысл наказания?
– Дети разные бывают. Если разок, то ничего…
– Давайте сформулируем условия, когда физические наказания могут быть полезными для ребенка. Вообще, у взрослого с малышом должен быть некий договор, как у Бога с Адамом и Евой в раю. Мы уже говорили, что запретов не должно быть много – один, два, три, больше не нужно. Если мы все время станем говорить «этого нельзя, того нельзя» и за все наказывать, конечно, будет сумасшедший дом, где царят озлобление, противодействие, – мы получим обратный эффект.
Так что же делать, если ребенок капризничает: «Я не буду слушаться»? Помните, как Господь спросил Адама, когда тот нарушил заповедь? Мы не договаривались ли с тобой, что плодов с этого древа не надо вкушать? «…не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?» (Быт. 3:11). То есть ребенку необходимо мягко предложить покаяние, даже если он проигнорировал нашу договоренность.
Вольному – воля, послушному – рай
– Важный в педагогическом смысле момент: когда ребенок проявляет свою греховную волю, он привыкает быть непослушным. Если мы его не накажем, станет ли он слушаться в дальнейшем?
– Нет, у него возникнет греховный навык непослушания.
– Совершенно верно. Мы сами проваливаем всю педагогику! Если мы один, второй раз это пропустили – все – это мы воспитали непослушное дитя! Со временем человек превратится в калеку, который не станет слушать не только вас, но и начальника, мужа, жену. Это будет человек своевольный.
Не так давно, будучи в Грузии, я наблюдал очень живую девочку, года полтора. Ее мама выглядела как послушница ребенка, во всем ему потакая: «Хочешь – пойдем туда, хочешь – сюда»? Они закрывают кухню, потому что иначе девочка все хватает и рискует себя поранить. Ребенка растет запрограммированным эгоистом, и через 10–20 лет родители будут пожинать плоды такого воспитания. Известно выражение: «Если хочешь погубить человека – дай ему полную свободу». Ребенок должен играть в то время и в том месте, как указано родителями, – малыш должен развиваться в послушании.
«Когда у дитяти начинают пробуждаться силы одна за другою, родителям и воспитателям должно усугубить внимание, – пишет святитель Феофан Затворник. – Неизбежное следствие этого – брань внутренняя. Так как дети неспособны ее вести сами, то место их разумно заменяют родители. Так начинается брань у родителей с грехом, живущим в дитяти». По мнению святителя, родители должны следить за всеми движениями раскрывающихся сил ребенка, трудиться непрерывно, ровно, степенно, без порывов, с терпением и ожиданием.
«Родители должны с малого возраста помогать детям учиться нести за себя ответственность, – продолжает святой Паисий Святогорец. – Пусть дети выполняют в семье посильную работу: они не должны требовать, чтобы им несли все готовое, на блюдечке. В противном случае, когда они станут взрослыми, им придется нелегко».
За что?
– Возвращаясь к теме наказания: как наказывать? Помолились – можно и ремешком. Причем для детей важен следующий психологический момент: предположим, вы с ним договорились, побеседовали, а он делает по-своему, вашу волю отвергает. Можно сказать: «Вот видишь, мне придется тебя наказать, чтобы остановить, чтобы ты больше так не поступал». Он должен понимать, за что его наказывают. А ремень – лишь инструмент, для того, чтобы было больно. Но не избить, конечно, а по мягкому месту шлепнуть разочек – до покаяния, да?
Помню, у бабушки на видном месте висел ремень. И дальше уже безусловный рефлекс работал – как у собаки. Когда ребенок начинает упорствовать, можно ему указать только на это «орудие пыток», и это обычно на ребенка очень действует. Может быть, к ремню никогда больше не придется притрагиваться или лишь иногда, при некотором упорном характере, напомнить. Но наказание должно следовать сразу же за преступлением – не в злобе, а с любовью.
В древнем византийском городе Бурса (некоторое время – столица Османского государства, сейчас это территория Турции. – Ред.) практиковалось физическое наказание прутьями, причем наказуемый должен был кричать: каяться и благодарить того, кто наказывает. Может, это излишние вещи, но бывает, что у человека сознание не работает, а телесные наказания очень понятны.
Еще одно действенное средство – лишение удовольствий, сладкого. У каждого человека есть какие-то привычки, привязанности, не очень полезные ему, от которых его можно избавить в качестве наказания хотя бы на некоторое время.
В то же время святой Паисий Святогорец пишет о том, что наказание не должно повергать ребенка в уныние: «Родители должны быть очень внимательны к тому, чтобы не ругать своих детей вечером, потому что вечером детям нечем рассеять свое расстройство. А ночная тьма омрачает состояние их душ еще больше. Дети начинают думать о том, как лучше оказать сопротивление родителям. В их головы лезут разные варианты «защиты», подмешивается и диавол, и таким образом они могут дойти до отчаяния».
Есть дети, которым в качестве порицания достаточно слова или неодобрительного взгляда. Тот же Паисий Святогорец вспоминает: «Мать, видя мои шалости, расстраивалась, однако у нее было благородство. Видя, как я озорничаю, она отворачивалась и делала вид, что не замечает меня, для того чтобы меня не расстраивать. Однако от этой материнской «хитрости» мое сердце буквально разрывалось. «Погляди, погляди, – говорил я себе, – ты так наозорничал, а мать не только тебя не бьет, но даже делает вид, что не видит! Нет, больше такого не повторится! Как же я смогу видеть маму снова расстроенной?» Поступая так, мать помогала мне больше, чем если бы она награждала меня подзатыльниками».
Молодец среди овец
– А как вы думаете – нужно ли хвалить ребенка? «Катя – молодец!» «Ваня – умница!»
– Нужно! За хороший поступок, за хорошо сделанное дело.
– Смотрите, какая тонкость. Хвалить можно за результаты деятельности, за процесс: «Как у тебя хорошо получается. Какой у тебя цветочек!» Разговор надо переводить на сам предмет. В чем здесь разница? Если мы похвалу относим к личности («Ты – умница!»), то с малых лет у ребенка в сознании это отпечатывается: «Я – умница!», «Я – лучшая!», «Я – хороший!» – и поехала гордынька работать. Эти жернова всю жизнь вертятся. И мы сами запустили механизм гордыни. Родители с детства внушают ему, что он – необычный, но, когда ребенок выходит в жизнь, оказывается, что среди других людей, ребят он – самый обыкновенный. Для него это – трагедия. Он не может жить без своего рода подпитки, чтобы его не похвалили, а самое тяжелое, если его ругают, говорят: «Ты не умница, а – дурак!»
Преподобный Паисий Афонский, будучи ребенком, всех детей перегонял, шустрый был мальчик, и его дразнили «беженцем». Как-то он пришел к матери и пожаловался: «Почему все меня дразнят, обижают за то, что я дальше всех кидаю камни, бегаю быстрее всех?» А она и отвечает: «А зачем ты с ними соревнуешься? Вот у нас во дворе бегай, кидай камни. Зачем тебе перегонять кого-то? Ты должен быть смиренным, не нужно соревноваться». И это слово матери ему запомнилось на всю жизнь. Он прекратил все соревнования. Но уже в юном возрасте у него исчезло желание с кем-то соревноваться, кого-то побеждать, быть олимпийским чемпионом. Хотя он и бегал, и развивался, и камни кидал, но не в соревновательном духе. И это очень важно, потому что в противном случае закладывается упрямство, строптивость, своеволие, непослушание взрослым, словом – негативизм.
Я – сам!
– А как вы думаете, какой вид деятельности является в первые три года жизни для малыша ведущим? Способствует его развитию?
– Предметно-манипулятивная деятельность.
– Да, манипуляция с предметами, развитие моторики, когда надо все пощупать, потрогать, затянуть в рот. Он разбирает игрушки, ему интересно, что там внутри. Или классическая ситуация: у ребенка появляется стремление «я сам!». Вот вы собираетесь на прогулку, и он садится зашнуровывать ботинки. Это может долго продолжаться, потому что попасть шнурком, да еще не очень острым, в маленькую дырочку для малыша довольно сложно. Но для него это увлекательное занятие. Обычно взрослые не выдерживают. Что же мы должны сделать? Остановить это занятие, зашнуровать ему ботинки или как-то по-другому поступить?
– Есть тренажеры специальные. Купить тренажер – пусть тренируется в другое время, а сейчас – зашнуровать.
– Надеть ботинки на липучках…
– Купить тренажер и тренировать, пока не научится. Заменить шнурки на липучки… Интересные решения. Еще какие варианты есть?
– Шнуровать вместе.
– Вместе, да? «Я – правый, ты – левый. Я одну стяжку, ты – другую». Для нас принципиально важно уловить сущность позиций родителя и ребенка. Ребенок развивается в самостоятельных действиях манипулирования с различными предметами, а мы должны помочь ему. Каким образом? Это особое искусство, творчество. Здесь нет строгих рецептов. В этом как раз и состоит красота искусства педагогики: как, не подавляя самостоятельность и активность ребенка, помогать ему осваивать, может быть, даже без тренажера, новый вид деятельности.
Воспитание лукавого ребенка
– Самая тяжелая ситуация, которая может возникнуть в раннем возрасте, – это различные взгляды на воспитание детей со стороны мамы и папы. А если еще добавляются дедушка и бабушка или кто-то из родственников со своей педагогикой, то ребенок практически обречен на некую шизофрению. Воспитывается лукавый человек. Он интуитивно находит между позициями взрослых разницу и начинает у одного просить одно, у другого – другое, у третьего – третье, манипулируя на различии взглядов, причем сталкивая взрослых. И тут надо хотя бы ради ребенка примириться, не выяснять, что это мама так неправильно сказала, промолчать. В отсутствии малыша можно о чем-то договориться, в следующий раз сделать по-другому, но при ребенке никаких споров не должно быть. Для него все взрослые в доме должны быть одинаковыми.
Тяжкий случай, когда разногласия касаются веры, если один родитель верующий, а другой нет, один ведет в храм, другой говорит: «Зачем тащишь?» Такие различия оставляют на ребенке неизгладимую печать.
Почему он «почемучка»?
– Еще одна особенность детей до трехлетнего возраста – они становятся «почемучками», задают массу вопросов. Ну-ка, мамы, папы, бабушки уже, наверное, приведите мне примеры, о чем спрашивают дети? Некоторые их интересы ставят взрослых в тупик, повергают в уныние, оттого что совершенно непонятно, что отвечать, говорить.
А как вы думаете, нужно ли ребенку в столь нежном возрасте давать развернутые, аргументированные ответы?
– Нет.
– Да он же вам верит как Господу Богу! Вот, например, ребенок спрашивает: «Мама, откуда взялось небо?» Как ответить?
– Бог создал.
– Требуется ли давать развернутый ответ? Нет. Он на веру это принимает. Еще какие вопросы может задавать трехлетний ребенок?
– А кто Бога создал?
– Он всегда был. В этом возрасте он не будет вас дальше «ковырять». Кто-то был же всегда. Должна быть какая-то Первопричина, Создавшая все это – мир, траву, цветы, животных. Бог был прежде всего – этим ответом ребенок удовлетворяется.
Малыш в течение часа может задать несколько десятков вопросов. И родители часто не выдерживают, стараются от этого уйти: включить ему компьютер, телевизор, или просто говорят: «Да отстань от меня. Я устал». Это правильная позиция? Что означает поток вопросов ребенка?
– Происходит познание, общение.
– Ребенок познает окружающий мир. Он развивается. Более того – он проявляет к вам любовь, потому что не у всех спрашивает, а у вас – это сокровенный момент. Поэтому важно не бегать, а найти в себе силы и час, и два, и три свободного времени – и отвечать. Многие детские наивные вопросы очень сложные, они касаются устройства бытия. Ну, какие еще могут быть у детей вопросы?
– «Откуда я взялся?»
– «Откуда я взялся?» Как на него ответить? Про аиста ему рассказывать?
– Надо правду рассказывать: «Из животика».
– «Мамочка тебя родила». Ну, родила и родила, все нормально. Надо опуститься до уровня ребенка, и без всякой терминологии ответить на его вопрос в одно предложение. Вот в этом как раз и есть искусство педагога. Не говорить неправды – это первый закон. Должна быть правда, потому что для него будет трагедией открыть неправду.
Замечательный православный педагог Софья Сергеевна Куломзина (1903–2000), с которой мы познакомились в Париже, когда ей было 80 лет, в своей книге «Наша Церковь и наши дети» приводит такой пример: «…Пятилетняя девочка спрашивает мать, как так получилось, что в «животике» у мамы оказался младенец. Мать отвечает: «Да ведь он во мне растет, как цветочек растет из семечка». Ответ этот вполне удовлетворил ребенка, и мне кажется, что он мудр и правилен, потому что не было обмана или лжи. Более того – он был точен. Мать ответила только на то, что ребенок хотел узнать. И в то же время он помог ребенку познать, в пределах его опыта, как зарождается человеческая жизнь».
В целом книга Куломзиной содержит множество практических советов по возрастной педагогике…
– Батюшка, а как быть с Дедом Морозом?
– Давайте разберем, что ребенок спрашивает про Деда Мороза.
– «Есть ли Дед Мороз?» Приходиться врать, что есть.
– Ну, он же приходит – действительно, традиция такая. Как мы елочку наряжаем. «Дед Мороз только на праздник бывает, только на Новый год».
– Может, пытаться сопоставить с образом Николая Угодника?
– Может, так. Главное – ясность и простота. Святитель Иннокентий Иркутский говорил о том, что если вы ребенку не можете ответить на его богословский вопрос его же языком, не в состоянии опуститься на его уровень, то вы ничего не знаете о Боге. Зря вы богословие проходили.
Господи, пожалуйста…
– Уже двухлетние дети расположены к разговорам о Создателе. У взрослых должно быть понимание того, что не только мы помогаем спасаться ребенку, но и малыш может спасти всю семью и нас. Его одно воздыхание, даже бессловесное, к Богу, может умирять, укреплять и нам в духовной жизни давать сильное вспомоществование.
Можно ли научить малышей молитве? Той, которая есть беседа с Богом, «стояние перед Богом»? В каком-то смысле молиться учат так же, как учат говорить.
«Лучший способ приобщить ребенка к опыту молитвы – это молиться вместе с ним, – пишет С.С. Куломзина. – Все начинается с молитвы родителей над новорожденным; для матери это, возможно, величайший молитвенный опыт. С этой минуты и закладывается основа для ежедневного участия ребенка в молитве.
Обычно первая молитва ребенка – это просьба («Господи, пожалуйста…»), когда ребенок составляет длинный список имен, которые ему хочется упомянуть. Когда ребенок подрастет, можно научить его благодарственной молитве («Благодарю Тебя, Господи…»); родители могут помочь ребенку вспомнить самые радостные события дня.
В православных семьях обычно прежде всего выучивают молитву «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь», которую произносят при крестном знамении. Молитва эта соединена с действием, которое малышам кажется игрой; она коротка и полна смысла даже для взрослых, только не забудьте объяснить ребенку, когда он станет старше, смысл молитвы. Поэтому она кажется мне лучше, чем «детская молитва» в форме стишков, тем более что сочиняют их не сами дети, и, повзрослев, они станут стыдиться таких молитв».
И души, словно звезды, говорят
– Как мы уже говорили, до трех лет закладывается 90% всего психического склада ребенка. Дальше – только 10%, собственно, идет уже перевоспитание. Если б родители это знали, многие, наверное, по-другому относились бы к своему маленькому ребеночку. Заложить в него добрые нравственные качества, духовные, психические – все это в младенчестве очень просто, потому что ребенок воспринимает мир не критично, всему подражает, у него нет никаких фильтров.
Кстати, был у нас такой академик, вице-президент Российской академии образования Василий Васильевич Давыдов (1930–1998), который создал интересную теорию: он считал, что гениальный человек отличается от обычного уникальнейшей подражательной способностью, с первого раза он мгновенно копирует хорошие образцы. С академиком сложно было спорить, потому что он на множестве примеров показывал, что все гении имели удивительный дар впитывать. Теория небесспорная, но ребенок в этом возрасте действительно обладает огромной подражательной способностью. Он копирует взрослых, мы сами закладываем образ его жизни, поведения, манеру мысли, даже темп речи. Ребенок все в себя впитывает и вскоре начинает воспроизводить.
Кроме того, мы уже говорили, что есть некоторый путь общения душ через сердце. Один дух влияет на другой чувством. И если дух родителей проникнут благочестием, то быть не может, чтобы оно по своему роду не действовало на душу дитяти.
«Меня к Иисусовой молитве приучила мать, – вспоминал преподобный Паисий Святогорец. – Когда мы, будучи детьми, совершали какую-нибудь шалость и она была готова рассердиться, то я слышал, как она начинала вслух молиться: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя».
…Сажая в печь хлеб, мать произносила: «Во имя Христа и Пресвятой Богородицы». Замешивая тесто и готовя пищу, она тоже постоянно произносила Иисусову молитву. Так освящалась она сама, освящались хлеб и пища, которые она готовила, освящались и те, кто их вкушал».
Подготовила Ольга Каменева