Фрагменты из книги Лины Мкртчян «Три жизни Артемьева», посвященной судьбе и творчеству Алексея Валерьевича Артемьева.
Он соткан был словно из четырех сторон света или из четырех времен года, как «от четырех ветров» (Мк. 13:27).
От утробы материнской, пронизанный божественными звуками колыбельных, «Богородице Дево»… «Как дух Лауры», он обрел такое слышание и понимание мира, что раньше раннего ему открывались смыслы и глубины великой поэзии, великой прозы; а в юности его мировоззрение стало столь природно-богословским, что сравнить это явление я рискну только с Богом данными пещерами, коих никогда не касалась рука человеческая.
Отношение к ближним, дальним, к миру было таким же целостным и глубоким. Окончательно оно сформировалось в Строгановке, куда он поступил в 1948 г. 14-летним отроком. Первым и самым сильным потрясением были учители – диаметрально противоположные по своей харизме внешне, но совершенно единомысленные. Вот входит на первом часе в аудиторию Василий Федорович Бордиченко, высокий, подтянутый, с безупречно белым воротничком, на котором порхает бабочка, – воплощенная мужская красота и благородство. С ним, с его речью, с его знаниями проникает в Алешину душу вся мировая культура. Он так и видит внутренним взором Государя Императора, при котором начинал преподавать этот невиданный человек.
Первый урок завершен, его продолжает второй, и снова потрясение: в эту же аудиторию входит фронтовик Григорий Сергеевич Савинов – молодой, загорелый, в гимнастерке, с орденами и медалями. А вместе с ним аудитория наполняется ветром войны, песнями войны, братством войны и несокрушимым духом Победы. Он и есть олицетворение этой Великой Победы. Так навсегда в солнечное сплетение Алеши Артемьева входят одновременно эти две великие империи, две величайшие в мире культуры.
…Он родился 6 октября 1934 г. А если б родился лет на 10 раньше, то, конечно, ринулся бы на фронт и погиб бы в числе первых, как незабвенный Алеша Скворцов из «Баллады о солдате». Но Алеше Артемьеву Господь уготовал иное обетование. По слову митрополита Антония Сурожского: «Не только умирать трудно – жить трудно. Иногда жить труднее, чем умирать, потому что это значит умирать изо дня в день». Так и прожил Артемьев всю свою жизнь.
Шестилетним мальчиком с проводником он был отправлен из Москвы под Иваново, в Кохму, где жил в маленьком деревенском домишке. Первые полтора года войны провел в этом промерзшем пустом доме один. Голодал, но ни у кого помощи не просил. По-прежнему его спасала музыка, великая русская музыка, и его, Алешино божество – Петр Ильич Чайковский. Нарисовав на столе клавиатуру, которой он уже тогда в совершенстве владел (мать и отец были профессиональными музыкантами), ониграл и пел наизусть все, чем Петр Ильич, как святым млеком, напитал его душу. Там, в Кохме, в этом совершенном одиночестве и оставленности, благодаря музыке, которой он только и жил, Алеша Артемьев стал великим, несокрушимым русским воином, коим и оставался до последнего дня.
…Терская казачка, красавица, с дивным голосом, волевым и нежным характером, его мать, Мария Михайловна Вилламова, вдохнула в него самое главное. Ведь будучи солисткой Всесоюзного радио, она всю жизнь была певчей церковного хора в так называемые «безбожные годы» (с начала 1930-х до середины 1950-х гг.).
Дедушка, Леонид Иванович Артемьев, был кроток нравом и еще будучи послушником Троице-Сергиевой Лавры, окончил ее иконописные мастерские и учил Алешу всему, что сам знал и умел, в том числе и молитве.
Бабушка же, Александра Павловна, была из старообрядческого рода. Характер нордический, волевой. Все в доме держалось на ней одной. Алешу любила больше жизни, но никаких телячьих нежностей. Так они и жили вчетвером: бабушка, дедушка, тетя Тамара (младшая дочь и родная сестра отца, который бросил жену и крошечного единственного сына) и Алешенька.
…Шли годы. В Строгановке на всех факультетах в течение всех восьми лет обучения преподавали военное дело, и вот Алешу наконец допустили к полевым учениям. Однажды во время боевой подготовки в поле он был ответственным за службу дежурных постовых. После этого, на первом же занятии в аудитории полковник Шабарин вызывает Артемьева и, как на плацу, подозрительно четко выпаливает: «Ар-ртемьев! Наз-зови! Какие ты знаешь посты?!» Алеша своим безупречным слухом улавливает в его голосе мааахонькую «муху» и, понимая, что другого такого случая может не быть, выпрямившись, громогласно провозглашает: «Рождественский! Великий! Петров! Успенский!» Мужики все ржут, а несчастный вояка, и без того розовый, багровея кричит: «Ар-ртемьев! За дверь!» – «Слушаюсь!» Строевым шагом Алеша марширует в коридор, а там садится на подоконник распахнутого окна, достает из кармана блокнот с карандашом, и все зеленые, липкие листочки перелетают к нему в блокнот с благоуханием долгожданной, непостижимой весны.
Лина Мкртчян
Все, кто хотел бы обрести книгу «Три жизни Артемьева», просим, указав фамилию, имя, отчество и телефон, присылать заявки на почту автора и супруги Алексея Валерьевича: linavam@inbox.ru.