Начать следует с вопроса о самой способности Богородицы раскрыть свой Державный Покров над Россией без высшей на то воли Господа Бога. Как повествует Евангелие от Иоанна, «без Него ничего не начало быть, что начало быть». Только Он может решать судьбу нашей страны и всего мира. И Богородица в данном случае выступает исполнительницей Божественной воли. Это обстоятельство следует учитывать, когда речь заходит о трагических событиях 1917 г.
Вместе с тем не стоит забывать, что все мы от Господа Бога наделены силой воли и аналитическими способностями ума, позволяющими нам жить не инстинктами, подобно животным, а делать сознательный выбор между свободой «для греха» и свободой «от греха». Как писал в свое время Юрий Левитанский, «дьяволу служить или пророку – каждый выбирает для себя». В рамках государственного управления столь важный дар приобретает уже политический характер, поскольку от него зависит судьба не только страны, но и ее граждан.
Тут уместно вспомнить, что расцвет Серебряного века русской культуры совпал с периодом «думской монархии», когда правительство взяло курс на реализацию либеральной программы модернизации всей страны, отрицающей православное понимание государства, власти и общества, юридически закрепленного в Афинской синтагме (самое полное собрание церковных канонов и законоположений, изданное на греческом языке в Афинах в 1852–1859 гг., одобренное Синодом Константинопольской патриархии).
Вместо подавления подобных политических новаций царь упорно продолжал идти на уступки левой оппозиции, расширяя ее права и свободы, и в итоге перестал быть самодержцем в своей стране. В этот период он уже не мог (или не хотел) создать ни одного политического института, который бы работал на укрепление России как православной державы. Более того, царь отказался от союза с «черносотенцами», готовыми положить на алтарь православия, самодержавия и народности свою жизнь и имущество.
Поэтому в споре П.А. Столыпина и Н.Е. Маркова 2-го, представлявшего в Государственной Думе черносотенный Союз Михаила Архангела, явное преобладание получила позиция П.А. Столыпина, призвавшего строить не Святую Русь, как того требовал Марков 2-й, а Великую Россию. Этот призыв был весьма выгоден левой оппозиции, составлявшей на тот момент думское большинство, о чем свидетельствует выступление в той же Государственной Думе 1 ноября 1916 г. П.Н. Милюкова – лидера кадетской фракции, обвинившего правых в трусости и измене. Ведь левые силы строительство Великой России увязывали не с духовным, а материальным обогащением, вписанным в контекст стандартов развития западных моделей демократии.
А начавшееся с конца XIX века военно-политическое и культурно-экономическое сближение России с республиканскими режимами Франции, Великобритании и САСШ (США), приведшее к разрыву с могущественными христианскими империями Германии и Австро-Венгрии, еще больше отразилось на усилении либерально-демократических позиций в государственной власти России. Об этом опасном явлении в 1815 г. докладывал царю ненавидимый Милюковым министр МВД Н.А. Маклаков. В своем докладе он особо подчеркивал, что «то направление, которое принимает Ваше правительство, скоро приведет нашу родину к тяжким испытаниям. Государь, сила, власть и влияние сейчас в руках людей частью до изумления равнодушных к судьбам России, частью политически изменчивых». Но Николай II предпочитал назначать на ответственные посты лиц, умеющих «договариваться» с думским большинством. Поэтому царь вскоре отстранил его от дел. В декабре 1916 г. Н.А. Маклаков в последний раз умолял царя разогнать Государственную Думу и совершить государственный переворот, поставив у руля управления верных православной монархии лиц. Но и этот призыв остался «гласом вопиющего в пустыне».
Таким образом, когда левая оппозиция оказалась достаточно сильна и овладела реальной властью, падение православного самодержавия произошло легко и быстро. После «отречения» Николая II атеистическое правительство демократов продолжило делать то, что оно начало делать еще в период первой русской революции, – бороться с православием и его социально-политической системой ценностей и целей. Поэтому никакого «двоевластия» весной 1917 г. не было, ибо Советы и Временное правительство представляли собой две головы одного революционного дракона, вскормленного западной демократической идеологией, поставившей во главу своей политической деятельности борьбу с христианством и его пониманием справедливой власти.
Чтобы в этом убедиться, надо вспомнить, что собравшийся 28 февраля 1917 г. в Таврическом дворце Временный комитет Государственной Думы, кроме Шульгина и Родзянко, был укомплектован только масонами. А первый Временный исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих депутатов, помимо своих лидеров-масонов, представленных Чхеидзе (председатель), Керенским и Скобелевым (заместители председателя), состоял из лиц, одно происхождение которых не позволяло им встать на защиту православия, самодержавия и народности. Это Гурвич (Дан), Гольдман (Либер), Гоц, Гендельман и Розенфельд (Каменев), плюс один поляк и еще один армянин. Только секретарь этого комитета был по фамилии Соколов.
Так закончилась жизнь «думской монархии» и приблизился конец Серебряного века, поддержавшего революционные новации левых сил, губящих православное самодержавие. Разве могла такая власть, управлявшая страной за спиной царя с 1905 г. и освободившаяся от него в феврале 1917 г., иметь Божие благословение? Нет! Вот она и рухнула так же быстро, как и создалась, а вместе с ней рухнуло все тело государства Российского.
Кто-то спросит: а причем здесь тело? Наказал бы Господь Бог только одну власть, не трогая народ. Увы! Дело в том, что государственная власть всегда носит инклюзивный характер. Она проникает во все сферы общественных отношений и влияет на них, согласно тем идеалам, которые в ней доминируют. Как говорится, каков поп, таков и его приход. Ведь вся деятельность государственной власти подобна родительскому воспитанию. Когда глава семьи умен, строг и по-настоящему богобоязнен, то и его домочадцы вынуждены подавлять в себе злое начало. Если же хозяин семьи не способен управлять семьей и подавлять в ней негативные начала, тогда злое начало в виде свободы «для греха» выходит наружу и становится нормой поведения. Вот этот негатив в период «думской монархии» и вышел на свет Божий и стал распространяться во власти и обществе.
Ведь тело государства включает в себя все социально-политические элементы. Это не только народ и территория страны, но и сама власть, ибо живого тела без головы не бывает. И если Бог наказует дурную голову, то страдает и все тело. Державный Покров потому так и назван, поскольку покрывает собой все тело, а не его отдельные неосрамленные части, подобно платку или платью. Вот почему те, кто не осрамил себя предательством православной России, подобно Н.А. Маклакову, уже весной 1917 г. подверглись репрессиям и были уничтожены новой властью.
Теперь есть смысл перейти к разговору о душе государства Российского. Согласно Церковно-славянскому словарю, изданному в 1898 г., душа есть «духовная часть существа человеческого, противополагаемая телу, начало жизни, помышлений, ощущений и желаний… образ мыслей и чувствований». Если это определение принять за основу, то получается, что с момента Крещения Руси в 988 г. все главные «помышления, ощущения и желания… образ мыслей и чувствований» власти и общества, ею руководимого и воспитываемого, были направлены на спасение души, помогая человеку быть, а не жить лучше.
Это общее состояние очень хорошо отразила литература золотого века, пережившая свой расцвет в период «железного» правления Николая I. Петруша Гринев, Максим Максимыч, Тарас Бульба и князь Серебряный развивали в гражданах свободу «от греха», делая нравственный подвиг главным достоянием патриотизма, из которого рождаются все остальные подвиги. А Серебряный век, опираясь на символизм, футуризм, акмеизм и авангардизм, объявивший о создании «нового искусства», ориентированного на вульгарную лексику, внедрял совершенно антихристианские ценности, провоцируя свободу «для греха» как норму обезбоженного демократического общества.
Следовательно, коль скоро мои мысли превращаются в моих «скакунов», не требующих узды, о каком Державном Покрове над ними может идти речь? Он пропадает в границах всего Российского государства, когда «скакуны» начинают бить своими копытами по мозгам самых широких слоев граждан, а не одних только деятелей культуры. Вот почему Россия с 1917 г. была ввергнута в хаос революционных бурь и Гражданской войны. И если бы не деятельность тех, кто решил противостоять этому разрушительному потоку, взяв на себя роль страдальцев-праведников и возродив 18 ноября 1917 г. институт патриаршества, поведя за собой наиболее стойкую часть общества, то Бог бы от нас окончательно отвернулся и Державный Покров Богородицы над Россией снова не простерся.
Но будет ли этот Покров вечным? Увы. В условиях торжества либеральных атеистических ценностей и целей, взятых на вооружение действующей в России государственной властью и патронируемой ею светской культуры, нравственное разложение только повторяет практику Серебряного века в худших формах, готовя почву для нашей полной деградации. Ведь в последние дни, согласно апостолу Павлу, «наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия». О каком Державном Покрове и всеобщей гармонии правового государства тут можно говорить? Мы входим в эпоху царства антихриста, а над ним такой Покров немыслим.
Николай Асонов
Справка:
Николай Васильевич Асонов, доктор политических наук, кандидат исторических наук, академик АПН РФ, профессор Московского педагогического государственного университета