О некоторых народных традициях
В предрождественское время воскресные школы преисполнены особым энтузиазмом, и от детей часто приходится слышать: «Мы разучиваем колядки». Им и невдомек, что репетируемые песни к колядкам не имеют никакого отношения. Причина подобного неведения тянется, разумеется, к старшему поколению, ибо именно в умах взрослых людей за годы государственного атеизма все успело перепутаться и смешаться.
Церковной среде обряд колядования всегда был чужд. Церковь его порицала и порицает. Так, на Стоглавом Соборе (1551 г.) отмечалось: «В навечерие Рождества Христова мужи, и жены, и дети в доме и по улицам отходя и водам глумы творят всякими играми и песньми сатанинскими и многими видами скаредными».
Колядовщики надевали на себя языческие маски, наряжались козлами и всякой нечистью, ходили по дворам и пели, к примеру, такой вот довольно типичный образчик новгородской колядки:
Приходила коляда
Накануне Рождества:
Кто даст пирога,
Тому двор живота,
Кто не даст пирога, –
Тому куричья нога!
Выражались и более пространные пожелания:
Кто даст пирога,
Тому двор живота,
Овин с овсом,
Жеребца с хвостом.
Кто не даст пирога, –
Тому куричья нога,
Гроб да лопата,
Корова горбата!
Кто-то, быть может, воспринимает такую колядку юмористически и связывает ее с шутейным обрядом. Но слишком мрачноватый получается юмор.
Недопустимо легкомысленное отношение сложилось у нас сегодня и к маскам: «Ну, подумаешь, потехи ради походил с головой козла – велик грех! Никто же не воображает, что он и впрямь стал козлом! Просто ношение маски дает возможность определенного отрешения от собственной личности. Да, когда-то подобное воспринималось мистически как некое сопричастие, но мы ведь живем в иные времена, мы ведь цивилизованные люди – к чему эти предрассудки! Маска для нас – всего лишь удобная возможность говорить и поступать анонимно, как бы освобождая себя от ответственности за слова и действия».
Стоп. Здесь мы должны остановить нашего оппонента всего одним вопросом: может ли христианин освобождать сам себя от ответственности за свои слова и тем более действия?
Вот что пишет не вдохновенный проповедник или богослов, а известный советский этнограф: «В любой форме и на любой ступени развития маскировка есть обман, начиная от древнего охотничьего умения обмануть зверя и вплоть до новейшего шуточно-карнавального морочения друзей и знакомых. Но наряду с безобидным шуточно-игровым поддразниванием маскарад может служить иногда и целям недружелюбной интриги, сплетни и клеветы (вспомним «Маскарад» М.Ю. Лермонтова)» (С.А. Токарев).
Добавим: это случается, когда человек освобождает себя от ответственности за слова и действия. Для православных всегда существовал закон: надеть маску означало совершить большой грех. А уж о маске козла и говорить нечего – агрессивнейшее богоборчество и истинное кощунство… Сегодня и школяру-двоечнику известно, что козел – излюбленный символ сатанистов.
На Руси исстари колядовщиков не пускали в дом. От них пытались откупиться на улице.
А вот обряд славления Христа был почитаемым и одним из важнейших в жизни русских христиан. Отличался он в известной степени демократичностью. Помимо причта, ходившего по домам с молитвами и пением, обряд могли совершать и миряне, которых так и называли – славильщиками. Исполнялись ирмосы канона на Рождество Христово и связанные с ним тропарь, кондак и величание. Но имел место еще жанр непосредственно «христославий» – задушевных рождественских песен, носивших самодеятельный характер. На юге России славлением занимались даже школьники. Посещая дома, они любили приветствовать хозяев латинскими и греческими стихами, чем, по всей видимости, демонстрировали свою образованность.
Славильщиков, в отличие от колядовщиков, хозяева сами зазывали в дом и без всяких просьб щедро одаривали их.
С присущей торжественностью Рождество Христово праздновали обе наши столицы; особенно отличалась этим Москва. Под звуки благовеста процессия во главе с верховным славильщиком – Патриархом – отправлялась в Кремль прославлять Новорожденного Богомладенца и поздравлять земного царя с пришествием в мир Царя Небесного.
Этот церковный обычай поздравления императора имеет очень давнюю историю, ибо зародился уже в золотом IV веке, при Константине Великом.
Из Евангелия нам известно: первыми христославцами были Ангелы Господни, потом вифлеемские пастухи и волхвы – старец Мельхиор, царь халдейский, юный эфиоп Каспар и перс Валтасар.
С XVII века к традиционному обряду славления народ добавил новшество западноевропейского происхождения – вертеп – переносной ящик, внутри которого деревенский художник-умелец изображал евангельские сцены Рождества Христова. Иконография вертепов носила чисто иллюстративный характер.
Напоследок, чтобы быть верно понятыми, сделаем одно уточнение. Да, не все колядки похожи на вышеприведенную; встречаются и по-христиански добрые, светлые, красивые, но нет в них главного – прославления Новорожденного и Его Матери. Содержание подобных колядок все равно целиком мирское, душевное, а не духовное.
Вот такие особенности должны мы сегодня учитывать при возрождении рождественских традиций празднования, иначе опасные случаи проникновения язычества в пределы церковной ограды просто неизбежны. Будем помнить об этом.
Виктор Кутковой