Читаем Евангелие и житие Преподобного Сергия Радонежского вместе с протоиереем Георгием Климовым.
– Отец Георгий, в житии Преподобного Сергия сказано: «Его речь обнаруживала глубокое знание Священного Писания, дух и смысл которого он постигал не умом только, но и сердцем, просвещаемый благодатию Божией и руководимый опытом духовной жизни». Как взаимосвязаны постижение Евангелия и опыт духовной жизни?
– Человек постигает Евангелие именно жизнью. И чем глубже человек погружается в рассматривание своего естества, уясняет в себе самом действующие грех и падение человечества, последствия этого падения, тем ярче раскрывается для него Евангелие. Для древних подвижников, которые жили по Закону Божию, Евангелие означало само спасение, совершенное Христом. Они уже никуда не могли деть свой внутренний взор, чтобы перед ним ни открывалось то, от чего Христос ценой Крестных Своих страданий нас спас. Такого человека разве может уже что-то отвлечь от Распятой Любви Божией?
Современник же спасение нас Христом от смерти, от греха, от проклятия воспринимает обычно лишь на веру. И усваивая это верою, человек уже взыскует спасения. Редко кто на опыте глубинно переживает, что находится в челюстях вечной смерти, и «держит ум свой во аде», признавая что ада достоин, потому что источник смерти – грех – в нем самом, и вместе с тем «не отчаивается», начинает в духе своем стенать, ища Того, Кто может его от этой вечной гибели и распада избавить.
Преподобную Марию Египетскую старец Зосима спросил: «Откуда ты знаешь Писание?» – «Дух Святой наставляет меня», – ответила она. Этот же Дух Святой просвещал и Преподобного Сергия Радонежского. – Он постоянно действует в Церкви: в таинствах, в Священном предании, – руководствует Он ко спасению души и современных христиан. Откровение Евангелия Духом Святым – это прежде всего откровение спасения.
И если вся жизнь человека, все разумение, вся крепость его сосредоточены на усвоении этого спасения, слова Священного Писания он может произносить и по наитию, как это было у преподобной Марии Египетской, которая вообще вряд ли умела читать и когда-либо видела Священные книги, также из опыта, а не от книжной эрудиции цитировал Священное Писание и Преподобный Сергий. Вопрос не в том, читал ли или читает человек Священное Писание, а в том, живет ли он им.
Христос преподавал духовное знание притчами. Они описывают духовную реальность, не пережив которую, человек так и не поймет, что стоит за этими отвлеченными историями на бытовые темы. Но как только ты сам оказался внутри того духовного опыта, который раскрывается в Евангельской притче, тебе уже не надо ничего объяснять.
– Приведите, пожалуйста, пример.
– Когда человек, не приступив еще к исполнению Евангелия, в том числе Заповедей Блаженств, в первый раз слышит: «Блаженны плачущие, яко тии утешатся» (Мф. 5:4), – ему не понятно, что это значит «утешатся», и не ясно, какой плач имеется в виду? Он может напридумывать все, что угодно. Но когда воцерковляющийся начнет совершать в себе заповеданный Господом плач о грехах, то познает именно то утешение, о котором благовествует Спаситель. И это достоверное переживание блаженства не променяет уже ни на что.
– Разве что на исполнение следующей Заповеди Блаженств?
– Да, псалом, который иногда читается в виде прокимна: «Пойдут от силы в силу: явится Бог богов в сионе» (Пс. 83:8). Или: «И от полноты Его все мы приняли, – читаем в Евангелии от Иоанна, – и благодать на благодать» (Ин. 1:14, 16). Что это такое? Для человека вне духовной реальности смысл этих слов сокрыт. Но когда ты начинаешь жить по Богу, то непреложно ощущаешь, что получение одного дара благодати тотчас начинает ходатайствовать о получении чего-то большего и высшего.
– Почему образ смерти дан нам как полная остановка, в то время как образ жизни – движение? И можно ли сказать, что именно в духовном опыте человеку только и открывается полнота жизни, так как телесно неминуемы – старость, ослабление сил, смерть?
– Духовная жизнь – это очень насыщенный, напряженный, но вместе с тем постоянно обновляющий человека, изумляющий процесс. Та ступенчатость исполнения заповедей, о которой мы уже неоднократно говорили, свидетельствует о том, что раскрыв в себе одну степень духа, ты сразу же не то, что можешь, а призываешься идти дальше! И чем быстрее и безотлагательнее ты раскроешь в своем сердце новый Евангельский императив, тем большей полноте опыта вечной жизни, отменяющей смерть, боль, подавленность, страх, злобу ты приобщен (ср. Гал. 5:22–23).
Именно по любви Своей к нам Господь устроил так, что в духовной жизни не может быть остановки. Нельзя сказать: «Я отдохну, а потом дальше пойду». Любовь, если она к Богу и в Боге, не может оскудевать. В патерике говорится: «Подобно тому, как летящая стрела, только при условии движения может двигаться к цели, точно так же и верующий человек, устремленный к Богу, не должен допускать пауз в своем духовном бытии». Иначе это действительно смерть.
А соприкосновение с этой силовой подвижной стихией Духа, в которой неослабно подвижники пребывают и дают ей действовать через себя в мире, животворит. Так Преподобному Сергию отец принес мертвого ребенка, и на руках Святого, когда отец сам раздавленный и убитый горем пошел за гробиком, мальчик воскрес.
– И тут премудрость Божия! Странно было бы подвижникам совершенствоваться ради совершенства своего, они наоборот постоянно самоукоряются. Почему? Паисий Святогорец, например, говорил: что если передо мной человек, которому я не могу помочь: исцелить или даже воскресить, – я виноват!
– Именно забывая себя, самоустраняясь, вытесняя свое эго из центра своей личности, подвижники возрастают в любви к Богу, вмещают Его в себя и могут являть уже именно Любовь Божию людям. Так реализуется заповедь о любви к Богу и людям (Мф. 22:35–40). Причем самое лучшее, что мы можем пожелать другим, как и себе, – это быть возлюбленными любовью вовсе не человеческой, она не совершенна, может порабощать и даже убивать другого, а любовью Христовой. Именно потому что подвижники смиряются, то есть последуя Господу, добровольно умирают во Христе, Дух Божий животворит их.
Откуда, казалось бы, силы у монахов устраивать бдения – не спать ночами? Это известно каждому, кто по-настоящему любил. Они по любви ко Христу (Ин. 14:21) соблюдают заповедь «бодрствовать и молиться» (Мк. 14:38). И сподобляются посещения Божией Матери, апостолов, – как это было у Преподобного Сергия, – Спаса, других святых. Видят пророческие видения, как Преподобному Сергию было показано в образе множества птиц количество его учеников.
«Кто не собирает со Мной, тот расточает» (Лк. 11:23), – Господь свидетельствует, что человек не может быть не окрадываем, если не подвизается ревностно и постоянно. Преподобный Сергий собирает со Христом. Причем даже тогда, когда умершие во грехе его современники уже бессильны что-либо предпринять. Преподобный Сергий как собирал, так и продолжает уже почти спустя 700 лет собирать учеников в Лавру, собирать Русь.
– Но такая работоспособность все-таки под силу не каждому трудоустроенному во Христе?
– Господь наделяет каждого человека способностями и дает силы, в соответствие с чем поручает и делание каждому из нас. Помните притчу о талантах (Мф. 25:14–30): одному дается пять, другому два, третьему один талант, – и спрашивается потом с каждого пропорционально данному.
– В конце этой притчи Господь произносит парадоксальные слова: «Всякому имеющему дано будет, а у не имеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25:29). Как истолковывают это место Евангелия святые отцы?
– Человеку нельзя ничего себе в этой жизни присваивать. Мы только можем работать Господу и Он по милости Своей дает нам силы и приумножает результат здесь и в жизни вечной. Так мы возрастаем в любви. Иначе любые труды напрасны. Нам ничего здесь не может принадлежать. Даже наша, казалось бы, собственная душа на самом деле собственность ее Создателя – Бога. Тот, кто думает иначе, – тать и человекоубийца по отношению к самому себе. Такой человек работает не на спасение, а на уничтожение своей души. И у этого «не имеющего отнимется и то, что имеет» – сказано в Евангелии от Матфея, а в Евангелии от Луки другая формуровка: «отнимется и то, что думает иметь» (Лк. 8:18). Потому что такой человек живет так, как будто будет жить на земле вечно. Но грешник себя вечности уже лишил. Он думает, что он имеет ее в перспективе, но это не так. Душа создана безсмертной и, чтобы оставаться самой собой, должна принадлежать Тому, Кто вечен – Творцу. И пока Господь длит нашу жизнь, мы можем покаяться.
– Как посвятить свою душу Богу?
– Умерев для этого мира, чтобы родиться свыше (Ин. 3:5). Здесь реализуется евангельский принцип: «Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее» (Мк. 8:34). И как Господь сказал: «идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14:30), так и мы ценой Голгофских Страданий Спасителя искуплены Им от греха и смерти.
– Тогда действительно становится понятно, почему грешникам по всемудрому устроению Божию, – тем кто, казалось бы, дальше всех удален от Царствия Небесного, легче всего при покаянии принять Христа. Они уже имеют опыт смерти, их души уже были умерщвлены для вечной жизни смертным грехом. Они уже знают, что значит умирать, а покаяние открывает им опыт совоскресения со Христом. А для того, кто рожден, скажем так, в благополучной духовной перспективе, велик соблазн душу свою сберечь: если я ничего особо тяжкого не совершал, зачем же я буду ее губить – получается так?
– Эта эгоистическая самоуспокоенность как раз свидетельствует об отсутствии любви. Это и есть та самая остановка: нам и так хорошо, не надо нам никуда дальше идти, зачем нам Спаситель? Это прельщение сатаны, обманчиво утверждающего царство мiра сего в качестве навечно отданного во власть тем, кто поклонился ему (см. Мф. 4:9). Причем человек может, поклонившись уже диаволу, поработить себя ему, а обманчиво успокаивать себя, что самовластен и поклоняется еще при этом Богу. В этом Христос обличал фарисеев (Ин. 8:19, 23–24, 33–47). Оттого-то Он и говорил им, что «мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие» (Мф. 21:31).
– В новой книге «Из тайников сердечных» приводятся слова батюшки Иоанна (Крестьянкина), сказанные им девушке, которая чуть ли не впервые оказалась в Церкви: «Ты близка к Царствию Небесному». Та стала показывать на подругу из священнического рода: «Она близка!» – «Нет, – ответил батюшка Иоанн, – мы с ней дальше».
– Да, это известная закономерность. Помните у аввы Дорофея пример: в крушении тонет корабль, и две сестры-близняшки остаются без родителей. Одну берет к себе блудница, а другую монахиня. И авва говорит: на Страшном Суде с них будет разный спрос, потому что одна росла в развращенной среде, а другая – в благочестивой. И та, которая попала к блуднице, возможно, подпадает под слова Господа: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Иоил. 2:32; Деян. 2:21; Рим. 10:13). А с той, которая воспитывалась монахиней, спросится, конечно, иначе. Ей многое было дано.
– А Преподобный Сергий рожден от святых родителей и от утробы матери был предызбран, еще даже не появившись на свет, уже трижды возгласил, прославляя Троицу Единосущную, которой и был на служение посвящен…
– Сами святые говорят, что святость человеческая – это не святость Божия. Святость человеческая – это меньшая степень греховности данного человека по сравнению с другими. Сложно говорить о предызбранности даже в случае Преподобного Сергия. А разве его брат Стефан не от тех же родителей рожден? И разве не мог будущий Преподобный так же сломаться и оставить пустынь? Конечно, мог! Нельзя умалять подвиг самого человека. Христианство – это вероучение о спасении души человеческой с помощью Благодати Божией и личного подвига человека. Но в этом и заключается парадокс духовного делания: чем больше и ревностнее о Господе подвизаешься, тем кажутся ничтожнее тебе твои труды, именно потому что достоверно открывается сила Божия, а она безгранична. Именно про подвижников сказано: «Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10).
– Евангелие проникнуто иерархическими образами. Для воцерковляющегося человека, а тем более вступающего в монастырь иерархичность отношений иногда возводится в догму. А в житии Преподобного Сергия читаем о прямо противоположном: в первоначальной монашеской общине было то самое безначалие, когда «все считали друг друга братьями, и никто из них не хотел быть старшим», тогда же в новую обитель простым послушником пришел архимандрит, а сам Преподобный Сергий принципиально отказался от первосвятительского сана. Как Евангелие воплощается в этом опыте бытия?
– Преподобный Сергий пытался исполнять заповедь Христову, преподанную Господом в Великий Четверг накануне Крестных Страданий: «Кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою» (Мф. 20:26; Мк. 10:43; Лк. 22:26). Преподобный Сергий как никто другой этот главнейший принцип, на котором Церковь стоит, соблюдал и охранял. Но безначалие в его общине не было анархией. Там, где есть любовь, там сразу замещается все: уважение, иерархичность, субординация. Любовь все объемлет. Почему? Потому что каждый готов друг другу служить. Но когда начинает врываться в этот замкнутый круг любви сила извне, вне любви находящаяся, Преподобный Сергий отказывается просто от вступления с ней в общение.
– Известно, что недавно почивший владыка Алекий (Фролов) избегал общения с людьми состоятельными.
– Да, и Преподобный Сергий хранил себя от всего, что вне христианской любви, а значит Бога.
– «Его ум, – отмечает святитель Филарет (Дроздов) о Преподобном Сергии, – устремился… к высочайшему христианскому догмату, дабы привлечь за собою умы даже младенцев веры. Посвятив храм… имени Пресвятыя Троицы, он сделал то, что здесь, в его обители, по самому напоминанию имени храма каждый поклонник богословствует, исповедует и славит Живоначальную Троицу и, богословствуя, приносит свою молитву». Как в опыте своей жизни, может быть, соборной жизни богословствовать, исповедовать и славить Живоначальную Троицу? В контексте опыта мучеников, новомучеников мы неоднократно говорили об исповедании Христа, а Троицу – как?
– Для подвижника, воссоздавшего в себе образ и подобие Божии, Троица – это сама Любовь. Он приобщен этому опыту внутритроического бытия через последование, уподобление Богу. И прославление Троицы для подвижника – это всегда гимн Любви. Рублевская Троица – воплощение этого гимна в красках – ее созерцание нами всегда переживается как сопричастность таинству Любви.
– А в реальности даже внутри Церкви, – на приходе или в монастыре – взаимоотношения между людьми бывают даже не то, что далеки, но и не стремятся к возведению к этому заповеданному Троическому идеалу?
– В Церкви действительно иногда встречаются достаточно жесткие отношения, но и они могут способствовать человеку во спасение. Это попущение Божие ради нашего духовного совершенствования. Я вспомнил сейчас очень трогательный рассказ. Когда я учился в семинарии, один из лаврских иеромонахов рассказал мне историю своего к тому моменту уже почившего старца. Будучи еще молодым монахом будущий старец стал очень искушаться грубым отношением к нему со стороны старшей лаврской братии. Его непосредственный начальник по Троицкому собору на него чуть ли не с кулаками налетал. «Все! Еще один такой грубый наскок, и я ухожу из монастыря!» – сказал себе молодой подвижник, и искушение не заставило себя ждать: в тот же вечер начальник у него чуть ли не клок бороды вырвал. Тот развернулся, ушел в келию, собрал котомку… «Ухожу!» Подходит к двери, берется за ручку… И чувствует, что кто-то на его руку положил свою… «Прости меня, Преподобненький!» – расплакался он: «Я здесь, я что угодно вытерплю!»
– Нынешний ризничий Троицкого собора игумен Корнилий (Мороз) рассказывал также реальный случай: иеромонаха, у которого уже было много чад, наместник смиряючи разоблачил до подрясника. Тот ушел в келью, собрал вещи и… ему явился Преподобный Сергий: «Если ты это вытерпишь, ты станешь настоящим монахом!»
– Как в первом, так и во втором случае, с одной стороны, это утешение, а с другой – свидетельство: все, что с тобой происходит – это десница Господня, которая тебя ко спасению не то, что ведет, подталкивает, она тащит тебя туда, – только смиряйся!
– Иногда создается такое ощущение, что раньше подвижники смирялись по отношению к Евангелию и становились святыми, а сегодня становится принятым «смиряться» по отношению к миру. Как научиться смиряться по отношению к Евангелию, чтобы служба Богу обманчиво не превращалась в службу миру?
– Внимательное чтение Священного Писания дает ответы на все вопросы, возникающие в жизни христиан. В Евангелие читаем: «Если мiр вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел» (Ин. 15:18). Или: «Кто хочет быть другом мiру, тот становится врагом Богу» (Иак. 4:4). Господь также говорит: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24). Вот он – критерий: любовь. Господь так устроил, что если ты любишь мiр, то Бога ненавидишь. Но стоит тебе возлюбить Бога, как мiр возненавидит тебя, а в тебе откроется источник любви Христовой, Распятой и распинаемой, которую после Воскресения Христова уже невозможно убить.
Для сомневающихся, а если прямо сказать – теплохладных, – каковыми по большей части все мы являемся, сигналом опасности всегда является внутреннее услаждение в расположении к мiру. Вот они: одежда, машинка, дом – что угодно, у каждого свой «крючок». Но если мiр тебя поймал, и тебе не все равно: есть есть, нет так нет, – а тебя именно тянет к чему-либо, значит сокровище твоего сердца уже не Христос… Спасение твое под вопросом. Выясни, что стало идолом для тебя.
– Притом, что в жизни современного человека может быть уйма идолов, почему церковные поклоны обычно воспринимаются так тяжело?
– Древний мир очень ясно осознавал, что значит поклон. Это знак смирения раба перед господином. Если мы говорим, что мы рабы Божии, то поклонами мы всегда свидетельствуем, что мы покорны Ему. Тварь склоняется перед своим Творцом. Христос и Творец наш, и Промыслитель, и Спаситель. Земной поклон, несмотря на физическую нагрузку, имеет прежде всего духовное значение. Современный человек в каком-нибудь фитнес-клубе на тренировке сделает 100 земных поклонов. Даже кувырков. Запросто. А почему? Потому что здесь не насилуется его самость. Она наоборот возводится в ранг идола. А когда надо совершить поклон в Церкви, идол уже должен пасть. Надо пренебречь гордыней. В Церкви мы всегда кланяемся исключительно Творцу, и это очень важное духовное упражнение.
– А если поклонения себе требует человек?
– Мы призваны научиться перешагивать через себя с полным доверием: Слово Божие не ошибается относительно того, как я должен поступить! Апостол Павел говорит: «Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости» (Гал. 6:1). Духовный – значит наставляй духом кротости. Если не можешь, кайся. И свидетельствуй сам себе, что ты не духовный, а в числе самых заурядных грешников, может быть, надевших на себя маску «духовности». Для Преподобного Сергия не существовало никакого греха, на который можно было бы отреагировать вне этой заповеданной кроткой расположенности.
– А то, что он уходит из обители, отказывается от игуменства, первосвятительского сана?
– Это тоже всегда есть проявление этого духа кротости. И ненадеяния на себя.
– Свой отказ от первосвятительства Преподобный Сергий мотивировал словами: «От юности я не был златоносцем, а в старости тем паче желаю в нищете пребывать». В жизнеописании святителя Игнатия (Брянчанинова) есть эпизод, когда он будучи архимандритом навестил одного митрополита, который сознался, что сшил себе мухояровый (по тем временам дешевая ткань) подрясник смирения ради, на что архимандрит Игнатий взял полу этого подрясника, высморкался в нее и сказал Высокопреосвященному: «В золоте ходите, но думайте о Церкви! В этом послушание ваше и смирение ваше». В чем критерий смирения?
– Вот он и критерий – послушание Церкви. Здесь повторяется очень знакомый момент из жития святителя Василия Великого: он же тоже был великим аскетом и носил смиреннейшее одеяние, но когда дело касалось Богослужения, он облачался в ризы золотые, изящные и дорогие. Во время Богослужения святитель являет образ Христа – это обязывает его символически в качестве явления духовной реальности так облачаться. Да, Христос был смиреннейшим, Ему негде было главу преклонить. Но Святая Церковь, когда говорит о Христе Воскресшем, Спасителе мира, всегда Его являет в царственном величии, облачает в золото и порфиру, Она видит Владыку на троне – дело нашего спасения уже совершено! Если проследить по Писанию: Бог восседает, когда надлежащее исполнено.
– А Преподобный Сергий точно выбрал для себя в своем духовном опыте Лик Христов еще до совершения Им спасения, когда требуется еще много и много трудов, предстоит еще пострадать. Вы вспомнили святителя Василия – именно на него ссылается Преподобный Сергий в беседе со святым благоверным князем Димитрием Донским. «Но прежде, господине, пойди к ним с правдой и покорностью, как следует по твоему положению покоряться ордынскому царю, – увещевает Преподобный Сергий. – Ведь и Василий Великий утолил дарами нечестивого царя Иулиана, и Господь призрел на смирение Василия и низложил нечестивого Иулиана. И Писание учит нас, что если такие враги хотят от нас чести и славы, дадим им, если хотят злата и серебра, дадим и это, но за имя Христово, за веру Православную нам подобает душу свою положить и кровь свою пролить». В современности, склонной ко всякого рода толерантности и икономии, как не упустить эту грань, когда смиряться уже нельзя?
– Преподобный Сергий обозначает эту грань в русле святоотеческой традиции: главное – хранить веру. Эти слова сродни рассуждению святителя Иоанна Златоуста на слова Господа: «Будьте мудры как змии» (Мф. 10:16). «Как змей ничего не бережет и, когда самое тело его рассекают на части, не сильно защищается, чтобы только соблюсти голову, – пишет святитель Иоанн, – так и ты, говорит Христос, все отдай: и имение, и тело, и самую душу – кроме веры».
Также Христос заповедует: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» (Мф. 10:28). Страх Божий зачастую и подсказывает христианину, что сделать можно, а что уже является предательством по отношению к Богу, а значит и меня самого ставит на кромку гибели. Вот это я могу сделать, подарить, даже отдать на попрание, а здесь я уже чувствую опаляющее движение геенского огня…
Как ни странно, сюда очень хорошо могли бы быть отнесены слова Христа: «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мк. 12:17). Все, что в нас Богу принадлежит, должно принадлежать только Ему! Все остальное, пожалуйста, можно и отдать. Иными словами, если тебя принуждают совершить грех, а ты реально не можешь, ибо понимаешь, что Бог не соединим со грехом: то отдай душу Богу, вручи ее Ему. Иногда это равносильно смерти – мученическому венцу, или исповедничеству – страданиям за Христа.
– Преподобный Сергий отрекся от первосвятительского сана, но стал Игуменом земли Русской. Не Церкви Русской, а именно земли, звучит так, точно в этом титуле уподобившегося Христу возвращается ему царственное достоинство?
– Да, это возвращенная власть и свидетельство о том, в чем эта власть земная заключается. Истинно властвующий над другими несет за них колоссальную ответственность. Поэтому Игумен земли Русской – это именно печальник, молитвенник за народ. Он оплакивает нашу греховную жизнь и несет это крестное бремя, возносит молитвы к Престолу Божию о помиловании Руси. Его сердце вместило всех нас. Это удел святых.
Беседовала Ольга Орлова