Новая книга с таким названием вышла в издательстве Свято-Троицкой Сергиевой Лавры незадолго до 8 октября 2021 г. – осеннего праздника в честь Преподобного Сергия Радонежского и дня рождения архимандрита Кирилла (Павлова).
Жизнеописание архимандрита Кирилла (Павлова; 1919–2017), духовника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, выдающегося русского старца конца XX – начала XXI веков, составлено на базе обширных архивных – опубликованных и еще не публиковавшихся – материалов, а также воспоминаний его духовных чад. В основе книги лежит сценарий документального фильма «Сталинградское Евангелие Кирилла (Павлова)» телекомпании «Звезда», а также результаты многолетней поисковой работы сотрудников журналов «Покров» и «Фома» (редакторы-составители: Ольга Каменева, Екатерина Клюева, Ольга Орлова, Владимир Шуванников).
…Пройти всю войну, обрести смысл жизни в пекле Сталинграда, мерзнуть в занесенных снегом окопах, понести ранения и болезни, вести строгую жизнь аскета и дожить почти до 100 лет – казалось, печать избранности лежала на нем от рождения до смерти.
Его называли духовником всея Руси. Его жизнь считали святой. Его почитали как прозорливого старца. «Про старцев не знаю, но старики есть», – отмахивался и отшучивался отец Кирилл. Но те, кто по его молитвам исцелился от неизлечимых болезней, кто был утешен в самые трудные минуты жизни, не сомневались в его святости.
Еще говорили, что архимандрит Кирилл и есть тот самый герой Сталинграда, именем которого назван дом Павлова – символ стойкости советского солдата.
Но события осени 1942 г. до конца жизни отца Кирилла остались загадкой. Он молчал о самых страшных днях Сталинграда, как будто держал данный кому-то обет. Для духовного переворота в его жизни было достаточно Евангелия, найденного в разрушенном сталинградском доме и собранного по листочкам.
Десятки бывших фронтовиков, ставшие после Победы семинаристами и монахами в Троице-Сергиевой Лавре, прекрасно понимали: эта страшная война была попущена за отступление народа от Бога. Грех есть колыбель войны. Тот, кто не ведет войну против собственных страстей и грехов, неминуемо ведет войну против Бога и своих ближних.
И если в минувших боях в ход шли оружие и военное мастерство, то в новой духовной брани за душу человеческую главными стали смирение и любовь.
«Любовь не видит зла во зле», – сказал как-то отец Кирилл (Павлов). Чем тяжелее грех, чем глубже падение, тем больше внимания уделял он человеку, поддерживая и вдохновляя: все сможем, все преодолеем – с нами Бог. Архимандрит Кирилл, у которого исповедовались три русских Патриарха, множество архиереев, монашествующих, священников и мирян, остался в сердцах знавших его людей благодаря исключительным качествам смирения и любви. По молитвам батюшки и сегодня происходят чудеса, главным из которых является преображение человеческой души.
Предлагаем читателям журнала фрагменты некоторых вошедших в книгу воспоминаний духовных чад старца.
Митрополит Каширский, викарий Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, наместник Донского ставропигиального монастыря в Москве Феогност
Однажды в скиту Троице-Сергиевой Лавры в Макеевке в присутствии батюшки и его помощницы монахини Евфимии мы читали труды Александра Васильевича Суворова, и отец Кирилл неожиданно стал вспоминать Сталинград. Рассказывал о том, как зимой 1942–1943 г. стояли морозы, доходившие до 40 градусов. Я спрашивал: «Батюшка, холодно было? Наверное, вы ночевали в землянках?» – «Нет, мы сидели в окопах. Огонь разводить нельзя – немцы начнут стрелять. Но было хорошо, у нас были теплые немецкие одеяла – у самих немцев таких не было», – рассказывал батюшка.
После капитуляции Паулюса отцу Кириллу предложили вступить в партию. И когда он сказал – «нет» – это стало оскорблением для тех, кто этой партии служил. Его хотели наказать, но Господь помиловал, и он вернулся с войны живым.
Отец Кирилл показал своим примером, что для того чтобы иметь смирение, нужно быть мужественным. А для того, чтобы быть мужественным, необходимо смирение. Потому что смирение неотделимо от мужества, они не живут друг без друга.
С начала 1960-х отец Кирилл был духовником Лавры. Духовник – это человек, который может вместить в свою душу и добрых, и злых, и праведных, и неправедных, и подвижников, и тех, кто пребывает в расслаблении. С одинаковой любовью он принимал и Патриарха, и послушника, и мирянина. Все тянулись к нему, как к источнику света и тепла. В каждом человеке он видел что-то доброе. Обо всех одинаково хорошо отзывался – с теплотой и любовью. Все хорошие, просто мы не в состоянии это рассмотреть. А отец Кирилл мог увидеть и помочь развиться этому хорошему, чтобы человек стал лучше, красивее, стал Божьим.
У него не было негатива: во всем он видел Промысел Божий. Никогда не ругал, не осуждал. Смирением побеждал тех, кто боролся и с ним, и с Лаврой. Нас учил именно покорности воле Божьей, кротости, вере. Отец Кирилл радовался и в скорби, и в радости, благодаря Бога за все, что Господь ему посылает. Он с одинаковым благодушием встречал хрущевские гонения и то, что произошло позже. Жил верой: «Времена не выбирают: в них живут и умирают». И раз Господь дал нам это время, значит, нужно в нем жить. Раз поставил эти задачи, их нужно решать. Господь определил тебе быть именно в это время и делать то, что ты делаешь сегодня.
Он учил нас не загадывать и не страшиться будущего, а быть готовым принять то, что придет, выстоять в той правде, в которую ты уверовал и в которой ты живешь. Не предать, не изменить. Не себе, не своей вере, не своим близким.
Он верил в силу молитвы. Понимал, что никакими другими средствами мы не изменим ни себя, ни другого человека. И только изменяя себя, мы изменяем мир. Слова молитв – одни и те же для всех. Но любовь, которой они наполнены – разные. И у отца Кирилла было больше любви. Поэтому его молитва была сильнее, чем у всех остальных. Он любил тех, за кого молился и всем сердцем обращался к Господу с просьбой за них – помиловать, спасти и сохранить.
Старец – тот, кто может услышать. Говорить человек учится два-три года, а молчать и слушать – всю оставшуюся жизнь. Отец Кирилл был мастером слушания и молчания. Святых отцов сегодня читают все. Но не каждый может почувствовать боль другого человека, понять его проблемы, которые он и проговорить подчас не в состоянии, услышать то, что скрыто за словами. Услышанье – самое главное для старца. Отец Кирилл мог не только молчать и слушать, но и слышать.
Господь сказал: «По плодам их узнаете их» (Мф. 7:16). Плоды отца Кирилла – благодатные. Сегодня они – на всем пространстве Русской Православной Церкви и на всех континентах. Ибо множество людей с разных концов света приезжало и приходило к нему, и никто не оставался «тощ и неутешен». Все уходили радостные, обнадеженные, перед каждым открывалась перспектива новой жизни – правильной, праведной жизни во Христе, в Церкви Христовой.
Епископ Солнечногорский Алексий (Поликарпов), наместник Данилова монастыря
Троице-Сергиева Лавра – такой маяк, который виден издали и отовсюду. После войны среди братии были схимники из тех, кто претерпел гонения, своей жизнью свидетельствовал о вере, и можно было просто наглядно лицезреть, что значит быть учеником Христовым. Духовники старшего поколения – архимандриты отец Серафим (Шинкарев) и отец Петр (Семеновых). Отец Серафим – такой старец невысокого роста, очень колоритный на вид, с кудрявой шевелюрой. Он часто говорил: «Детка, имей в виду…». Вот братия шутливо и называли его «имиду» – т.е. «имей в виду». Он был из постриженников еще дореволюционной Курской Коренной пустыни, а в ссылке оказался вместе со святителем Лукой (Войно-Ясенецким), в Лавру уже откуда-то с Севера, из-под Архангельска приехал. Братия тогда со всех концов страны во вновь открытый монастырь собиралась. Из сидельцев за веру костяк монашества и образовался. Отец Серафим отца Кирилла при постриге от Евангелия принимал, а потом уже сам батюшка был назначен духовником обители.
А еще из стареньких был в Лавре схиархимандрит Иосия (Евсенюк), который тоже из ссылки вернулся. Сам рассказывал, как едет и думает: «Куда б мне приткнуться?» – а у него с собой Гефсиманская икона Божией Матери (она потом в келье отца Кирилла стояла). Так отец Иосия в лаврский Гефсиманский скит как раз и попал – так Божия Матерь устроила.
Любовь к Слову Божию сблизила отца Кирилла с владыкой Афанасием (Сахаровым). Их главный совет – читайте Евангелие. А еще молитву благословляли не забывать перед чтением Слова Божьего, чтобы словами Евангелия Господь попалил тернии согрешений, – дабы исправиться.
Святые отцы говорят: монахом может стать только тот, кто однажды увидел монаха. И батюшка нас поучал – и словом, и своим примером. Хорошо помню: приходишь к нему, он сидит на диванчике, а у него глаза закрываются, уже спят. Но он тебя слушает. Он считает нужным тебя выслушать. А тебе неловко – мучаешь батюшку. Но мы же – эгоисты: кажется, моя проблема требует того, чтобы о ней сказать. А батюшка терпел нас, принимал каждого.
Как-то задержался я, опоздал и понимаю, что батюшка-то уже прочел молитвы перед исповедью, всех выслушал, а тут и еще один грешник явился… И тем не менее он меня принял, никак свое неудовольствие не выразил. А ведь каждый из нас наверняка бы как-то подосадовал на такого припозднившегося молодого человека.
И вот именно в таких моментах видишь и любовь, и долг христианина, духовника, подвижника. Яркие события, чудеса – это все, безусловно, важно, но воспитание монашеского духа происходит прежде всего на таких повседневных примерах самоотречения, когда ты видишь, как человек изо дня в день трудится для Царствия Божьего.
Помню, как батюшка подарочки готовил и раздавал. Особенно когда по состоянию здоровья ездил лечиться в Крым и на Кавказ – по возвращении всегда привозил с собой для братии гостинцы. Вся келья его была уставлена ящиками, кошелками. Каждый получал, кто «крымскую луковицу», кто яблочко, кто грушу. Так утешал.
Каков у батюшки был распорядок дня? Братский молебен в Лавре начинается в 5:30. Монахи встают заранее. Еще в келье надо помолиться, может быть, Евангелие почитать. После молебна служба. Потом общение с народом. Где-то за час до обеда батюшка в келью идет, там монашеское правило читалось – братия собирались. После – трапеза. А потом опять: народ, народ. Кто-то из тех, кто до обеда не успел спросить что у батюшки, а то и новые подходили. А там уже и студенты после занятий подтягивались. Так что это такое бесконечное непрерывное, можно сказать, служение.
Однажды благочинный, ныне митрополит Даниил (Доровских), уже за полночь как-то выпроводил народ, освободил, как он думал, батюшку. А отец Кирилл в келье уже ему и говорит: «Вот ты их увел, а я о них думаю, что они огорченные ушли».
Помню, дожидается батюшку на ступенечках монахиня. Скорби у нее, видимо, какие-то были. И вот она стоит там на подступах к посылочной и читает А. Майкова: «Не говори, что нет спасенья, / Что ты в печалях изнемог: / Чем ночь темней, тем ярче звезды, / Чем глубже скорбь, тем ближе Бог …»
К батюшке народ стекался отовсюду, письма ему и с Дальнего Востока, и с запада, и с юга, и с севера приходили. Он, когда в отпуск ехал, брал мешки писем с собой, там их разбирал по актуальности, срочности.
И это, помню, такое счастье было – получить от батюшки открыточку, в которой он крупным почерком писал несколько слов. Вроде все просто: здравствуй, отдыхаю, благословение… – а так радостно.
…Сейчас уже, по преставлении батюшки, известно стало, что один лаврский монах как-то унывал очень сильно, так тяжко на душе было – и батюшка явился ему прямо вживую.
Сталинградское Евангелие архимандрита Кирилла (Павлова). – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2021. – 364 с., ил.
По вопросам приобретения книги обращаться по телефону: 8-995-655-14-20
https://www.litres.ru/vladimir-shuvannikov/stalingradskoe-evangelie-arhimandrita-kirilla-pavlova/