К годовщине преставления ко Господу архимандрита Кирилла (Павлова)
Как только архимандрит Кирилл (Павлов) отошел ко Господу, я стал ему молиться, хотя он и не прославлен еще в лике святых (даст Бог, это произойдет в урочный час). Сейчас он, скорей всего, находится у Престола Божия и усердно молится о страждущем русском народе.
Мне очень хотелось побывать на могилке отца Кирилла. И не только потому, что я был с ним знаком, но и потому, что мне хотелось помолиться ему именно в Лавре, где он подвизался многие годы. Когда у меня выдалось свободное время, и погода к тому же установилась ясная и солнечная, я немедленно выехал в Сергиев Посад.
Лавра удивила меня своим многолюдством: разноязычные толпы туристов, в основном из Юго-Восточной Азии (китайцы, корейцы, японцы, вьетнамцы), идут в одну сторону, спешат в другую, многие группы стоят на месте, слушая пояснения гидов, – такого я никогда не видел за прошедшие десятилетия, – как голуби стаями спешат на просыпанное зерно, так и эти люди слетелись сюда со всех концов земли, привлеченные Божией благодатью. Но мне не до них, я приехал сюда с другой целью.
Батюшкину могилку я увидел издалека: она находилась вблизи алтарной части Святодуховского храма, ближе к его северной части. На ней стоял деревянный, светло-желтый крест, а сама могилка была усыпана яркими, ликующими цветами. К кресту то и дело подходили верующие люди, прикладывались к нему, надолго замирали в этом положении, молясь Лаврскому старцу о своих нуждах, заботах, проблемах. Они, как и я, верили, что он печалится о всех нас – не только о тех, кто приходит к его могилке, но и обо всех русских людях, особенно о тех, кто – по тем или иным причинам – еще не обратился ко Христу и не встал на путь спасения.
Я тоже приложился ко кресту и горячо помолился отцу Кириллу о самом главном – о спасении России, о том, в каком трудном положении находится русский народ и как он нуждается в небесной помощи; о том, как много у нас врагов и как они ополчаются на нас, а мы, больные и немощные, не можем по-настоящему противостоять их наглым выпадам, о том, как нам нужна его, отца Кирилла, помощь и как сильно мы на него надеемся.
На другой день после Божественной Литургии я вышел из храма и увидел, что у его могилки совершается лития; ее возглавил один из насельников Троице-Сергиевой Лавры. Около могилки собралось довольно много христиан, в основном жителей Сергиева Посада, многие из них наверняка лично знали отца Кирилла, беседовали с ним, брали у него благословение на добрые дела, советовались с ним о своих житейских проблемах, просили его помолиться о своих детках и внуках.
Со духи праведных скончавшагося
Ду-ушу раба Твоего, Спа-асе, упокой,
Сохраняя его во блаженной жи-изни,
Яже у Тебе, Человеколю-у-убче.
Хор, состоявший из нескольких мирян, почитателей усопшего старца, пел так, что и мне захотелось петь с ними, что я и сделал.
В покоищи Твоем, Господи-и,
Идее-еже вси святии Твои упокоева-аются,
Упокой и душу раба-а Тво-оего,
Яко Един еси Человеколю-у-убец.
Мой голос вплетался в немногочисленный, но слаженный хор, и на душе у меня возникло теплое чувство к усопшему, который, мы знали, присутствовал на этом кратком богослужении.
К могилке, привлеченные пением, подходили все новые и новые люди; они подключались к нашей молитве; пусть некоторые из них и не знали отца Кирилла, но все равно возносили свои молитвы об упокоении его души. Служащий монах (судя по возрасту, игумен или архимандрит) обошел с кадилом вокруг могилки, и фимиам клубами восходил к небесам, радуя наши души.
Но вот лития подошла к концу. Служащий монах возгласил:
– Воскресый из мертвых Христос Истинный Бог наш молитвами Пречистыя Своея Матере, святых славных и всехвальных Апостол, преподобных и богоносных отец наших и всех святых, душу от нас преставльшагося раба Своего в Селениих Праведных учинит и в недрех Авраама упокоит, и с праведными причтет, и нас помилует, яко Благ и Человеколюбец.
Мы спели Аминь, а служащий монах продолжал:
– Во блаженном успении, вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему архимандриту Кириллу и сотвори ему вечную память. Душа его во Благих водворится и память его в род и род.
Вечна-а-ая па-а-амя-а-ать – этот стих пели все присутствующие.
Служащий монах (жалко, не узнал его имя) приложился ко кресту, мы последовали его примеру. У подножия креста, в небольшой коробке, находилась стопка фотографий отца Кирилла; он был сфотографирован на фоне цветущей яблони; у него было доброе, ясное лицо, на котором играла ласковая улыбка. Каждый человек брал на память одну или несколько фотографий; на ее обороте я прочитал такие батюшкины слова:
«У нас, дорогие, нет другого пути, если мы хотим спастись и наследовать жизнь вечную, – как путь евангельских заповедей, путь внимания к себе, строгого испытания себя перед Богом. Много есть в этом мире вещей, учений, к которым люди привязываются, которым следуют, но только в Евангелии – истина, ибо только Евангелие есть учение Самого Господа, Его слово. И по Евангелию будет судить нас Господь в день Страшного Своего суда. И от того, исполняли ли мы написанное в нем или небрегли о том, будет зависеть наша вечная участь. «Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам», – говорит Господь (Ин. 14:21). Будем любить Господа, братия и сестры, будем творить заповеди Его. А зная это, сделаем Евангелие главной книгой своей жизни. Не будем расставаться с ним, но всегда будем поучаться в нем, помня, что это – слово Божие, воля Божия, в исполнении которой – жизнь вечная, а в неисполнении – погибель. Аминь».
С этим простым, но важным поучением познакомились уже сотни тысяч человек, потому что фотографии разошлись по всей стране. Прошедшей осенью я был в Крыму и с кем бы ни общался – в Феодосии, в Симферополе, в Ялте, в Ливадии, в Нижней Ореанде, в Гаспре, – все показывали мне батюшкину фотографию. Какими путями они к ним попали, я не знаю, но зато точно знаю, что и после смерти отец Кирилл несет людям слово Божие, желая каждому человеку обрести в сердце Христа и наследовать Царствие Небесное.
Николай Кокухин
Фото автора