Воспитание девочек имеет свои особенности. Взгляд на проблему с позиций православной педагогики
Сохранить в девицах чистоту ума и сердца
В одном из писем святителя Игнатия (Брянчанинова) находим его совет, данный благочестивой христианке по поводу воспитания ею дочери: «Дочку не позволяй себе хлопать, ниже пальчиком. Это чрезвычайно вредно для нравственности как дочки, так и матери. Есть старинное – хорошее, а есть и старинное – худое: худому не надо подражать. Выпиши себе книгу «Поучения преподобного Аввы Дорофея», который занимался воспитанием молодых иноков с отличным успехом. Эта книга будет превосходным наставлением для тебя самой и для воспитания дочери. Читай книгу и изучай ее. Знай, что паче всех твоих наставлений словами, жизнь твоя будет самым сильным наставлением для дочери».
В этом небольшом отрывке затронуто сразу несколько педагогических вопросов: о добрых и худых традициях в воспитании, о методах воспитания, о силе жизненного примера. И не случайно, что приведенное письмо посвящено именно воспитанию девочки.
То, что воспитание мальчиков и девочек должно различаться – сомнений не вызывает. Начнем с основной мысли о том, что воспитание должно подготавливать человека ко взрослой самостоятельной жизни; и должно быть разным у мальчиков и девочек уже потому, что различно жизненное призвание мужчины и женщины. Поэтому православная семейная педагогика в воспитании девочек всегда делала акцент на том, что близко девичьему сердцу и связано с тишиной семейной жизни, устройством дома и домашним хозяйством, любовью к маленьким детям, сочувствием всякому горю и беде, деятельным стремлением утешать и наставлять всякого, будучи матерью, учительницей, воспитательницей.
По этому поводу в начале нашего века митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) писал: «Семейство, материнство, воспитание детей – вот в чем истинное призвание женщины. От этого святого призвания и первая женщина в мире, наша общая прародительница, получила наипревосходнейшее из всех имен человеческих. Она была названа «жизнью», ибо она есть мать всех живущих. Итак, «жизнь», «мать», – вот истинно верные наименования женщины. Материнство, с христианской точки зрения, конечно, не есть в женщине одно только физическое материнство. Оно по преимуществу характеризуется высокими нравственными чертами. Не та женщина есть мать, которая только рождает детей, но та, которая воспитывает детей с нежной, сердечной любовью, полагает в их душу семена добра, научает познанию Бога и Его святой воли. Поэтому истинное материнство есть начало того животворного света, той ласки и тепла, которые дают красоту и радость человеческой жизни. Оно есть источник того человеческого счастья, в котором люди справедливо видят выражения Божия благословения. Оно есть и для самой женщины источник того несравненного величия ее, того чистого, высокого почитания, которым наше сердце привыкло окружать священное имя женщины-матери…
Итак, материнство – вот средоточный пункт призвания женщины и конечная цель ее образования. Понимаемое в самом широком нравственно-христианском смысле, материнство может осуществляться женщиной, без сомнения, и тогда, когда она не бывает матерью в собственном смысле этого слова. Оно может осуществляться в плодотворной воспитательной ее деятельности вообще. Любовь – душа материнства далеко превышает границы кровного родства. Она неизмеримо шире их. И вне этого родства нежная любовь женщины сильна усладить горе бесприютного сиротства, облегчить муки больного страдальца, принести утешение печальному, возвысить и утвердить радость радостного. Какое, поистине, великое и ни с чем не сравнимое призвание женщины».
Тогда же, когда были написаны эти строки, в начале века, педагогами, трудившимися в деле устроения воспитания и обучения девочек, открытия для них отдельных церковно-приходских школ, было положено основание подбору такого содержание образования, которое могло бы познакомить девочек со всеми светлыми и идеальными сторонами женской, богато одаренной Творцом природы.
Раскроем труд, составленный иеромонахом Глинской пустыни Порфирием, «О воспитании девиц в духе истинного христианства» и обретем в нем такие строки, созвучные нашим размышлениям:
«По образу нынешнего воспитания девиц можно думать, что они принадлежат не семейному кругу, а свету; ибо принято за правило учить их искусству нравиться; хотят, чтобы девицы были не застенчивы, свободны, ловки, находчивы, остры, знали языки, словесность, музыку, пение и танцы и умели, как говорится, держать себя всегда и везде в приличной позе.
Воспитатели держат их в беззаботной неге, как будто им в самом деле предназначена доля не знать трудов и занятий, свойственных их полу; не считают нужным вводить их в дух христианства и подчинять высоким его правилам… Но девица, не получившая при воспитании ни религиозного настроения, ни навыка к трудам, к чему со светской своей наученностью, с обычными своими привычками, может быть способна?
Чтобы сохранить в девицах чистоту ума и сердца и воспитать в них кроткое чувство веры, необходимо возбранять им позорищные удовольствия, устранять взоры их от нелепых представлений, стараться, чтобы до их слуха не доходило любострастное пение, особенно же не дозволять им чтения таких книг, в которых решительно нет ничего, кроме зазорных слов и чудовищных грез воспаленного воображения, кроме мечтаний, противных природе и нравственной цели, и отсекать всякую изысканность в нарядах, поддерживая в них скромность и простоту. Одним словом, необходимо устранять от них все случаи и поводы к претыканиям».
Нынешняя педагогика, конечно, не согласна с такими мерами: она хотела бы, чтобы дети восходили к добродетели не принужденно или механически, а свободно и с полным сознанием ее достоинства. Потому-то она и представляет им опытно познавать себя и неразлучные с их возрастом опасности, вводит их преждевременно в борьбу с соблазнами. Но не опасна ли такая попытка? Если и в зрелом возрасте, и при опытном познании себя весьма немного бывает таких людей, которые с непреоборимою твердостию противостоят искушениям со стороны соблазнов, то как полагаться в этом на возраст юный, ни в чем не искусившийся и ко всему доверчивый?
Дети, еще прежде чем начинают сознавать себя, подвергаются действиям соблазна; так что когда приходит сознание, они бывают уже вполовину испорчены. Не говоря о древних христианах, сравните с настоящим поколение ваших предков – и вы увидите, что превосходство-то на их стороне, увидите резкую противоположность нынешнего с прошедшим! Отчего же это? – Оттого, что предки наши воспитывали детей по указанию святой веры в духе народном; строго смотрели за их поведением и всегда держали их под грозою.
Вот их всегдашнее правило: доколе дети не освоятся и не свыкнутся с добродетелию, приходится вести их иногда противу их воли… Судя по духу времени и его горьким проявлениям, ныне приличнее было бы еще более усилить надзор над детьми, чем попускать в этом отношении какое-либо послабление или слишком полагаться на доброе расположение их сердца.
И Священное Писание говорит: «Наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного» (Гал. 4:1, 2). И в самой природе – чем нежнее плод, тем заботливее он укрывается и защищается…
Девицы, чем неразлучнее с семейным своим кругом, чем удаленнее от этих блестящих сцен света, чем в большей возрастают простоте сердца без всяких притязаний на искусство нравиться, тем они прекраснее, тем невиннее и, следовательно, тем счастливее и для общества полезнее.
Девочки и мальчики: разный взгляд на мир
Если посмотреть на проблему с позиций сегодняшнего дня и сегодняшней педагогической науки, можно предложить и другое обоснование раздельного обучения мальчиков и девочек, которое должно быть таковым уже потому, что девочки и мальчики неодинаково воспринимают окружающий мир, по-разному перерабатывают информацию. С этой точки зрения остается только удивляться, как удается педагогам работать одновременно с детьми обоих полов.
Начнем с того, что девочки дольше и с большим трудом, чем мальчики, воспринимают смысл полученной информации. Для девочек нужны повторы, которые помогут, во-первых, прочнее усвоить материал; а во-вторых, именно при повторном слушании, рассматривании девочки воспринимают сведения более ярко, полно, эмоционально. И запоминается чаще всего именно это повторное впечатление. Мальчики же повторов по большей части не воспринимают, поэтому трудно и без особого интереса включаются в повторение и закрепление учебного материала. Если они поняли, чему их хотели научить, уловили смысл, то очередное воспроизведение уже известного им кажется лишним и ненужным. Поэтому в обучении мальчиков нужно стараться не просто повторять пройденные темы, а искать в материале новые повороты, предлагать ребятам на основе известного выполнять проблемные задания. А главное – уметь ободрить подопечных. Правда, это тоже непросто, потому что если работа была малоинтересной для мальчика, то и мнение взрослого и его оценка не имеют особого значения и не представляют для ученика интереса, так же, как и выполняемые действия. Вообще занятия, смысл которых остается неясным для мальчиков, оказываются для них просто бесполезными.
Итак, для мальчиков первостепенным в обучении является смысл; само общение с преподавателем стоит отнюдь не на первом месте. И именно поэтому занятия с мальчиками должны отличаться четкостью, продуманностью и… особой теплотой, радостью и добрым отношением взрослых. Иначе велика угроза не только выключения ребят из учебного взаимодействия, но и закрепления их эмоциональной глухоты.
Девочки более общительны, их интересует сам процесс занятия. Для них важна не только содержательная сторона учения, но и само общение с учителем. И если это общение укрепляет, поддерживает положительный эмоциональный настрой, девочки активны, радостны, им интересно заниматься. Благой пример чаще всего сразу действует на них укрепляюще и вдохновляюще, им хочется подражать благому, и это очень важно в их духовном и нравственном воспитании, введении их в круг благочестивых занятий, возвышении их нравственных чувств и подготовке к жизненным трудам.
Ольга Потаповская