На протяжении 17 столетий главный христианский храм – Воскресения Христова в Иерусалиме – не раз разрушался и восставал из пепла. Касающиеся его исторические факты переплетены с вековыми преданиями, а уцелевшие святыни многие века скрыты под каменной облицовкой. Главной тайной храма остается Святой Огонь, сходящий с небес в Великую Субботу по соборной молитве Церкви и верующих.
Первые упоминания о ежегодной церемонии сошествия Благодатного Огня в храме Воскресения Христова появляются в мусульманских источниках начала IX в. В 1106–1107 гг. Святые места посетил русский игумен Даниил. В «Хождение Даниила» рассказывается о чудесном возжигании лампад, поставленных непосредственно на камне Тридневного Ложа. «И когда миновал девятый час, – писал игумен Даниил, – и начали петь песнь проходную «Господу поем», тогда внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом церкви, пошел небольшой дождь над Гробом и очень намочил нас, стоящих у Гроба. Тогда внезапно и засиял Святой Свет в Святом Гробе, исходило из Гроба блистание яркое. Пришел епископ с четырьмя дьяконами, открыл двери Гробные, взял свечу у короля Балдуина (Иерусалим в это время был занят крестоносцами. – Ред.), вошел в Гроб, зажег первой королевскую свечу от Света Святого… от свечи короля мы зажгли свои свечи… Свет Святой не такой, как земной огонь, но чудный, светится иначе, пламя его красное, как киноварь, несказанно светится».
Существуют и более поздние повествования, например, Трифона Коробейникова (1583 г.) о «ходящу огню по доске Гроба Господня аки молния и цвет в нем зрится всяк… Патриарх же… приступает ко Гробу, держаще свещи вскрай Гроба, и снидет от Гроба Господня огонь на патриаршеские руки и на свещи, и абие в патриаршеских руках вожгошася свещи. Тогда же и кандила христианские сами вожгошася, иже над Гробом Господнем… Прочих же вер ни едино кандило не зажжется. И потом все прочие взимают огни от христианских кандил».
Иеромонах Мелетий из знаменитой Саровской пустыни, совершивший паломничество в Святую землю в 1793–1794 гг., в своем «Хождении…» передавал следующий рассказ со слов архиепископа Мисаила, епитропа Патриарха Иерусалимского, получавшего Огонь в течение почти четырех десятилетий. «Вшедшу мне, сказывал он, внутрь ко Святому Гробу, видим бе на всей гробной плите блистающ свет, подобно рассыпанному мелкому бисеру, в виде белого, голубого, алого и других цветов, который потом, совокупляясь, краснел и претворялся в течение времени в вещество Огня; но Огонь сей, в течение времени, как только можно прочесть не спеша четыредесять крат «Господи, помилуй!», не жжет, и от сего-то Огня уготованные кандила и свещи возжигаются. Но, впрочем, присовокупил он, как и откуда явление сие бывает, сказать не могу».
Известный русский писатель-паломник Андрей Муравьев сообщал в 30-х гг. XIX в. о том, что игумен храма «ставит на Святой Гроб незажженную лампаду, вместе с двумя пучками свеч, из 33 каждый, в память годов Христовых, и кладет хлопчатую бумагу, дабы собирать ею Святой Огонь, появляющийся, как говорят, малыми искрами на мраморной плите».
Стоит добавить, что константинопольский клирик Никита, рассказ которого датируется 947 г., повествовал о «всей Божией церкви, исполненной неприразимым и Божественным Светом».
По свидетельству очевидцев, мгновению первой вспышки Огня предшествует неожиданный, каждый раз непредсказуемый ливень голубоватых молний, пронизывающих сверху донизу святую Кувуклию, бьющих снизу вверх и сверху вниз, что иногда удается зафиксировать фотографам и кинооператорам.
Надо сказать, что световые явления в разных частях храма можно увидеть в разное время независимо от воли и ожидания паломников или духовенства. Об этом, в частности, рассказывают монахини русского Горненского монастыря в Иерусалиме.
Предание же о том, что схождение Огня прекратится в последние времена, уходит корнями в другое многовековое поверье, будто мусульмане в случае несошествия Благодатного Огня истребят все христианское население Палестины.
Рассказывает РиттаБорисовна Бутова, кандидат исторических наук, секретарь Московского областного отделения «ИмператорскогоПравославногоПалестинскогоОбщества» (ИППО):
«Этот Огонь действительно не жжет. Не было ни одного случая ожога или пожара, несмотря на то что буквально весь храм в Огне – ведь Огонь зажигается не только в Кувуклии, сами по себе вспыхивают даже свечи паломников, которые порой лишаются чувств под воздействием происходящего на их глазах чуда. Некоторые паломники, приезжающие на Пасху в Иерусалим на протяжении многих лет, рассказывают, что в этот момент что-то плавает над храмом – подобно тому, как на гору Фавор в праздник Преображения сходит облако».
«Никому еще не удалось и не удастся написать полную и достоверную историю храма Воскресения, – продолжает Ритта Бутова. – В ней много неясных моментов и легенд. Неизвестно, как именно выглядел первый собор, построенный равноапостольным Константином в IV в. и разрушенный персами в VII в., второй – восстановленный Патриархом Модестом и разрушенный Хакимом Безумным (1009 г.), даже третий – восстановленный к 1048 г.».
Что касается древнейшей истории, точнее даже предыстории Святого места, результаты археологических исследований XIX–XX вв. показали, что участок, на котором сейчас находится Храм Гроба Господня, с IX века до нашей эры служил каменоломней. Ко времени евангельских событий карьер был давно заброшен, превращен в сад, на склонах которого совершались захоронения, причем богатые евреи заказывали гробницы еще при жизни. Ритта Бутова: «В одну из них, принадлежавшую состоятельному человеку Иосифу Аримафейскому, и был положен Иисус Христос, после того как жены-мироносицы омыли Его и укутали в Плащаницу». Погребальную пещеру, как и полагалось, завалили специальным камнем. Именно на нем жены-мироносицы, пришедшие умастить тело Иисуса благовониями, увидели Ангела, возвестившего о Воскресении.
«В 135 г., – продолжает Ритта Бутова, – римский император Адриан разрушил старый город и заложил новый под названием Элиа Капитолина. На священных для христиан местах, с сознательной целью истребления памяти о Распятом, появились языческие храмы. Гора Голгофа оказалась в пределах нового города, и над Гробом Господним был воздвигнут храм Капитолийской Троицы, посвященный трем богам – Юпитеру, Юноне и Минерве.
В результате вместо того, чтобы изгладить в народе память о Святых местах Нового Завета, Адриан, по сути, сберег их, лишь перекодировав в термины языческой веры. Иными словами, св. царице Елене (ок. 250–330 гг. – Ред.) – матери первого христианского императора Римской империи Константина Великого – предстояло лишь снести языческий храм, «законсервировавший» Гроб Господень, а на его месте поставить христианский».
Адрианом построена и Кардо Максимус – главная улица, проходившая с севера на юг. Не так давно ее раскопали израильтяне. Она дает очень хорошее представление о том, где пролегал Крестный путь Христа: в южной части на 12 м ниже современного уровня. Вековые наслоения уменьшили и высоту Голгофы, которую к тому же еще и стесали во время строительства и неоднократного восстановления храма.
С именем Елены народные предания связывают поиски Гроба Господня и обустройство Святых мест. Самая известная из этих историй повествует о том, как императрица нашла при раскопках вблизи Голгофы Крест Христов – в заброшенной водосборной цистерне, использовавшейся уже во времена Спасителя как мусорная свалка. Место обретения Креста и церковь во имя св. царицы Елены – важные составляющие храмового комплекса.
Храм, воздвигнутый Константином менее чем за 10 лет и освященный в праздник 30-летия его царствования – в сентябре 335 г., имел мало общего с нынешним храмовым комплексом. Его строили по типу античных базилик со множеством колонн, портиков, внутренних двориков.
«Внутренность этого здания, – пишет отец церковной истории Евсевий Кесарийский, – была покрыта облицовкою из пестрого мрамора, а внешний вид стен, блещущих тесаным камнем, точно прилаженным каждый к краям другого, представлял нечто сверхъестественное по красоте… Внутренняя сторона кровли (потолок), составленная из резных кессонов… покрытая золотом, озаряла весь храм блеском, подобным лучам света».
Однако ни точного плана, ни изображений первого храма не существует. «В архиве Императорского Православного Палестинского Общества, – поясняет Ритта Бутова, – хранится огромный том разнообразных вариантов научной реконструкции Константиновской базилики, известных к 90-м гг. XIX в. и собранных во время экспедиции в Святую землю великим русским археологом и искусствоведом Никодимом Павловичем Кондаковым».
Историки архитектуры и археологи сходятся на том, что первоначально храм состоял из трех больших, отдельно поставленных святилищ: базилики Страстей Господних с часовней Обретения Животворящего Креста, Ротонды – круглой постройки, в которой находилась Кувуклия Гроба Господня, и окруженным с четырех сторон колоннадами открытым двором с алтарем на Голгофе. Этот ансамбль был разрушен при нашествии персидского шаха Хозроя в 614 г. Сегодня во дворе и в самом храме Воскресения можно увидеть лишь остатки колонн.
Возобновленный после разгрома персов, храм был снова разрушен через три с половиной столетия, в 1009 г., по приказу халифа Хакима Безумного. К 1048 г. священный комплекс был вновь отстроен византийским императором Константином IX Мономахом – дедушкой Владимира Мономаха, но теперь имел уже совсем другой, «сокращенный» вид. Лишь Ротонда – круглое здание с куполом, покрывающим часовню Гроба Господня, – сохранила первоначальный план, другие же почитаемые Святые места превратились в небольшие изолированные часовни.
Следующий, можно сказать, завершающий этап строительства связан с эпохой крестоносцев, в 1099 г. на полтора века освободивших Иерусалим от мусульманского владычества. Французские зодчие (мы знаем по имени лишь мэтра Журдена) объединили все Святые места под одной крышей, создав уникальное монументальное здание в романском стиле. Этот свой облик середины XII в. храм, освященный 15 июля 1149 г., сохраняет и сегодня, хотя серьезные испытания ждали его и в последующие столетия.
«Прежде всего, менялась сама Кувуклия, – продолжает Ритта Бутова. – Храм серьезно пострадал от пожара 1808 г., когда рухнувший купол Ротонды полностью разрушил Кувуклию. Она была возведена заново греческим архитектором Николаем Комниносом из Митилены. Ему принадлежит и нынешний облик Голгофы и Кафоликона – греческого соборного храма. Новая беда в буквальном смысле слова стряслась и над воздвигнутым им куполом – это майское землетрясение 1834 г. 35 лет уйдет у христиан на переговоры, конфронтации и согласования представителей различных стран и конфессий по вопросу о его восстановлении, включая Крымскую войну (1853–1856 гг.). Сохранилась огромная дипломатическая переписка на этот счет – так называемое «Дело о куполе». В конечном счете финансировали восстановление Россия и Франция. Архитектором с российской стороны был Мартын Иванович Эппингер, с французской – архитектор К. Маусс. Нынешнее оформление купола с позолотой и изображением звезд – относится уже к XX в.
Тридневное ложе Спасителя в Кувуклии с XVI в. накрыто мраморной плитой, а сохранившаяся часть отвального камня в приделе Ангела сейчас заключена в каменный ковчег. Дело в том, что святыни серьезно страдали от паломников, всячески старавшихся унести хоть какую-то их частичку. По преданию, мраморную плиту над Ложем специально раскололи пополам, дабы у турок не возник соблазн ее унести».
Всего в Храме Гроба Господня находится более 10 Святых мест, связанных со Страданием и Воскресением Христа.
Наибольшей евангельской, топографической и археологической достоверностью обладают Голгофа, пещера Гроба и место обретения Животворящего Креста Господня, с константино-еленинского времени почитаемые высочайшими святынями христианства. Другие – Камень Помазания, могилы Никодима и Иосифа Аримафейского, место Трех Марий – тесно связаны с событиями Евангелия, но предание о точном их местоположении засвидетельствовано лишь в более поздних источниках. Результатом историко-литургической реконструкции являются, например, приделы Богородицы Скорбящей и Уз Христовых, св. Лонгина Сотника и Тернового Венца. Придел на месте захоронения главы Адама совмещает евангельскую основу события с глубоким богословским и символическим значением. Предание о погребении Адама здесь, у подножия Голгофы (или о перенесении его главы сюда легендарным Первосвященником Мельхиседеком), имеет древнее происхождение. Независимо от археологической достоверности легенды литургический смысл освящения часовни основывается на учении апостола Павла о Христе как Новом Адаме: «…как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15:22).
Ирина Воробьева, 2012 г.
Публикуется с сокращениями