Монахиня Серафима (Фомина), мама митрополита Астраханского и Камызякского Никона:
– Отец Наум – человек очень духовный. Ежели что скажет, так потом все и будет. Всю мою жизнь провидел: я рано овдовела – в 30 лет с пятерыми детьми осталась. Он говорил: главное – детей в вере воспитай. Всегда приводил примеры из житий того или иного святого. «Все терпи! – наставлял, – что бы ни происходило на работе или еще где, всегда читай Иисусову молитву, когда можешь вслух, а нет – так про себя твори». Я так и делала. Вел меня и моих детей батюшка всю жизнь духовно. По его молитвам Господь всегда помогал.
Даже гонения какие-то на меня, как верующую, тогда при советской власти были. А батюшка все одно: «Молись!» И сам молитвой поддерживал. Я, бывало, даже ночью еще раньше проснусь, а у меня молитва Иисусова сама идет. Вот так было страшно с детьми одной да без работы остаться – крепко молились. И детям благословлял: пусть дети молятся. И они с малых лет молились.
Будущего митрополита Никона отец Наум воспитывал с пяти лет. Потом Коля (имя митрополита Никона до пострига. – Ред.) уже в сельскохозяйственном техникуме в Пензенской области учился, стипендию там получал – для нас это было подспорье. А отец Наум его вдруг благословляет: «Отчисляйся!» – и дает на это три дня. А дело в том, что мы на его стипендию тогда вообще жили. Что делать? И произошло какое-то чудо: Коле ни с того ни с сего при отчислении выплатили все же всю стипендию. Да и дальше все управилось. По молитве Господь не оставлял.
Вернулся Коля из армии, а тут я уже отцу Науму говорю: «Не благословляй его жениться!» И батюшка как раз за то же: не женись. «Батюшка, и старцы падают, – говорит тогда, помню, Николай, – не знаю, выдержу ли?» «Для Царствия Небесного терпи все!» – напомнил тогда старец.
Так же и дочка у меня монахиней стала. Да и меня батюшка постриг. Я отпиралась: «Да как так, у меня же пятеро детей…» А он говорит: «Ты уже монахиня». Он вообще считал, что человека надо постригать тогда, когда он уже готовый монах: постриг – это как печать на справку.
Ольга Самойлова, духовное чадо старца:
– Не все из чад батюшки Наума все-таки становились монахами и монахинями. Мне он тоже, разумеется, предлагал. Я-то у него с самого детства окормлялась, но, насмотревшись уже на то, как трудно в монастыре, отказалась.
А так, конечно, на батюшку Наума все удивлялись: где ни окажешься, в стране или за рубежом, – везде у него чада. Буквально во всех монастырях. Он еще до открытия обителей провидел, что будет возрождение монашества в стране, – тайно постригал.
Когда я еще школьницей думала о будущей профессии, услышала однажды, как мама подружки говорит:
– Хорошо вот шляпки шить!
– Да, хорошо, – согласилась подружка.
А я думаю: «Да, и гримером хорошо бы».
Приезжаю к батюшке, а он меня как раз спрашивает:
– А кем ты хочешь быть?
– Гри-ме-ром, – робко отвечаю я.
– Тю! В балаганщину эту! Иди в медицину!
– Батюшка, в какую медицину?! Я терпеть ее не могу.
– Иди-иди, тебе понравится!
Так я и пошла по его благословению после 8-го класса в медучилище, окончила его с отличием, потом окончила мединститут. Мне действительно в медицине очень понравилось.
Помню, как-то еще студенткой самовольно собралась я было в Одессу. Прихожу к батюшке:
– Вот к подруге поеду, – предъявляю билет на самолет.
– Ну, билет можно сдать, – отвечает он.
– Как это сдать?! – возмутилась я. – Мне отец с таким трудом доставал!
– А я тебя благословляю, – говорит батюшка, – под Пятигорск съездить.
Там местные жители на сероводородном источнике установили баню. Вот поедешь запишешь, какие там микроэлементы, – дает он задание мне.
Я все-таки решила так: лечу в Одессу, а маме покупаю билет до Пятигорска. Подъеду к ней там на местном автобусе. Батюшка нас еще отправил к конкретному человеку:
– Найдете, – говорит, – Марию мирскую.
Я подумала: «мирская» – это фамилия. Приехали мы туда, там огромное селение – как там эту Марию искать? Но каким-то чудом мы с ней встретились. Сделали там все, что нам было поручено, я отправила маму обратно домой, а сама вернулась в Одессу.
Ух и натерпелась я там! Слушаться надо было батюшку! Подруга у меня там попала в больницу, и я вместо отдыха возила ей туда еду, потратила там на рынке на эти продукты все свои деньги… Вот что значит непослушание.
Батюшка не всегда отвечал прямо.
– Можно в среду и пятницу рыбу есть? – спросила я как-то у него.
– А старцы не едят… – ответил он.
Вот и понимай, как знаешь.
То, что касалось будущего, он всегда говорил так тихо-тихо, прикровенно. Так что ты еле-еле что-то услышать мог.
– Батюшка, мне вот сочинение надо писать…
– А ты пиши простыми словами, так и так, – благословил он, и у меня уже больше не было проблем с написанием чего-либо.
Спрашивали, помню, как-то у отца Наума:
– Батюшка, а вы маму свою почившую во сне видели?
– Да, – отвечает, – один раз. Я тогда рукополагаться собрался. «Вот, мама, рукополагаться буду». – «Я знаю». – «А как там в будущем будет?» – «Это тебе неполезно знать».
Так и нам батюшка: открывал только то, что полезно. Учил молиться. А все остальное – вручать в волю Божию.
Подготовила Ольга Орлова