Из «Истории Государства Российского» Николая Карамзина
22 января – память митрополита Московского Филиппа (Федора Колычева; 1507–1569). В этом году 24 февраля исполняется 510 лет со дня его рождения.
Царь Иоанн Грозный ласкал митрополита (Филиппа. – Ред.); а сей добродетельный старец, как бы опасаясь забыть Соловецкую пустыню и строгий обет своей юности, начал строить в Москве церковь во имя ея святых Зосимы и Савватия.
Но сия тишина, действие или угрызений совести, или притворства Иоаннова, была предтечею новой бури. Тиран из слободского вертепа своего свирепо глядел на Москву. Хотев удивить Россию избранием митрополита, о коем никто не думал, Иоанн не замедлил увидеть в нем оружие ненавистных бояр; уверял себя, что они внушили ему мысль требовать уничтожения опричнины и возмущают народ против сей царской дружины: ибо кромешники (т.е. опричники. – Ред.) посылаемые в столицу для наблюдений, доносили, что граждане бегают от них как от язвы, на улицах и площадях; что все безмолвствует, где явится опричник. В воображении Иоанна составились ковы и заговоры: надлежало открыть, доказать их. Многих именитых людей умертвили, когда они, ничего не ведая, шли спокойно или в церковь, или в свои приказы. Опричники, вооруженные длинными ножами, секирами, бегали по городу, искали жертв, убивали всенародно человек десять или двадцать в день; трупы лежали на улицах, на площадях: никто не смел погребать их. Граждане боялись выходить из домов. В безмолвии Москвы тем страшнее раздавался свирепый вопль палачей царских.
Безмолвствовал и добродетельный митрополит для граждан и бояр отчаянных; но Бог видел его сердце, а царь слышал тайные увещания, самые жестокие укоризны, к несчастию бесполезные: убегал, не хотел видеть его. Добрые вельможи приходили к Филиппу, рыдали, указывали ему на окровавленные стогны: он утешал горестных именем Отца Небеснаго; дал им слово не щадить своей жизни для спасения людей и сдержал оное.
Однажды, в день воскресный, в час обедни, Иоанн, провожаемый некоторыми боярами и множеством опричников, входит в соборную церковь Успения: царь и вся дружина его были в черных ризах, в высоких шлыках. Митрополит Филипп стоял в церкви на своем месте: Иоанн приближался к нему и ждал благословения. Митрополит смотрел на образ Спасителя, не говоря ни слова. Наконец бояре сказали: «Святый Владыко! се Государь: благослови его!» Тут, взглянув на Иоанна, Филипп ответствовал: «В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю царя православного; не узнаю и в делах царства. О, Государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а за алтарем льется невинная кровь христианская. Отколе солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы цари благочестивые возмущали собственную державу столь ужасно! В самых неверных, языческих царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям – а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства – и совершаются именем царским! Ты высок на троне; но есть Всевышний, Судия наш и твой. Как предстанешь на суд Его? Обагренный кровью невинных, оглушаемый воплем их муки? ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!.. Государь! вещаю, яко пастырь душ. Боюся Господа единого!»
Иоанн трепетал от гнева; ударил жезлом о камень и сказал голосом страшным: «Чернец! доселе я излишне щадил вас, мятежников, отныне буду, каковым меня нарицаете!» – и вышел с угрозою. На другой день были новые казни. … Всех главных сановников митрополитовых взяли под стражу, терзали, допрашивали о тайных замыслах Филипповых и ничего не сведали. Еще не смел Иоанн возложить руку на самого первосвятителя, любимаго, чтимаго народом более, нежели когда-нибудь; готовил ему удар…
Послы царские то ласкали, то ужасали монахов соловецких, требуя, чтобы они бесстыдно лгали на своего бывшаго игумена: все говорили, что Филипп свят делами и сердцем; но сыскался один, который дерзнул утверждать противное: их глава, игумен Паисий, в надежде сделаться епископом. Изобрели доносы, улики, представили Иоанну и велели митрополиту явиться на суд. Царь, святители, бояре сидели в молчании. Игумен Паисий стоял и клеветал на святого мужа с неслыханною дерзостию. Вместо оправдания бесполезного митрополит тихо сказал Паисию, что злое сеяние не принесет ему плода вожделеннаго; а царю: «Государь, великий князь! ты думаешь, что я боюся тебя или смерти: нет! достигнув глубокой старости беспорочно, не знав в пустынной жизни ни мятежных страстей, ни козней мирских, желаю так и предать дух свой Всевышнему, моему и твоему Господу. Лучше умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония сего несчастнаго времени. Твори, что тебе угодно. Се жезл пастырский; се белый клобук и мантия, коими ты хотел возвеличить меня. А вы, святители, архимандриты, игумены и все служители алтарей! пасите верно стадо Христово; готовьтеся дать отчет и страшитеся Небеснаго Царя еще более, нежели земного».
СПРАВКА:
22 января Русская Православная Церковь празднует память святителя Филиппа, митрополита Московского. Рака с его святыми мощами с 1652 г. находится в Успенском соборе Московского Кремля. Мощи были перенесены в Москву из Соловецкого монастыря по инициативе будущего Патриарха Московского Никона и распоряжением царя Алексея Михайловича.