100 лет назад родился Иван Павлов, старец всея Руси, архимандрит Кирилл. После войны он примет монашество и будет вымаливать ближних точно так же, как защищал их в Великую Отечественную. День его тезоименитства – 22 июня – совпадет с днем начала этой битвы за мир во всем мире, а упокоится отец Кирилл в Троице-Сергиевой Лавре в день защитника Отечества – 23 февраля, освятив своим образом этот праздник.
Будущий старец Кирилл (Павлов) родился 8 сентября 1919 г. в деревне Маковские Выселки Михайловского района Рязанской земли, столь богатой на подвижников веры, в том числе в многомятежном XX веке. При крещении новорожденному дано было имя Иоанн в честь апостола любви – евангелиста Иоанна Богослова, чья память праздновалась на следующий после его рождения день. А сам день рождения будущего всероссийского старца совпал с днем памяти Игумена земли Русской Преподобного Сергия Радонежского.
Крестили Ваню в храме Рождества Пресвятой Богородицы на реке Курлышевке в селе Маково (первые упоминания еще о деревянной церкви известны с 1616 г., каменное здание было возведено в 1772 г.). При советской власти храм оказался в запустении. Когда в 1989 г. рухнула колокольня и церковь хотели закрыть, вступился уже ставший насельником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры отец Кирилл, его молитвами и попечением храм и восстановили. Еще при жизни батюшки в трапезной храма обустроили и освятили алтарь в честь его Небесного Покровителя – преподобного Кирилла Белозерского.
Во время Великой Отечественной войны в церкви Рождества Пресвятой Богородицы служил отец Иоанн Кузьменко, похороненный ныне у алтаря, – это первый духовник батюшки Кирилла.
Именно в этом своем родном храме семинарист Иван Павлов произнесет первую проповедь.
Батюшка вообще не забывал родные места. Пока были силы, выбирался в Маково в период с Пасхи до Вознесения, накрывал пасхальный стол, общался с односельчанами, всем подарочки, иконы, гостинчики привозил, служил панихиды на могилках. Очень чтил память родителей.
Детей в семье Павловых было пятеро – два сына (Адриан и Иван) и три дочери (Анна, Мария, Александра). Трое из детей Павловых получили редкое по тем временам высшее образование.
Отец семейства – Дмитрий Афанасьевич (дети называли его «папаша» или «папанька», как было принято на Рязанщине) – пел в церковном хоре. Односельчане вспоминают о нем как об уважаемом, грамотном, книжном человеке – к Дмитрию Афанасьевичу обращались за советом, за разрешением споров.
Дар рассудительности и музыкальность батюшка Кирилл унаследовал, говорили в родне, от отца. А от мамы – Прасковьи Васильевны – доброе сердце.
Начальную школу в Макове обустроили в усадьбе некогда видного государственного деятеля царской России – графа Дмитрия Андреевича Толстого (1823–1880), который при императорах Александре II и Александре III был обер-прокурором Святейшего Синода, министром народного просвещения, министром внутренних дел и шефом жандармов. Упокоен он как раз в храме, где крестили Ивана, – под алтарем в приделе Святителя Николая.
По окончании младших классов встал вопрос о том, где Ивану учиться дальше: в Михайлове, что в 16 км от села, или у старшего брата, Адриана Дмитриевича, в селе Пустотино – на другом конце Рязанской области. Транспорта не было, поэтому решили отправить 12-летнего Ваню к брату, который к этому времени уже окончил институт и преподавал в школе (а затем стал ее директором), учительницей была и его супруга.
В семье брата-коммуниста, как вспоминал потом сам батюшка, была уже «неверующая среда», и он «растерял свою духовность», «распрудился», как сам выражался.
Но у Ивана, пусть теперь и на расстоянии, оставались в Макове молитвенники – родители да бабушка Гликерия, в простонародье Лукерья, или Луша, строгая и рассудительная. Батюшка помнил, как она учила его в детстве молитве: Богородице Дево, радуйся…
Недавно почивший «однокашник» отца Кирилла по семинарии и академии митрофорный протоиерей Валентин Радугин вспоминал, как, бывало, развеселой семинарской толпой вваливались они в аудиторию и замирали… За партой уже сидел Иван Павлов и плакал, слезы катились прямо на раскрытое Евангелие…
А в юности, в той атеистически заряженной действительности, многого, наверное, пришлось наслушаться. «Сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь», – говорил потом батюшка.
Кровавый 1937 г. застал его оканчивающим Касимовский индустриальный техникум. Технолог по холодной обработке металлов, Иван Дмитриевич в 1938 г. получил распределение в Челябинскую область, на весовой завод Катав-Ивановска. Оттуда в 1939 г. его призвали на срочную службу – в воинскую часть в селе Барабаш Хасанского района Приморского края, практически на границе с Китаем. Район узкой полосой тянулся вдоль побережья залива Петра Великого, где полюбил уединяться солдат-срочник.
Здесь его застало внезапное известие…
Воскресный день 22 июня 1941 г. в заливе Петра Великого выдался теплым и солнечным. Солдата-срочника Ивана Павлова отпустили в увольнительную. Вместе с товарищем они расположились у воды, слушая шелест волн, наблюдая за отливом океана, а затем его возвращением в «родные берега». Тихую идиллию, радостные мысли о скорой демобилизации нарушила суета на набережной – люди метались вдоль берега с криками: «Война!» К началу Великой Отечественной 22-летний Иван Павлов по армейским меркам был «дедом» – до окончания службы оставалось два месяца. А там и дембель! Но вот – война!
По слову святителя Николая Сербского, существует неумолимый закон греха – война человека против человека является следствием войны против Бога: «Мир без Бога есть колыбель войны. В мире плодятся и растут бациллы войны, а когда они размножатся и вырастут, то война неизбежна».
«Народ, отпавший от Единого Живого Бога, – пишет святитель, – становится, в сущности, мертвым народом. Душа его, как тень, колеблется в мире, как дуб, подсеченный от самого корня, но еще не срубленный. Нужны землетрясения, потоп, мор или война, чтобы сдуть эту тень, срубить подпиленное дерево, похоронить мертвых. Потому что отпасть от Единого Бога значит воевать против Него и попереть весь закон Его».
Словно в подтверждение этих слов Великая Отечественная война в стране, отпавшей от Бога, началась 22 июня, который в 1941 г. выпал на День Всех святых, в земле Российской просиявших. В постриге этот день станет днем тезоименитства отца Кирилла. Он-то и уверовал вновь на войне…
«Эта великая страшная Отечественная война, конечно, явилась следствием попущения Божия за наше отступление от Бога, за наше моральное, нравственное нарушение закона Божия и за то, что попытались в России покончить с религией, с верой, с Церковью», – скажет отец Кирилл (Павлов) в одном из своих послевоенных интервью.
А тогда, в 1941 г., – вместе с любимой Родиной – вступит он на путь очистительных страданий…
Его воинская часть еще некоторое время останется в селе Барабаш – на случай, если откроется второй фронт с Японией. В сентябре 1941 г. бойцов наконец погрузят в дощатые вагоны и отправят в Москву, куда они доберутся только через два месяца, когда на улице будут трещать морозы – такие, что солдат-часовой, по воспоминаниям батюшки, «замерз, как сосулька».
Из Москвы часть попала на Волховский фронт и под Тихвином, на станции Хвойная, получила боевое крещение, а Иван Павлов – первое ранение.
В 1942 г. в Сталинграде случилось непостижимое: легко пройдя тысячи километров по Русской земле, немцы не смогли преодолеть последние десятки метров до Волги. Выход к Волге позволял противнику отрезать центральные районы СССР от снабжения хлебом и нефтью и перевести свои армии на снабжение этими важнейшими ресурсами с захваченных земель. Сталин издает знаменитый приказ №227 «Ни шагу назад!», который предусматривает карательные меры вплоть до расстрела за отступление без приказа. «За Волгой для нас земли нет!» – соглашаются защитники Сталинграда.
23 августа 1942 г. фашистские войска прорвались к Волге юго-западнее города. Сталинград подвергся в этот воскресный день варварской ковровой бомбардировке – было произведено 2 тыс. самолетовылетов, десятки тысяч жителей Сталинграда погибли и были ранены, город за день был превращен в руины.
Архимандрит Кирилл (Павлов) вспоминал: их часть стояла в этот день в обороне приблизительно в 25 км от Сталинграда. Клубы дыма поднимались к облакам, в самом городе горели не только небо и земля, но и вода в Волге. Их часть сняли с обороны. Иван Павлов был в этот день опять ранен.
Жесточайшие бои за город продолжались до конца октября 1942 г. Войска 62-й и 64-й армий во главе с генералами В.И. Чуйковым и М.С. Шумиловым сковали в районе Сталинграда лучшие дивизии вермахта, тем не менее к середине сентября почти весь город заняли немцы.
В ночь с 14 на 15 сентября на правый берег Волги переправляется 13-я Гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А.И. Родимцева, бойцам которой была поставлена задача отстоять Сталинград во что бы то ни стало.
«Только узкая полоска разрушенной улицы отделяет их от немцев. По одну сторону улицы в развалинах домов – наши, по другую сторону – немцы. И вот уже сколько дней немцы никак не могут пройти эту узкую улицу. Они все время подтягивают сюда новые силы. Бьют из минометов и пушек. Вызывают на помощь самолеты. Но железной стеной стоят гвардейцы. Рушатся обгорелые стены домов, горит камень, рвутся фугаски, а бойцы обороняют рубеж – и ни шагу назад. Ни с чем не сравнима их стойкость», – передает специальный корреспондент «Известий» В. Полторацкий из Сталинграда 15 октября 1942 г.
Несколько раз из рук в руки переходили Мамаев курган, тракторный завод, заводы «Баррикада», «Красный октябрь». 58 дней и ночей – с 28 сентября по 24 ноября – держал оборону легендарный Дом Павлова, выходящий к площади 9 Января, по сей день окутанный ореолом тайны.
В разрушенном Сталинграде уцелел не только сам дом, но и большинство его защитников – основные потери гарнизон понес уже после завершения обороны Дома Павлова – при штурме Молочного дома, расположенного на противоположной стороне площади.
А в Доме Павлова выжила даже заболевшая дифтерией двухмесячная Зиночка Селезнева, родившаяся здесь же в самом начале Сталинградской битвы. В какой-то момент ее маме показалось, что девочка умерла, защитники Дома стали копать для нее могилку в подвале, но лопата звякнула о металлический предмет – оказалось, что это маленькая икона Божией Матери «Знамение». Образ положили в портянки, в которые была завернута девочка, – и та ожила.
В ноябре семья Зины была эвакуирована из Дома Павлова: через Волгу переправлялись с иконой Николая Чудотворца. Вода в реке «кипела» от взрывов. Мама Зиночки Евдокия Григорьевна Селезнева всю дорогу просила Николая Угодника о помощи. До причала, несмотря на взрывы мин и снарядов, добрались благополучно.
Кстати, до войны на площади 9 Января (нынешняя пл. Ленина) стоял Никольский собор. А чуть дальше, приблизительно в километре от Волги располагалась церковь Преподобного Сергия, поврежденная, но уцелевшая в Сталинградском сражении. Ее снесли уже в хрущевское время. Сегодня храм Преподобного Сергия заново отстроен в Волгограде, правда чуть в стороне от исторического места – там возвели девятиэтажный жилой дом…
То, что неспособен сделать меч многих грешников, по слову святителя Николая Сербского, может молитва одного праведника.
Церковное предание называет главным защитником Дома Павлова всероссийского старца, архимандрита Кирилла – тогда Ивана Павлова, отказавшегося после обороны дома вступать в партию, а потому разжалованного и «забытого» официальной пропагандой.
Рассказывает врач отца Кирилла (Павлова), профессор Сеченовского медицинского университета, доктор медицинских наук Александр Викторович Недоступ: «Однажды я его спросил: «Батюшка, говорят, что вы обороняли Дом Павлова»? Он нахмурился как-то: «Да, нет, нет, это Яков». Так как-то раздраженно, и я быстренько эту тему прикрыл. Он сам отрицал это и строго-настрого просил близких не говорить на эту тему. Но однажды я приехал к нему в санаторий в Барвиху, куда его направляла Патриархия, и мы пошли с батюшкой гулять по парку. Он начал рассказывать про то, что, когда после Сталинграда им присвоили награды, о них стали писать во фронтовых газетах – его без кандидатского стажа решили досрочно принять в коммунистическую партию…»
Протоиерей Николай Кречетов, член семьи старца Тихона Пелиха, духовника послевоенной семинарии, рассказывает, что тоже как-то спросил архимандрита Кирилла о его участии в Сталинградской битве и обороне Дома Павлова. «Он со свойственным ему смирением склонил голову и сказал: «Было», – рассказывает отец Николай.
В учетной карточке участника Великой Отечественной войны архимандрита Кирилла (Павлова), которая ныне хранится в военкомате Сергиева Посада, есть надпись, указывающая на то, что Иван Павлов, участник обороны Сталинграда, рядовой 254-й танковой бригады, является Героем Советского Союза. Однако на наш запрос – за что именно Павлову присвоено звание Героя – военный комиссар Сергиево-Посадского района ответил, что запись «Герой Советского Союза» является ошибочной.
А Центральный архив Минобороны сообщил: в Сталинграде Иван Павлов сражался рядовым в составе 194-го мотострелкового батальона 254-й танковой бригады. В архиве хранятся раздаточные ведомости на выдачу денежного содержания с собственноручными подписями Ивана Павлова за ноябрь и декабрь 1942 г., а также с января по декабрь 1943 г.
А вот сведений о том, где служил Иван непосредственно в период обороны Дома Павлова – с сентября по ноябрь 1942 г., а также ранее – в архиве Минобороны не нашли…
Мог ли боец 254-й танковой бригады стать защитником Дома Павлова, находящегося «в ведении» 13-й гвардейской дивизии Родимцева?
Действительно, гарнизон легендарного дома-крепости формировался за счет резервов из разных частей. Например, лейтенант Иван Афанасьев прибыл в будущий Дом Павлова из 169-й стрелковой дивизии, из нее же был сержант Алексей Иващенко. Военный историк А.В. Исаев в книге «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» пишет, что 254-я танковая бригада делегировала в сентябре 1942 г. 120 «безлошадных» танкистов для участия в боях в центре Сталинграда – в 137-ю танковую бригаду. Рано утром 18 сентября бригада переправилась в Сталинград, вступила в бой на Мамаевом кургане, потом отошла к центру города, по направлению к Дому Павлова…
Но и в раздаточных ведомостях 137-й танковой бригады упоминаний об Иване Павлове не обнаружено…
Первой о том, что защитником легендарной крепости – Дома Павлова – был Яков Павлов, написала в годы войны фронтовая газета «Сталинское знамя», которой руководил соратник Н.С. Хрущева «по идеологии» – Лев Израилевич Троскунов.
И только в 2018 г. был рассекречен наградной лист Якова Павлова – о представлении его к званию Героя Советского Союза за подвиг в Доме Павлова – со множеством ошибок и невероятными обстоятельствами захвата здания.
Практически одновременно рассекречен еще один наградной лист Якова Федотовича – о награждении его медалью «За отвагу» за захват 18 сентября 1942 г. некоего здания в центре Сталинграда (оборона Дома Павлова, напомним, началась 28 сентября).
Таким образом, Яков Павлов героически сражался в Сталинграде, защищал свой дом (по мнению военных экспертов, речь идет о военторге). Но это, как говорится, совсем другая история…
В конце ноября 1942 г. заканчивается оборона Дома Павлова. К этому времени в котле под Сталинградом в окружении оказывается огромная группировка немецких войск общей численностью более 330 тыс. человек.
Зимой 1942–1943 г. Иван Павлов участвует в защите восточных рубежей города: на помощь терпящей бедствие армии генерал-фельдмаршала Паулюса идут танковые части генерала Манштейна. Почти два месяца наши бойцы лежат в обороне в снежных окопах и траншеях: немцы так близко, что слышно, как они переговариваются…
10 января 1943 г. советские войска перейдут наконец в наступление, сжимая кольцо вокруг немецкой армии. Архимандрит Кирилл вспоминал о том, как началось оно с мощнейшей огненной артподготовки: работали «Катюши» наперебой с немецкими «Ванюшами». «Переговаривались», – как рассказывал батюшка.
Не мог забыть батюшка и одну из первых мирных ночей в Сталинграде, когда немцев уже увели из города. Вокруг не было ни одного целого дома. Иван стоял на посту, на часах. Была полная темнота – ни прожектора, ни луны – ночь выдалась безлунной. Маскировку нарушать, костры разводить не полагалось – поэтому было темно и холодно. Стояла гробовая тишина, чувствовался трупный запах. Батюшка рассказывал, как возник у него такой ужас смерти, которого он никогда больше не испытывал в своей жизни. Впрочем, вскоре получил Иван Павлов утешение и – одновременно – объяснение смысла страшных земных страданий. Отец Кирилл (Павлов) вспоминает: «Был апрель, уже пригревало солнце. Однажды среди развалин дома я поднял из мусора книгу. Стал читать ее и почувствовал что-то такое родное, милое для души. Это было Евангелие! Я нашел для себя такое сокровище, такое утешение! Собрал я все листочки вместе – книга разбитая была, и оставалось то Евангелие со мною все время. До этого такое смущение было: почему война, почему воюем? Много непонятного было, потому что сплошной атеизм был в стране, ложь, правды не узнаешь. А когда стал читать Евангелие – у меня просто глаза прозрели на все окружающее, на все события…»
По словам келейницы батюшки, Любови Владимировны Пьянковой, Иван Павлов в тот момент дал обет: если вернется живым – будет учиться и служить Богу.
После Сталинградской битвы часть Ивана Павлова прибыла в тамбовские леса на отдых. В один из воскресных дней Иван пошел в город, где открыли единственный уцелевший храм. «Собор весь был голый, – рассказывал батюшка в интервью газете «Русь Державная», – одни стены. Народу – битком. Я был в военной форме, в шинели. Священник, отец Иоанн, который стал впоследствии епископом Иннокентием Калининским, такую проникновенную проповедь произнес, что все, сколько было в храме народа, навзрыд плакали. Это был сплошной вопль… Конечно, такой вопль, молитва простой верующей души до Бога дошла! Я в это верю на все сто процентов! И Господь помогал…»
От атеизма к вере разворачивалась вся страна – от простого солдата до Верховного главнокомандующего. В 1943 г. состоялась знаменитая встреча Сталина с митрополитами, после которой были открыты духовные школы, храмы, пастыри стали возвращаться из тюрем…
Вспоминает архимандрит Кирилл: «Собственно, победа, видимо, и далась нам ради того, что правительство открыло храмы. После этого в корне изменилось положение на фронте. Даже Жуков в своих мемуарах на это внимание обращает. Он говорит, немецкие генералы в начале войны такие стратегические планы строили, а с 1943 г. те же самые генералы стали делать ошибки, ляпсусы такие, что приходилось только удивляться. А это очень просто. Господь всегда, когда хочет наказать, отнимает разум. Поэтому, когда Господь решил спасти Россию, Он отнял у немецких генералов разум – они стали делать просчеты. А наши умудрились».
Помог Господь и своему исповеднику Ивану Павлову, когда отмеченный командованием боец назвал себя христианином и отказался вступать в коммунистическую партию. Вот как рассказывает об этом сам архимандрит Кирилл на встрече с братией Данилова монастыря:
– Батюшка, а как вас в партию принимали?
– В партию?
– Был такой момент в вашей биографии?
– Чуть-чуть… Половина… Я был не полным партийцем – половинным.
– Кандидатом?
– Кандидатом. Не мог отделаться, защитить себя, мотивировку найти… Я ничего не делал, ни прошений не писал, ничего… Они наметили нас пять человек – дескать, победили под Сталинградом, молодые, дисциплинированные – политрук поручился, прошение написал. Без меня меня женили.
– А как же вам удалось все-таки избежать вступления в партию?
– Путем мытарства… Гоняли меня. Зайти просто было, а выйти – стоило жизни. Это просто Господь спас.
– А то бы все? Могилевская губерния? По закону военного времени?
– Да-да.
– Но вы же им твердо сказали?
– Твердо, непоколебимо. Проникся духом – все.
– Как они это восприняли?
– Меня «мытарили». Вывели в политотдел корпуса, там полковник старый, татарин, меня так чистил – ой! Пугал, такие каверзные вопросы задавал. Потом говорит: «Да ты засиделся… Тамбов тебе?» Говорит старшине: «Завтра 34-я танковая бригада на передовую едет, его – туда – автоматчиком!»
– Пошли, батюшка, туда автоматчиком?
– Господь спас. Меня старшина наш повел туда. Ну, автоматчик на танке – это, конечно, смерть. А начальник штаба выходит: «За что его к нам? Чем он провинился?» Он говорит: «За религиозные убеждения. Верующий». А тот отвечает: «У нас таких своих полно. Не надо, голубчик, веди его обратно». Отказался.
…А потом какой-то совхоз или колхоз попросил помощи на полевых работах. Арбузы, дыни, подсолнечник убирать – человек 16 на поле откомандировали, дали нам продуктов с собою. Там еще колхоз нам давал молока. И мы там отдыхали, наверное, месяц от такой нервотрепки.
– Это где было?
– Это было в районе Павлограда, в Днепропетровской области…
– А когда?
– Конец 1943 – начало 1944 г.
Благодаря заступничеству «равновесного начальства» Иван Павлов, отказавшийся вступать в партию, остался жив и был переведен в другую часть. В 1944 г. вместо штрафбата оказался он в калмыцких степях – на бахчах, где росли арбузы и дыни.
Архивные документы свидетельствуют: в 1945 г. Иван Павлов служит писарем в 1513-м легком самоходном артиллерийском полку, сформированном 21 февраля 1945 г. в Ровно, получает медаль «За отвагу», а к концу войны фигурирует в ведомостях уже как старший сержант Павлов.
Вместе с 3-м Украинским фронтом Иван Павлов воюет в Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии, получает ранение на Балатоне. В 1946 г. из Венгрии его демобилизуют.
Поступать в духовную школу старший сержант Павлов явится прямо в военном обмундировании…
7 августа 1946 г. Иван Павлов подает прошение на зачисление в Богословский институт, открывшийся спустя годы гонений сначала в Новодевичьем монастыре: «Прошу зачислить меня в состав учащихся для допущения сдачи испытаний на I курс начальной богословской школы, так как у меня было и есть желание учиться в Духовной семинарии и быть Христовым служителем и потрудиться на этом добром поприще для блага и добра верующих, ибо я сам это испытал на себе, будучи без духовной пищи во время учебы и фронта. Я всегда ощущал себя невеселым, чего-то мне не хватало. И я не знал, чем себя утешить, и только когда у развалин одного дома в 1943 г. я нашел Евангелие и стал его читать, то я стал ощущать приток жизнерадостности и всего того доброго и скромного, чего некогда ожидал в своей душе…»
После первого года обучения семинарист Иван Павлов два месяца, с конца июня по конец августа 1947 г., нес послушания в Псково-Печерском монастыре. В 1948 г. духовную школу из Москвы вернули в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру. Здесь уже, в Большой келье Преподобного Сергия, Иван Павлов окончил не только семинарию, но и Духовную академию.
15 июня 1954 г. выпускник Павлов написал прошение наместнику Лавры архимандриту Пимену (Извекову): «Имея давнее влечение к иноческому образу жизни, я имею сердечное желание в настоящее время после окончания Духовной академии поступить в обитель Преподобного Сергия и нести все послушания, какие будут на меня возлагаться. Поэтому прошу Вас, отец Наместник, принять меня в число послушников братии Троице-Сергиевой Лавры». Будущий Патриарх Пимен прошение принял и вскоре, в свою очередь, благословил принять его Патриаршее прошение стать его духовником.
25 августа этого же, 1954 г. послушника Иоанна, впрочем, уже испытанного за годы учебы в академии, постригли в монашество с именем преподобного Кирилла Белозерского (†9/22 июня 1427 г.), чья память по новому стилю приходится на день начала Великой Отечественной войны.
В 1954 г. отца Кирилла на день его рождения и на праздник осеннего Преподобного Сергия 8 октября митрополит Ростовский и Каменский Вениамин (Федченков) в Успенском соборе Лавры рукоположил в сан иеродиакона, а 30 ноября, на память преподобного Никона Радонежского, епископ Псковский и Порховский Иоанн (Разумов) в Трапезном храме рукоположил его в сан иеромонаха.
Так началось более чем полувековое пастырское служение всероссийского батюшки отца Кирилла – духовника трех Патриархов, множества епископов, монахов, священников, мирян.
Милующий к другим, батюшка был строг к себе, так что даже святитель Афанасий (Сахаров) писал в 1962 г. в Лавру: «Берегите его и наложите на него строгое послушание: беречь себя, лучше питаться, уменьшить подвиги свои. А Вас прошу, нельзя ли поставить вопрос об освобождении его от всяких нагрузок, особенно нагрузок хозяйственно-административных?»
Ибо главное его призвание – душепопечение, унаследованное у Преподобного Сергия «дело нравственного воспитания народа». «Надо нравственность поднимать, – призывал батюшка Кирилл, – только тогда можно будет говорить о возрождении России».
Какой же это деликатный, любящий, жалеющий каждого кающегося, радеющий о состоянии всего общества духовник! Однажды уже нынешний экзарх, когда его впервые поставили исповедовать, подошел к отцу Кириллу:
– Батюшка, переживаю, как я буду исповедовать?
– А что такое? – поинтересовался старец.
– Да я даже не знаю, за какой грех кому какую епитимию давать…
А батюшка так удивленно посмотрел на него, улыбнулся, как только он мог мягко и светло улыбнуться, обнял и говорит:
– Отец… какая епитимия? Любовью покрывайте все. Люди у нас и так настрадались. Они такие несчастные, души у них исковерканные. Какая им епитимия?!
«Любовь есть закон человеческого сердца, закон всякого нравственного, разумного существа. Этот закон все живое, все твари соединяет в единую целую гармонию. И если человечество себя не покоряет этому закону, то оно само себя осуждает на страдания, заблуждения и на смерть. Почему? Потому что Бог по Своей природе, по существу есть Бог любви и Бог мира», – говорит батюшка Кирилл, познавший опыт Богообщения на страшной войне, предостерегавший нас от новых кровопролитий…
В последние годы отец Кирилл тяжко болел.
Будем более чутко вслушиваться в голос старца, который в опубликованных проповедях, в личных советах и благословениях каждому, коих разослано, сказано при встречах было множество, продолжает и сейчас, по преставлении своем ко Господу, увещевать нас, чтобы взыскивали Бога всем сердцем своим, не охладевали, смирялись, умалялись.
«Ибо ничто так не затрудняет шествие к нам Господа… как гордыня, в особенности гордыня духовная», – говорит батюшка нам, для коих храмы уже открыты, но открыты ли наши сердца для Господа?
«Господь сошел на землю только для нищих духом, только для тех, кто чувствует свое бессилие в борьбе с грехом и нужду в спасающей благодати и призывает ее всеми силами своей души… – продолжает он. – Смиримся – и Господь защитит нас».
Учит батюшка исповедовать Господа, также и детей растить в духе исповедничества, чтобы, если перед ними встанет выбор: Христос или что-либо другое вплоть до собственной жизни, – они выбрали бы и смело исповедовали Христа. Ибо «веровать в Господа Иисуса Христа в тайне своего сердца, но не исповедовать веры своей явно – значит веровать только половиной своего сердца. В таком раздвоенном сердце нет всецелой любви к Господу Иисусу Христу, и вера такого человека не дает полной надежды на спасение», – говорит батюшка в контексте евангельских слов Спасителя: «…Кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов» (Лк. 9:26).
На вопрос же «как и чем спасаться сегодня?» – благословивший издание журнала «Покров», как и множество других просветительских изданий и духовно-нравственных образовательных проектов, этот истинный пастырь отвечает: жить по Евангелию, приводить людей к Богу…
Архимандрит Кирилл (Павлов) и Александр Викторович Недоступ
Запись «Герой Советского Союза» значится на учетной карточке архимандрита Кирилла (Павлова) в военкомате Сергиева Посада. На наш запрос военный комиссар В. Баландин сообщил, что запись не подтверждена документально и является ошибочной
Раздаточные ведомости на получение денежного довольствия – документ, подтверждающий службу бойца в той или иной части во время войны. Согласно архивной справке, Иван Павлов получал денежное довольствие в 254-й танковой бригаде в ноябре–декабре 1942 г., а также с января по декабрь 1943 г. В период обороны Дома Павлова его подписи в ведомостях отсутствуют
Кадры видеозаписи встречи архимандрита Кирилла (Павлова) с братией Свято-Данилова монастыря. Слева – наместник монастыря отец Алексий (Поликарпов)
Встреча с отцом Кириллом (Павловым) и наместником Свято-Данилова монастыря отцом Алексием (Поликарповым)
Прошение Ивана Павлова ректору Богословского института от 7 августа 1946 г. В нем излагается история духовного переворота в Сталинграде – после того как в развалинах дома Иван Павлов нашел Евангелие
Ольга Орлова, Ольга Каменева