Из истории благотворительности Лавры
Преподобный СергийРадонежский, по выражению его жизнеописателя, был «игумен множайшей братии и отец многим монастырем», а по летописцу – «начальник и учитель всем монастырем, иже в Руси». То значение, которое имел Преподобный Сергий для своего времени, для политической и народной жизни тогдашней Руси совершенно исключительно. Что делал на пользу миру сам великий подвижник, завещая и братии монастыря, а через нее и всему русскому монашеству, делать это после себя и вслед за собою?
Один лихоимец, живший близ монастыря Преподобного Сергия, обидел бедного человека – «сироту», – отнял у него, а потом зарезал борова. Сирота ищет защиты у Радонежского игумена. Подвижник призывает обидчика, вынуждает к обещанию отдать деньги за отнятое и чудесным образом принуждает его исполнить свое обещание. Рассказывая этот случай печалования, Епифаний Премудрый называет Преподобного Сергия милостивым, утешителем скорбных, заступником нищих и помощником убогих.
Но милосердый подвижник, имевший нрав «милостивый, добросердый, нищелюбивый и страннолюбивый», не только лично помогал бедному, обездоленному люду; он заставил ему служить и свой монастырь. Жизнеописатель сообщает о благотворительности монастыря, которую развил Преподобный, как только монастырь разбогател. При жизни Преподобного Сергия главным источником, из которого Троицкий монастырь черпал средства благотворить, были приношения мирян. «И елика в обители приносимая умножахуся, токма паче страннолюбная возрастаху, – читаем далее в житии, – и никто бо от неимущих, в обитель приходя, тщама рукама отхождаше, николи ж блаженный оставляше благотворения и служащим в обители заповеда: нищих и странных довольно упокоевати и подавати требующим, глаголя: аще сию мою заповедь сохраните без роптания, мзду от Господа приимете, и по отхождении моем от жития сего обитель моя зело распространится и в многи лета неразрушима постоит благодатию Христовою. И тако бе рука его простерта к требующим, яко река многоводна и тиха струями». В зимнее время – в крепкие морозы и сильные метели заехавшие в монастырь путники проживали столько времени, сколько продолжалась непогода, получая полное содержание от монастыря. Этого мало. Заповедь Преподобного Сергия обнимала и уход за больными. «Страннии же и нищии и от них в болезни сущии, на многи дни препочиваху в довольном упокоении и пищи, ея же кто требоваху, неоскудно по заповеди святого старца, и до ныне сим тако бывающим». Когда около монастыря проложена была большая дорога от Москвы к Ростову и пошло оживленное движение, в обитель Преподобного Сергия заезжало особенно много путников. Князья и воеводы заходили сюда с отрядами войска, и все получали пищу и питье. С радостью, как уверяет жизнеописатель, «служащие в обители» подавали всем изобильно от монастырских избытков.
Присмотримся к этому важному свидетельству. Из него, прежде всего, мы видим, что Преподобный Сергий сам лично занимался делами, связанными с благотворительностью, и не покидал их из предпочтения какому-либо другому делу. Автор жития, современник и ученик Преподобного, представляет самую благотворительность в перечисленных видах – неотъемлемой чертой общежительного строя монастыря. И действительно, введя общежительный устав, учредив необходимых в устроенной киновии чинов – по службам: келаря, служащих в поварне и в хлебной, больничных старцев – «еже немощным служити со всяким прилежанием», и других, а для церкви уставив своих чинов: екклесиархов с помощниками и прочих, Преподобный налагает на служебных чинов монастыря кроме внутренних монастырских дел и обязанности к мирянам – страннолюбие, нищелюбие и уход за больными, вероятно, сообразно с функцией того или иного чина, например, уход за больными бедняками из мирян он налагает на больничных старцев. В форме игуменской или старческой заповеди, которая, как известно, имеет обязательную силу, он дает это предписание служебным чинам своей обители. Поступая так, он нисколько не сомневается, что воля его будет исполняться, пока монастырь будет его монастырем. Преподобный Сергий обещает за исполнение своей заповеди без роптания, что «обитель моя зело распространится и в многи лета неразрушима постоит», связывая таким образом процветание и судьбу своей обители с исполнением этой заповеди.
Когда писалось житие Преподобного Сергия, 26 лет спустя после его смерти, благотворительная деятельность обители процветала, как говорит о том Епифаний: «…и доныне сим тако бывающим». Симон Азарьин, келарь Троицкой Лавры, свидетельствует, что в его время, в половине XVII в., заповедь Преподобного Сергия о благотворительности соблюдалась нерушимо.
В похвальном слове Преподобному Сергию длинным рядом эпитетов, приложенных к святому, тот же Епифаний Премудрый описывает подвижника как общественного деятеля, рисует обширную, многостороннюю и даже систематическую деятельность подвижника среди мирян. Деятельность эта направлялась к восстановлению правды и справедливости в обществе обличением грабителей и насильников, заступничеством за обиженных и вдов, выкупом пленных, должников и рабов; к облегчению участи нищих – милостыней, недужных – уходом; к насаждению в христианском обществе милосердия (печалования), взаимного мира, христианского смирения, трезвости. Есть в похвальном слове указание на учительную деятельность Преподобного Сергия среди мирян и намек на духовничество.
В Лавре Преподобного Сергия живее, чем где-либо, хранится память об основателе; долгое время более или менее твердо соблюдались здесь его заветы. Кормление нищих, снабжение их потребным было постоянным делом Радонежского монастыря. И не столько считаясь с наличностью своих запасов, сколько откликаясь на степень народной, мирской нужды, Сергиева обитель то усиливала, то ослабляла свою благотворительность. В тяжелые годы Смутного времени монастырь Преподобного Сергия прославился не только своей патриотической деятельностью, но и широкой благотворительностью для народа, разоренного смутой, несмотря на то, что разорение сильно отразилось на хозяйстве самого монастыря. «Нами надежда бысть, – говорит Симон Азарьин о Троицкой Лавре, – странным упокоение, нищим и больным прекормление, от мраза изгибающим теплое утешение, странным и раненым и, конечно, издыхающим отпуск от сего света с напутствием вечнаго живота, мертвым же погребение бываше»…
Богомольцев, которые приходили во все годы на поклонение мощам Чудотворца, «не бе числа», как передает Симон Азарьин. И эти посетители Лавры, если не бесчисленные, то несчитанные, все почитались гостями Преподобного Сергия и его обители, получали от нее полное содержание во время богомолья, подарки и необходимое продовольствие на путь. «И аще кто восхощет уведати и сия поистинне, – пишет Симон, – и той из монастырских книг келарская и казенные службы выписав, и уверится истинно, како честь и дары приимают и на путь емлют». Дары, какими чествовались наиболее знатные гости, были, вероятно, значительны. По крайней мере в XVII в. заезжих греческих иерархов осуждали за то, что они ездят в Троицкую обитель, чтобы принимать дары, в другие же монастыри, где таких даров не давали, они и не заглядывали. Неизвестно, давались ли подарки простым гостям Преподобного. Но несомненно, что все богомольцы питались от щедрот монастыря. В народе сложилось предположение, будто в монастыре есть такой медный горшок, который готовил без излишка и недостатка именно столько постного кушанья, сколько было нужно для несчитанных тысяч гостей, пришедших на праздник в обитель. Так исполнялась прежде в обители заповедь страннолюбия.
Сергей Смирнов
Из исследования «Как служили миру подвижники Древней Руси»
Справка
Профессор Сергей Иванович Смирнов (1870–1916) родился во Владимирской губернии в семье священнослужителя. Окончил Переяславское духовное училище, Вифанскую духовную семинарию в 1891 г. и Московскую духовную академию в 1895 г. В 1896 г. ему предложили возглавить кафедру русской истории, до того руководимую профессором Е.Е. Голубинским. В 1906 г. С.И. Смирнову присвоено звание экстраординарного профессора, в 1914 г. – ординарного профессора. С 1907 г. он преподавал также в Московском университете.